Саппалит

– Уверен, надпись сотрут, когда найдут виновника.

Мои слова не произвели на него впечатления. Он и не услышал их. Был погружен в себя.

– Думаю, там, где ты нашел доску, есть еще. Можно же заменить стекло, правильно?

Гранчи смотрел немигающим взглядом.

– Раньше Прокси относились ко мне иначе. Видели во мне потенциал.

Его звучный выдох был похож на шепот волн у берега. Не помню, чтобы слышал его ранее, но мысль пришла именно такая.

– Пойдем. Я хочу спать, – сказал он, развернулся и, не дожидаясь, направился к корпусу.

Гранчи лежал лицом к стене прямо в одежде.

Всю дорогу он шел впереди, как если бы боялся быть настигнутым. Поглядывал назад, и, если я отставал, сбрасывал скорость. Может, опасался, что я могу потеряться, хотя я знал город достаточно хорошо. В крайнем случае, я бы вышел к корпусу, идя навстречу проснувшимся, но еще помятым жителям. Потеряться в Саппалите не сможет даже трехлетний ребенок.

Я слышал тихие всхлипывания Гранчи. Его крупный торс подергивался, кровать вторила поскрипываниями. Я молчал. Не хотел его трогать. Не хотел бы, чтобы кто-то трогал меня, будь я в таком состоянии. Утешать его я постеснялся.

Наверное, это ужасно, когда Прокси перестают в тебя верить. Пока я не понимал этого. Куда важнее сейчас было освоиться, изучить порядки Саппалита, его жизнь. Я не нуждался в вере Прокси. Все, чего мне хотелось – прийти в себя. Тягучее ощущение, словно что-то не так, не оставляло.

Я поднялся, подошел к столу. Делал вид, будто не замечаю всхлипываний Гранчи. Всхлипываний крупного и обычно веселого мужчины. Вероятно, он хотел бы остаться один, но я подумал: вдруг ему захочется поговорить, рассказать мне очередную историю, чтобы отвлечься. Поделиться мыслями и чувствами.

На столе лежало несколько книг, почти все мои, почти все из «классики», как называл их наш библиотекарь – Мистер. Вообще-то, его звали Кустодеан, но он просил, чтобы его звали мистер Кустодеан. В итоге осталось просто Мистер. Думаю, он не расстроился от такого обращения.

Я – один из немногих, кто брал по несколько книг. Мистер отнесся с пониманием, сказал, что тоже не может читать одну книгу за раз. Я ощущал тягу к чтению, но пока не мог сконцентрироваться хотя бы на одной из книг, свыкался с правилами и порядками. Больше рисовал.

Набралась солидная стопка рисунков. Я все чаще делил лист на несколько частей в попытках уместить больше изображений. Иногда комбинировал: сначала рисовал лицо, если мужское – суровое лицо викинга, если женское – лицо амазонки с мягкими чертами и рыжими волосами, хотя карандаш выдавал их неизменно серыми; на заднем фоне или уходящий в горизонт океан, или ломаные хребты гор, или увядающие города. Гранчи говорил, что помимо викингов и амазонок есть другие племена и народы. Я знал, но рисовать мне хотелось именно их.

Я делил бумагу на части, потому что стыдился спрашивать чистые листы. Саппалит – возможно, последнее богатство на планете, но и его запасы не безграничны. Тем более, когда ресурсы идут на развлечение. Бумагу я, как правило, брал в библиотеке у Мистера. Он был рад моему появлению в Саппалите.

Гранчи успокоился. Лежал неподвижно, тихо сопел. Я накрыл его скомканным в ногах одеялом. Хотел стянуть обувь, но побоялся разбудить. Сейчас ему нужно немного забыться.

Как он сказал? «Видели во мне потенциал»? Говоря иначе, видели возможности для развития. Может, это необходимое качество для попадания в Саппалит? Как если бы здесь были не нужны простые люди. И если меня сюда взяли, значит и во мне есть потенциал. Как его могут видеть другие, если я сам ничего такого не вижу?

Я задумался, в каком направлении мог бы расти. Что бы получалось у меня лучше, чем у других? Было бы легче, помни я ту, прошлую жизнь. Я стал понимать, что имел в виду Гранчи. Отсутствие четких воспоминаний делало меня пустым. Я совершенно не знал себя, на что способен, что люблю, а что презираю. Я стал понимать Гранчи, как стал понимать необходимость учиться жизни заново.

Одно не шло из головы: почему воспоминания пропадают, стоит тебе попасть в Саппалит? Вероятно, в этом есть смысл. Но что такого в этом месте, заставляющем тебя забыть прошлую жизнь? Как и почему это происходит?

Кажется, у меня скопилось множество вопросов для Прокси Арста. И я надеялся, что следующий этап пройдет именно в его владениях.

2

Прокси Арст поднялся, стоило мне появиться в кабинете. Поднялся и замер.

Он был совсем небольшим, наверное, меньше некоторых женщин. Возможно, он и был женщиной, хотя принято считать Прокси мужчинами. Как и у остальных Прокси, золотая накидка с капюшоном, маска, черные носы ботинок и темные перчатки составляли все его видимое одеяние. Из-под маски змеи доносилось размеренное дыхание, похожее на шипение.

Взгляд Прокси Арста скользил по мне, изучал. Я чувствовал, как он проходится по каждому участку тела, задерживается на животе, горле, лбу и даже гениталиях. Иногда он словно заглядывал внутрь меня, под кожу, под мышцы, будто выворачивал наизнанку. Пытался отыскать что-то, о чем я и сам не подозревал.

Стало не по себе. Я уже испытывал нечто подобное, когда встречался с Прокси Секерхетом. Тогда я списал свое состояние на размеры Прокси и его рычащий голос – слишком устрашающим он казался. Возможно, его маска медведя была сделана из морды настоящего зверя, которого он победил.

Прокси Арст продолжал изучение. Кажется, он начал что-то делать со мной. Я ощутил тяжесть, конечности зажили собственной жизнью: правое бедро непрерывно сокращалось, плечи подергивались, а пальцы заходили ходуном. И в то же время, каким-то неуловимым чувством я ощутил напряжение в Прокси Арсте.

Наконец он ожил, закивал и указал на стул напротив стола. Мне стало легче. Я обратил внимание на его перчатку, излишне крупную. Мизинец по толщине не уступал большому пальцу.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Меня передернуло. Неприятные интонации нагоняли необъяснимый, нет, не ужас, но что-то близкое по своей сути, мерзкое; заставляли насторожиться.

– Роддер, – ответил я сорвавшимся голосом. Сразу откашлялся.

Прокси Арст сел за стол, выдвинул ящик и, не глядя, достал первую попавшуюся папку. На лицевой стороне я успел разглядеть собственное имя и какие-то цифры. Он открыл папку, перебирал листы легкими движениями. Я думал, показалось, но нет: листы и в самом деле прилипали к кончикам пальцев перчаток, после также легко соскальзывали обратно.

Все это время Прокси Арст сидел в одной позе: ровно, как если бы вместо позвоночника у него был стальной прут. Маска змеи находилась в одном положении с моим лицом. Уверен, он смотрел на меня, а не на прилипавшие к пальцам листы. Глаз его я так и не увидел.

– Этот этап – крайне важен, – зашелестел он. – Важен как для тебя, так и для остальных. Но, в первую очередь, для тебя.

Он замолчал. Теперь я ясно чувствовал его взгляд, такой пронзительный, такой безжалостный. А ему, похоже требовалось подтверждение, что я понял. Я кивнул, и он продолжил.

– Произошедшая катастрофа не могла не случиться, – сказал Прокси Арст. – Она дала начало развитию. Верному развитию.

Прокси Арст поднялся. Я вместе с ним.

– И тебе предстоит стать частью этого развития. Гордиться тем, что будешь одним из отцов новой жизни.

Меня начало потрясывать. Голова закружилась. Стало тяжело дышать. Я хватал руками воздух и уже готовился упасть, как, внезапно, все прошло.

Прокси Арст стоял передо мной на расстоянии вытянутой руки. Он безошибочно считал мое состояние. Возможно, управлял им.

– Ищи дверь с цифрой "три", – сказал он, развернулся к столу и медленно поплыл к рабочему месту, давая понять, что разговор окончен.

– Почему они ничего не предпринимают?

Мы с Гранчи гуляли рядом с мостом, ведущим к дому Дивы и Прокси. В действительности дом представлял собой замок из серо-зеленого камня, очень похожего на расцветку окружавших Саппалит гор. Уверен, цвет камня был подобран специально, для маскировки. Единственная башня замка находилась на дальнем углу, спрятанная от города. Свет там горел даже ночью, и лично я не сомневался, что в башне обитает Дива. Гранчи говорит, никому еще не довелось побывать в замке Дивы и Прокси и то, как замок выглядит внутри, как там все обустроено, остается большой тайной. Те смельчаки, что пытались посягнуть на святыню Саппалита, давно изгнаны и унесли тайну с собой.