Страница 102 из 117
Кроме орденов Славы он был награждён орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды, а также многочисленными медалями.
Ему довелось принять участие в Параде Победы в Москве в 1985 году в честь 40-летия Великой Победы.
Умер Алексей Леонтьевич Ковалёв 8 сентября 1997 года.
Как и большинство фронтовиков, бывший разведчик о войне вспоминал неохотно. О многом просто-напросто помалкивал. Касалось это и последних боёв в Берлине. Служба у него проходила в хорошем городе, в хорошей конторе, семья обеспечена, рядом верная жена Любовь, с которой в итоге прожил 47 лет. У героя было всё, чтобы, как говорил один известный киногерой, спокойно встретить старость.
Но кое о чём старый солдат всё же проговорился удивлённой старухе своей…[171] Историку Григорию Киселёву Любовь Ковалёва уже после смерти Алексея Леонтьевича пересказывала то, что слышала от мужа в минуты откровения: «Супруг был разведчиком. В ночь на 30 апреля 1945 года он с товарищами уже шёл по Берлину. Этой же ночью они попали в Рейхстаг. Туда вошли семь человек. В их числе были Абдулхаким Исмаилов и Леонид Горычев[172]. Они не знали, что попали в Рейхстаг. На улице стояла тёмная ночь, Берлин бомбили и обстреливали со всех сторон. Сплошной огонь и грохот. Вошли в здание с тыльной стороны. Начался бой, три часа выбивали оттуда генералов. Едва не погибли…
Муж рассказывал, как в годы войны водрузил несколько знамён в разных городах. Всегда носил с собой полтора метра красного полотна, летом — под гимнастёркой, зимой — под фуфайкой. И на этот раз имел красную материю и искал выход на крышу. Поднялся по винтовой лестнице, а там высоко окошко. Оглянулся, думая, как бы повыше подпрыгнуть, и увидел, что немец ведёт его обезоруженного товарища Михаила Грушина. Прицелился, в общем, сделал своё дело. И оба полезли на купол. Алексею и 20 лет не было. Молодой, ловкий, глазастый. Был левшой, но хорошо стрелял и правой, и левой…
Конечно, это были знаки для наших, ведь разведчики часто ходили на задание ночью, в тыл врага, чтобы очистить дорогу для наступления войск. Алексей и Миша залезли на крышу, чтобы оставить флаг в знак того, что здание уже наше. Муж увидел громоотвод и хорошенько привязал к нему знамя, да и спрыгнул. А зрелище было страшное — сплошной грохот и огонь. Уже брезжил рассвет. Они нашли остальных и вышли из здания…
Когда уже рассвело, во дворе какого-то дома встретил немку. Спросил у неё: «Где Рейхстаг?» Та и показала на купол, где красная тряпка болтается. Разведчики, понятное дело, поспешили назад, а там наши части уже оцепили здание. И никого не пускают внутрь. Обида-то какая! Ковалёв давай бегать вокруг Рейхстага да показывать: вот, мол, мой автограф — мы были здесь. Да толку никакого. Вот тогда и увидел его Халдей, которому было дано задание: сфотографировать того, кто первым поднимется со знаменем на Рейхстаг. Знамя у него было своё: он взял черенок от лопаты, красную скатерть наподобие той, что накрывали столы в президиуме, нарисовал серп и молот, прикрепил полотнище к палке и с таким знаменем вылетел в Берлин. А как увидел моего Ковалёва, как тот мечется у Рейхстага, так попросил его показать, как разведчики заходили в здание. Алексей Леонтьевич согласился и взял с собой двоих своих товарищей — Исмаилова и Горычева…»
А ведь, если задуматься, рассказ не лишён реальной подоплёки: группа младшего сержанта Ковалёва действительно была в Рейхстаге, забрела совершенно случайно, даже не предполагая, что это тот самый Рейхстаг, который вот уже несколько суток безуспешно штурмуют ударные части целой армии, и красный флаг эта группа над зданием водрузила. И — не первой ли…
Если иметь в виду, что 29 апреля разведчики действовали на восточной окраине Тиргартена, с тыла, обходным маневром уничтожая опорные пункты противника и гарнизоны домов, то что им мешало забрести в некое здание, точного названия которого они не знали. Способами незаметного проникновения в расположение противника разведчики владели в совершенстве — это была их повседневная работа. А дальше события развивались сообразно обстоятельствам. Разведгруппа всего лишь следовала этим обстоятельствам: бой в здании; укрепление полотнища на громоотводе; безуспешная попытка войти в Рейхстаг утром, когда уже действовало оцепление, выставленное комполка полковником Ф. М. Зинченко; предложение фотокорреспонденту Е. А. Халдею помочь решить его проблему, а заодно и свою одновременно — проникнуть в здание Рейхстага и сфотографироваться. Фотограф московский, наверняка где-то в газете или журнале пропечатает… Вот и утрут они нос тем, кто ворвался в Рейхстаг после них и после них установил своё Знамя Победы.
Разведчики младшего сержанта Ковалёва действовали очень грамотно. Стоит обратить внимание на некоторые детали рассказа, которые свидетельствуют в пользу версии проникновения разведгруппы 8-й гвардейской армии в Рейхстаг ночью 30 апреля. «Вошли в здание с тыльной стороны». Разведчики. Не с главного же входа ломиться. «…три часа выбивали оттуда генералов». А генералы там, в Рейхстаге, действительно были. Значит, они их видели. Разведчики, они есть разведчики. Первыми проникают в расположение противника, будь то полевой опорный пункт, деревня или город. К тому же существовало правило — устанавливать красные полотнища на самых заметных зданиях взятых городов. По архивным документам знаю, что так было осенью 1943 года, когда штрафная рота, приданная одной из дивизий 10-й армии, штурмом взяла город Рославль Смоленской области. Так было и при освобождении Орла, Брянска, Кишинёва, других городов. Разведчики таким способом давали понять своей артиллерии, что они в здании и что по нему огня не открывать. Красное знамя над городом, где ещё удерживает позиции противник, воодушевляло атакующие войска скорее сломить сопротивление, очистить кварталы от вражеских солдат. Зачастую разведчики вывешивали красные вымпелы в окнах и на шпилях громоотводов. Для этого запас красной материи надо было постоянно носить с собой. Упоминание о винтовой лестнице и невозможности по ней вылезть в окошко свидетельствует о том, что Алексей Леонтьевич хорошо запомнил свой маршрут, расположение той же винтовой лестницы и ближайшего окна. Психологи подтвердят, что в экстремальные минуты человеческая память фотографирует отчётливо и навсегда, и повторяет эту свою кинохронику с болезненной навязчивостью. «Муж увидел громоотвод и хорошенько привязал к нему знамя…» Что ж, приёмы закрепления над зданиями флагов и вымпелов были уже отработаны.
Но скорее всего, в это время в здание Рейхстага вошло сразу несколько групп, из разных частей. И бой они вели разрозненно. И загнали немцев в подвальные помещения, на время сломив их сопротивление. Можно также предположить, что либо бывший разведчик, либо его вдова перепутали числа: всё произошло не в ночь на 30 апреля, а в ночь на 1 мая. Но последовательность событий и их финал, похоже, верны, не придуманы. Тем более что при жизни Алексей Леонтьевич нигде и никогда не бил себя грудь и не доказывал, что он со своим боевым товарищем Михаилом Грушиным был в Рейхстаге раньше разведчиков 150-й Идрицкой стрелковой дивизии.
«…А там наши части уже оцепили здание. И никого не пускают внутрь. Обида-то какая! Ковалёв давай бегать вокруг Рейхстага да показывать: вот, мол, мой автограф — мы были здесь. Да толку никакого». Всё правильно, комендант Рейхстага полковник Зинченко организовал оборону здания парламента куда лучше немцев. Ему уже не резон было сдавать захваченные позиции никому.
Свои выводы из истории разведчика Алексея Леонтьевича Ковалёва сделал и историк-реконструктор Григорий Киселёв: «В ночь с 29 на 30 апреля немногочисленная группа могла, может быть, используя эффект неожиданности, подобраться к Рейхстагу, но выдержать трёхчасовой бой внутри здания и выбить тысячный гарнизон из Рейхстага — едва ли. Тем более тыльной стороной Рейхстага является восточная, а именно с этой стороны под прикрытием мощных стен концентрировались силы гарнизона, здесь же, по Герингштрассе, осуществлялась связь немецких отрядов с основными силами у Бранденбургских ворот и парка Тиргартен, готовилась контратака силами морских курсантов, переброшенных из Ростока, чтобы отбросить батальоны Неустроева и Давыдова на противоположный берег Шпрее. Думаю, разведчикам не помогло бы даже знание ночного пароля. Обращает на себя внимание действие группы вслепую, то есть она изначально не имела приказа достичь Рейхстага и водрузить на нём свой флаг. Не было такой цели и у разведчиков в ходе рейда. На это указывает то, что узнать, где же находится Рейхстаг, они решают утром после водружения флага, через несколько часов после того, как выполнили приказ о подавлении огня в неопознанном здании».
171
Реминисценция стихотворения Николая Рубцова «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны…»: «И только, страдая, израненный бывший десантник/Расскажет в бреду удивлённой старухе своей,/Что ночью промчался какой-то таинственный всадник,/Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей…»
172
Имеется в виду Леонид Горячев.