Страница 43 из 53
События в Сталинграде стали для меня и Шоля поводом для выпуска ещё одной листовки. В то время, как Шоль был удручён событиями в Сталинграде, я, как симпатизирующий России, просто порадовался складывающимся для русских положением на фронте. Мы вдвоём занялись проектом и подготовкой распространения листовки «Студентки, студенты!». Я напечатал листовку «Студентки, студенты!» в квартире Шоля на находившейся там пишущей машинке «Ремингтон». Текст мы сочинили вместе с Шолем, сравнили наши проекты и нашли содержание подходящим для нашего общего дела. Когда мы размножили 50 экземпляров этих листовок, то при копировании выявились технические проблемы. Матрица оказалась несколько длинновата для промокательной бумаги, которая была в нашем распоряжении. Чтобы облегчить работу, я переписал текст этой листовки на новую матрицу. При этом я выбрал другой заголовок: «Сокурсницы! Сокурсники!»[13]. Это изменение не имеет особого значения, просто мы с Шолем посчитали его более подходящим. Копированием этой листовки занимались Шоль, Вилли Граф и я. Прежде чем мы привлекли к этому Вилли Графа, мы дали прочитать ему текст этой листовки и спросили, не поможет ли он нам при копировании. Я решительно подчёркиваю, что Вилли Граф не участвовал в сочинении этой листовки и таким образом не оказывал нам содействие. Никакого особого приглашения Графу не делалось. Насколько я знаю, он пришёл на квартиру к Шолю случайно, так же как и в другие дни, чтобы пообщаться с нами. Я не припоминаю, чтобы Граф высказывал какое-то несогласие после прочтения сделанной нами листовки. Более того, он последовал нашему предложению помочь при изготовлении оттисков. Я с чистой совестью могу свидетельствовать, что мы сделали около 3000 экземпляров этой листовки. Тиражирование листовки мы начали за несколько дней до 16.2.43 — ещё в тот день, после обеда. Завершили работу вечером. Во время моего присутствия при тиражировании кроме меня в комнате были также Шоль и Вилли Граф. Помогала ли при этом Софи Шоль, я сказать не могу, так как вечером я ушёл. В это время Ганс Шоль и Вилли Граф ещё продолжали работать. Не исключено, что после моего ухода Софи Шоль могла помогать им. Сестру Вилли Графа после обеда в этот день в квартире Шоля я не видел. Студентка Граф определённо не имеет ничего общего с изготовлением и распространением наших листовок. Также возлюбленная Шоля по имени Гизела Ш ерт — линг никак не связана с нашим делом.
На следующий день, или через день, мы с Гансом Шолем собрались рассылать листовки. Для этого мы взяли старый список студентов (мне кажется, он был у Шоля) и произвольно выписали оттуда адреса проживающих в Мюнхене студентов. Пока у нас ещё были конверты, мы использовали их. Когда они закончились, мы стали складывать листовки и надписывать адреса на внешней стороне. Для этого мы использовали две пишущие машинки, находившиеся в доме Шоля, а именно, «Ремингтон» и портативную машинку «Эрика», которая, насколько мне известно, принадлежит хозяйке, у которой живёт Шоль. Эта госпожа Шмидт не знала, что мы в её доме сочиняли и размножали антиправительственные листовки. Возможно, госпожа Шмидт даже не знает, что Шоль использовал её машинку. Складывать и склеивать листовки нам помогал Вилли Граф. Он же наклеил часть марок. Мы с Гансом Шолем и Вилли Графом вместе отнесли изготовленные нами листовки в разные почтовые отделения, где отправили их поздним вечером 15.2.43 г. Это могло быть около 22.00. Мы отправились сначала из квартиры Шоля к почтамту № 2 3 на Ветеринэрштрассе, где один из нас опустил свои листовки в ящик. Кто был первым, я не знаю. От Ветеринэрштрассе мы пошли по Каульбахштрассе к главпочтамту на Резиденцштрассе, где второй из нас опустил в ящик свою порцию. От Резиденцштрассе мы пошли по Маффейштрассе к почтамту Нойхаузер, где третий из нас отправил почту. У одного из нас в папке оставалось немного листовок. Чтобы избавиться от них, мы пошли к телеграфу на центральном вокзале, где бросили остаток в почтовый ящик.
При этой рассылке мы (Ганс Шоль, Граф и я) адресовали письма для контроля самим себе. Получили ли Ганс Шоль или Вилли Граф адресованные им письма, я не знаю. По крайней мере, я не припоминаю, чтобы до моего побега это послание попало ко мне.
После отправки листовок по почте у нас образовался небольшой остаток. Это могли быть 1500–1800 экземпляров. Чтобы избавиться и от этого остатка, мы с Шолем договорились выложить листовки в университете незадолго до окончания лекции — у дверей в аудитории. Эту мысль высказал либо я, либо Шоль. Во всяком случае, на тот момент мы разделяли это мнение. При обсуждении не было ни Софи Шоль, ни Вилли Графа. Я не берусь сказать, мог ли Вилли Граф впоследствии узнать от Ганса Шоля о нашем плане.
Когда мы завершили тиражирование листовок, то из соображений безопасности спрятали множительный аппарат в домовладении по Леопольдштр. 38, в подвале здания ателье[14]. Это сделали мы с Гансом Шолем. Мы считали, что приостанавливаем изготовление листовок лишь на время, чтобы при удобном случае возобновить его вновь.
В этом подвальном помещении мы прятали также пишущую машинку «Ремингтон» и краску.
В конце января мы с Гансом Шолем решили усилить антигосударственную пропаганду путём нанесения краской надписей «Долой Гитлера!» и «Свобода!». С этой целью я изготовил у себя дома трафарет «Долой Гитлера!» и отнёс его Шолю, чтобы использовать ближайшей ночью. В специализированном магазине (кажется, «Финстер и Майсснер») недалеко от Хофбройхауса я приобрёл банку краски. Зелёную краску мы взяли в ателье Эйкемайера, который об этом ничего не знает. Кисти мы тоже взяли в этом ателье. Как-то ночью, это было примерно в середине февраля, мы (Ганс Шоль и я) отправились от Франц-Йозеф-штр. в сторону университета, где я в нескольких местах примерно на высоте груди нанес надпись «Долой Гитлера». Ганс Шоль в это время наблюдал вокруг. Оттуда окольными путями мы направились в центр города и дошли до Виктуалиенмаркта. По пути я наносил надписи в разных местах — без разбора. И в этих случаях Ганс Шоль следил. Из-за переутомления и потому что постепенно стало светать, мы прервали там нашу акцию и вернулись в квартиру Шоля. На обратном пути мы вновь прошли мимо здания университета и не могли удержаться, чтобы не нанести там дополнительную надпись «Свобода» — уже без трафарета.
Несколько дней спустя я вновь был в квартире Шоля. Когда я уходил вечером, Ганс Шоль сказал мне, что он вновь собирается ночью идти «красить». Нанесённые нами днями раньше надписи уже давно были удалены. Указывая на это, Ганс Шоль сказал мне, что этой ночью он собирается прихватить с собой друга — Вилли Графа. На следующий день я действительно увидел и, кроме того, узнал от самого Шоля, что минувшей ночью он реализовал свой план вместе с Вилли Графом. При этом они «красили» зелёной краской. На этот факт я обращаю особое внимание, так как я не имею к этому никакого отношения. В третий раз Ганс Шоль, Вилли Граф и я «красили» в ночь с 15 на 16.2.43 г., когда мы направились от телеграфа в сторону квартиры Шоля. Я хорошо помню, что тогда мы написали на здании книжного магазина Хугендубеля «Долой Гитлера!» и «Гитлер — массовый убийца!». В этом случае писали мы с Шолем, а Вилли Граф только следил, чтобы предупредить нас в случае опасности. Посредством этих надписей мы хотели обратиться с нашей пропагандой к народной массе, что было невозможно сделать с таким размахом при распространении печатной продукции.
В ночь с 27 на 28.1.43 Ганс Шоль, Вилли Граф и я направились из квартиры Шоля в разные части города, чтобы распространить по городу листовку «Ко всем немцам». У нас было с собой в общей сложности около 1500 таких листовок, которые мы распределили поровну. Я, к примеру, направился со своей папкой, где у меня были листовки, по Каульбахштрассе, Таль, Канальштрассе и Амалиенштрассе, где по пути и раскладывал листовки. На Каульбахштрассе я посетил несколько дворов, чтобы и там выложить листовки. В здание главпочтамта (Резиденцштрассе) я при этом не заходил. Насколько мне известно, Вилли Граф должен был идти в направлении площади Зендлингерторплац и в её окрестности. Шоль пошёл в направлении центрального вокзала, чтобы разложить листовки там. Эту акцию мы предприняли в промежутке времени между 23.00 и 01.00. Вскоре после 01.30 мы встретились у дома Шоля. Вилли Граф вернулся со своего маршрута на полчаса позже. Он пошёл к себе домой. Я остался спать у Шоля. Эта акция — такой же вид пропаганды, к которой мы были вынуждены прибегнуть в первую очередь из-за того, что в то время мы не могли достать почтовые конверты. В последующие дни мы листовки не распространяли.
13
В немецком языке это понятие более широкое и объединяет всех студентов университета, вне зависимости от курса.
14
Ателье архитектора Эйкемайера.