Страница 94 из 117
Хорошие слова. До поры до времени за ними стоял верный, надёжный друг, фронтовой товарищ. Но когда перед ними засияла Золотая Звезда Героя, одна на двоих, один из них тут же оттолкнул другого…
В 1938 году Алексей Плеходанов с отличием окончил курсы лейтенантов, в 1939-м — курсы политсостава. Участвовал в Советско-финской войне, отличился в боях и был награждён орденом Красной Звезды. На той незнаменитой войне Красная Звезда была большой наградой.
Войну с Германией встретил в районе Бреста в июне 1941 года. Судьба наполняла ему горькую чашу испытаний до самых краёв… Старший политрук, военный комиссар стрелкового полка, державшего оборону на реке Ясельда. После кровопролитных боёв отступал вместе с остатками полка в направлении Слонима, далее на Бобруйск, Оршу, Смоленск, Калугу. Вскоре полк расформировали, а политрука Плеходанова назначили в оперативный отдел штаба 31-й армии. В 1943 году Алексей Дмитриевич окончил курсы «Выстрел» и в звании майора отбыл на фронт, в 207-ю стрелковую дивизию на Западный фронт. Дивизией командовал полковник С. Н. Перевёрткин, тогда-то они и познакомились. Перевёрткин назначил Плеходанова командиром 598-го стрелкового полка. Вместе они дойдут до Берлина: Перевёрткин станет генералом и получит корпус, а Плеходанов будет командовать в его дивизии, а потом и корпусе стрелковым полком.
Со своим полком Плеходанов участвовал в освобождении Смоленщины (Смоленско-Рославльская наступательная операция 1943 года), затем Белоруссии, Прибалтики. В сентябре 1944 года, уже командуя 674-м стрелковым полком 150-й Идрицкой стрелковой дивизии, дрался под Ригой, а потом на Курляндском полуострове.
Во время Псковско-Островской наступательной операции полк Плеходанова успешно форсировал реки Алоя и Великая, с ходу захватил плацдармы, расширил их и способствовал успешному продвижению дивизии. За умелое руководство войсками, личную инициативу и мужество 30 июля 1944 года Плеходанов был награждён орденом Кутузова 3-й степени.
Вскоре дивизию с второстепенных направлений перебросили на главное, Берлинское. Полк подполковника Плеходанова первым в корпусе ворвался в Берлин. Успешно продвигался к центру, занимая дом за домом, очищая от противника улицу за улицей. Свой КП Плеходанов всегда переносил в 1-й эшелон атакующих батальонов, чтобы видеть поле боя и управлять своими подразделениями исходя из быстро меняющейся обстановки. Однажды немцы контратаковали полк крупными силами при поддержке танков. Танки и бронетранспортёры артиллеристы смогли отсечь, частично уничтожить, а пехота начала просачиваться к полковому командному пункту. Участники того боя вспоминали, как хладнокровно комполка руководил боем по отражению атаки немецкой пехоты, как вёл огонь из автомата, а затем, когда немцы приблизились вплотную, бросал гранаты. В том бою подполковник Плеходанов получил ранение, но из боя не вышел, пока не подоспело подкрепление, которое отбило немецкую контратаку.
На одной из улиц бойцы 674-го полка захватили хранилище, откуда немцы не успели вывезти слитки драгоценных металлов. В хранилище оказалось 46 килограммов золота и 20 тонн серебра. Из этого трофея всему его полку можно было отлить Золотые Звёзды, а ордена Славы — всему 1-му Белорусскому фронту. В хранилище ничего не пропало. Плеходанов тут же выставил охрану и доложил о необычном трофее в штаб дивизии.
На пути к центру Берлина батальоны 674-го полка, прикрываясь огнём артиллерии и танков, ворвались в Имперское министерство внутренних дел и приступили к его зачистке. Это комплекс зданий, почти квартал, превращённый в единый узел сопротивления, в крепость с тщательно продуманной системой огня и жизнеобеспечения. Для разгрома этой твердыни полку Плеходанова потребовались сутки.
От МВД до Рейхстага было рукой подать. Но на несколько суток это пространство стало пространством смерти. Именно здесь в ходе первых атак на Рейхстаг был почти целиком выбит соседний 756-й стрелковый полк полковника Зинченко.
После форсирования Шпрее 150-я дивизия стала двухсоставной. А к 30 апреля в ней остался практически один полк — полк подполковника Плеходанова — и батальон Неустроева из 756-го полка, в котором не насчитывалось и роты.
При подходе к Шпрее полк Зинченко шёл в 1-м эшелоне. Но после форсирования реки и первых атак в направлении Рейхстага ситуация изменилась.
Из воспоминаний подполковника А. Д. Плеходанова: «29 апреля примерно в 22 часа 30 минут меня вызвал на свой наблюдательный пункт, который находился в туннеле под железной дорогой, Шатилов и сказал:
— Товарищ Плеходанов, у Зинченко большие потери. Вести наступление одним батальоном Неустроева он не может. Говорит, что в этом батальоне осталось всего 75 человек. Так что придётся штурмовать Рейхстаг тебе. Подготовься к штурму. Неустроев будет тебе помогать.
По дороге на свой наблюдательный пункт, подвалами и через проломы в стенах домов, я пошёл посмотреть, какова обстановка в полку Зинченко, можно ли рассчитывать на его помощь.
Полк Зинченко был действительно сильно потрёпан. Оставшиеся в строю воины (их было немного) расположились в комнатах большого здания на берегу Шпрее. В одной из комнат я нашёл Зинченко. Он стоял возле койки с нераскуренной трубкой во рту. Поздоровавшись, я спросил:
— Будем штурмовать Рейхстаг?
Он крепко выругался и ответил:
— Чем я буду штурмовать? Остатками батальона Неустроева? Нет, дружище, валяй сам.
Я распрощался и ушёл. Зная, что полк Зинченко в атаке участвовать не будет, а знамя Военного совета находится там, я сказал лейтенанту Сорокину и парторгу подразделения Виктору Правоторову, которые в это время находились при мне, чтобы они подготовили Красное Знамя для водружения на Рейхстаге.
Разведчики обрадовались, заволновались. Вскоре раздобыли где-то перину, здесь же, на наблюдательном пункте, перину выпотрошили. Кто-то принёс нечто похожее на древко. Подстругали его кинжалами. Знамя получилось грубоватым, но зато прочным и большим. Вручив Красное Знамя разведчикам, я поставил задачу водрузить его на крыше, у скульптурной группы».
Конечно, в своих воспоминаниях Плеходанов многое недоговаривает. Наверняка был разговор о знамени Военного совета, которое теперь, когда выбит 756-й полк, следуя обстоятельствам, надо было бы по логике передать 674-му полку. Но Зинченко знамя № 5 не отдал, видимо, теплил надежду на батальон Неустроева. Или ещё на что-то. И в конце концов выкрутил своё… Но и Плеходанов был малый-хват, приказал разведчикам соорудить знамя не хуже штатного, номерного, официального. Следует предположить, что именно поэтому «перинное» знамя получилось значительно бблыиим по размеру: знай наших!.. Характер подполковника проявился и здесь. Робкие и вежливые города и Рейхстаги не брали…
Тридцатого апреля начался штурм. В этом штурме после артподготовки приняли участие боевые группы из многих других частей и подразделений, в том числе отважная четвёрка разведчиков-артиллеристов капитана В. Макова. Не сразу удалось штурмующим прорваться к Рейхстагу. Артиллерия поддержки вынуждена была повторять артналёты по неподавленным огневым точкам, которые препятствовали продвижению пехоты к зданию Рейхстага. Пока готовился очередной огневой налёт, генерал Шатилов приказал ввести в бой 756-й полк полковника Зинченко. Полка-то, понятное дело, у Зинченко не было. Но в ряды атакующих влился батальон Неустроева числом до роты. Надо же было кому-то нести знамя Военного совета. Правда, куда его неустроевцы потом дели, до сих пор неясно.
Из боевого донесения начальника штаба 674-го стрелкового полка майора Жаворонкова 2.5.45 г.: «КП район церкви Моабит.
На ваш запрос доношу[163]:
1. Первые люди нашего полка ворвались в Рейхстаг в 14.25 мин. 30.04.45 г.
2. Водружено знамя над Рейхстагом в 14.25.
3. Бой в Рейхстаге длился с момента входа в Рейхстаг целую ночь.
4. Во время входа наших подразделений в Рейхстаг там никаких других частей не было. Наши подразделения вошли в Рейхстаг одни».
163
В дивизии идут разборки, кто и какое участие принимал в штурме Рейхстага, кто поднял Знамя Победы и т. д. По всей вероятности, гасятся последствия преждевременного доклада наверх о Знамени Победы. Одновременно ведутся консультации по определению имён официальных «знаменосцев». Возможно, подчищаются кое-какие документы. Так как донесения из нижестоящих штабов в вышестоящие уходят ежедневно, дважды: утреннее — о том, что произошло за ночь, и вечернее — о произошедшем за день. Сам факт запроса штаба дивизии в штаб полка 2 мая о произошедшем 30 апреля, т. е. три дня назад, беспрецедентен. Обычно такими делами занимается военная прокуратура.