Берлин - 45

Можно понять немецкого солдата: для многих немцев Зееловские высоты были последней позицией, там они решили победить или умереть. Победить не получилось. У другой стороны сил оказалось больше. И мотивация сильней. И штабы работали грамотней, учитывая многие факторы и детали. Немцы, планируя действия своих войск, на многие «мелочи» внимания уже не обращали. Не до того стало. А ведь приказ, не обеспеченный ресурсом и необходимыми условиями, зачастую не выполняется.

На склонах Зееловских высот наступление 301-й стрелковой дивизии противник встретил многоярусным огнём. Пулемёты, орудия прямой наводки, окопанные танки и самоходки. Всё это пришлось выковыривать нашим артиллеристам, танкистам и пехоте в ближнем бою, когда заставить замолчать пулемёт, накрытый железобетонным колпаком метровой толщины, можно было только гранатой.

При штурме Зееловских высот и населённого пункта Вербиг большую роль сыграли действия тяжёлых ИСов 92-го танкового полка и «тридцатьчетвёрок» 220-й танковой бригады.

К исходу 16 апреля 1-й эшелон на своём участке прорвал немецкую оборону на Зееловских высотах. Генерал Рослый тут же ввёл в дело дивизию 2-го эшелона. Полки 248-й стрелковой дивизии шли через позиции 301-й дивизии и развёртывались в боевой порядок. Левее 9-го стрелкового корпуса высоты штурмовала 8-я гвардейская армия генерала В. И. Чуйкова, а правее, на рубеже Кинвердер и Альте-Одер дрались 26-й гвардейский и 32-й стрелковый корпуса. Там по приказу маршала Г. К. Жукова спешно вводилась в бой на ещё не прорванную оборону Зееловских высот 2-я гвардейская танковая армия.

Дело принимало крутой оборот. Войска 1-го Белорусского фронта продвигались вперёд медленно. Оборона Зееловских высот ещё не была вскрыта. График наступления срывался. Между тем корпус генерала Рослого продолжал давить на противника, и в первый же день операции его передовые батальоны дрались на отметках, которые были определены для второго дня наступления. На пути корпуса лежал город Гузов. В системе обороны Зееловских высот он являлся важнейшим опорным пунктом, «фестунгом», который контролировал целый район и закрывал левый фланг немецкой обороны на гряде высот. Его брали в ночь на 17 апреля. «Всю ночь продолжался ожесточённый бой за город Гузов, — вспоминал В. С. Антонов; его кубанцы и черноморцы, а также бойцы недавнего, донецкого пополнения, по-прежнему находились в первых рядах атакующих. — Вокруг города и в городе были подготовлены сплошные траншеи, на перекрёстках стояли баррикады. Бой шёл за каждый дом, за каждую улицу. Особенно ожесточённое сопротивление фашисты оказывали в районе церкви и замка. Несмотря на отчаянное сопротивление противника, капитан Благинин со своей ротой при поддержке танков атаковал немцев в церкви и в ближнем бою уничтожил их. Батальон капитана Николая Леонтьевича Кузнецова ворвался в замок, обнесённый кирпичной стеной и превращённый в настоящую крепость. Но и здесь фашисты были перебиты, и над замком герои батальона Кузнецова водрузили Красное знамя. К утру 1052-й стрелковый полк и подошедший 1050-й стрелковый полк окружили и уничтожили немецкий гарнизон в Гузове».

Да, это был не 1941 год. Операции планировались и проводились тщательно, на пулемёты роты не бросали, где необходимо, в дело вступал тяжёлый калибр и бронебойщики. В бой людей вели опытные командиры, от сержанта до генерала. Каждый солдат знал свой маневр.

В полдень 17 апреля противник попытался отбить Гузов мощной контратакой при поддержке танков и самоходных

8 С. Михеенков орудий. Генерал Рослый бросил во встречную атаку 337-й отдельный самоходный дивизион. Бой длился несколько минут. Часть танков и штурмовых орудий противник оставил горящими, другая часть отошла. Дивизионные командные пункты в этот день переместились на северные скаты Зееловских высот.

Писатель и драматург Вс. Вишневский в те дни находился на КП 5-й ударной армии. Всю войну он вёл дневники. Сделал запись и 17 апреля 1945 года: «На Зееловских высотах идёт тяжелейший бой, а севернее Зееловских высот армия генерала Н. Э. Берзарина уже сокрушила оборону противника на Одерском рубеже и вырвалась на 20 километров вперёд…»

В течение дня противник ещё несколько раз предпринимал попытки вернуть Гузов и свои позиции в окрестностях города. Но тщетно. Во встречном бою возле леса Вуль-ковер один из батальонов авангарда при поддержке танков уничтожил до полка пехоты противника и несколько танков. Захватили до роты пленных. Офицеров тут же отконвоировали в штаб корпуса. Допрашивал их комкор.

Выяснилось, что немцы получили приказ любой ценой взять Гузов, оборонять его или умереть в развалинах города и бросили сюда все имеющиеся резервы. Генерал задал пленным ещё несколько вопросов, а затем отдал приказ в дивизии: наступать в направлении на Вульков и Хермерсдорф.

Ветераны корпуса в прежние годы встречались часто. И всегда рассказывали одну историю. Когда зачистили от немцев Гузов, в северных кварталах недалеко от церкви освободили концлагерь. Содержались там молодые женщины, в основном из Одесской и Николаевской областей, угнанные на работы в Германию. Перед уходом немцы загнали женщин в барак, обложили горючими материалами, подготовили к поджогу. Но запалить не успели. И вот к бараку пробились автоматчики из роты танкового десанта. Когда боец распахнул створку ворот, к нему тут же бросилась одна из девушек и назвала его по имени. Оказалось, что это его соседка, подруга детства и одноклассница.

Корпус отбил контратаки, нанёс противнику ощутимый урон в бронетехнике, тяжёлом вооружении и живой силе, а затем, не мешкая перед мелкими гарнизонами и немногочисленными заслонами (ими занимались вторые эшелоны), перешёл в наступление. С ходу форсировали реку Флисс и вошли в лес. Лесные дороги были заранее перекрыты завалами из деревьев. Когда передовые батальоны вошли в лес, специальные диверсионные команды одновременно подожгли завалы. Лес загорелся. От дыма не помогали даже противогазы. Ветераны потом вспоминали: всё успели пережить за годы войны — и сорокаградусный мороз в замёрзших окопах, и осеннюю воду по грудь во время форсирования рек, и весеннюю грязь по колено, и жару, когда на марше у колодца на отделение не хватало ведра воды, но в лесной пожар попали впервые. Вульковер в тех местах, где были устроены завалы, выгорел почти дотла. Генерал Рослый приказал двигаться вдоль южной и северной опушек. Впереди танков и пехоты шли сапёры, расчищавшие маршрут от мин и фугасов.

Из воспоминаний генерала И. П. Рослого: «С взятием Гузова вторая полоса вражеской обороны была прорвана полностью.

Впереди нас ждала третья полоса обороны немцев — последняя перед Берлином. Как только части корпуса стали приближаться к ней, гитлеровцы дали ясно понять, что и этот рубеж будут защищать до последней возможности».

Корпус вышел к населённому пункту Вульков. За деревней — высота. На высоте траншеи, окопанные орудия и танки. С ходу атаковали, овладели деревней, западными скатами высоты. Восстановили боевой порядок дивизий и двинулись дальше.

Вечером второго дня наступления генерал Рослый позвонил полковнику Антонову:

— Владимир Семёнович, поздравляю с успешным штурмом Гузова и форсированием Флисса. Передайте мою благодарность войскам. Всех отличившихся немедля представить к наградам. Имейте в виду: дивизия Галая отстаёт, а следовательно, дальше вам придётся продвигаться с оголённым левым флангом. Правее 26-й гвардейский и 32-й стрелковый корпуса нашей армии совместно с танками 2-й гвардейской танковой армии прорвали Зееловский рубеж. Теперь он у них, так же, как и у вас, позади. Но соседи слева застряли на высотах. Между вами уже наметился разрыв.

Немцы бросили против 8-й гвардейской армии дивизию «Курмарк». Завязались тяжёлые бои вдоль Берлинского шоссе. Схватка длилась сутки, атаки сменялись контратаками. Уже непонятно было, кто атакует, а кто обороняется. Но к утру 8 апреля на левом фланге канонада стала затихать.

На КП 9-го стрелкового корпуса офицеры слушали редеющие удары тяжёлых снарядов.