Страница 5 из 28
***
После утренней трапезы Тьелкормо умчался в ущелье, чтобы искупаться в море, а по возвращении домой занялся подготовкой к путешествию. Проверил каждую мелочь у седел и упряжи, тщательно осмотрел дорожные сумки. Закончив с делами в конюшне, заглянул к аммэ на кухню.
— Айя амьо! Отец ещё не вернулся?
— Айя, сынок. Присядь, отдохни, — Нэрданель, закончив резать зелень для салата, налила сыну прохладный мятный отвар, в который она всегда щедро добавляла лимонный сок.
Морьо успел совершить пару вылазок на кухню: есть не хотелось, просто позарез нужно было себя чем-то занять, хоть бы и горстью винограда. Интересно, что по этому поводу сказала бы аммэ… Карнистир предвкушал, как засыплет отца и братьев расспросами: чем сейчас заняты у Аулэ, что нового у деда Финвэ… Про то, как поживает леди Индис, он не спрашивал никогда. Тьелкормо с извечной уверенностью в себе успел за день подготовиться к поездке, но Морьо, что бывало редко, всей душой его поддерживал: так ни у кого не останется отговорок про долгие сборы.
— Ханталэ, амил, — Тьелкормо неспешно принялся за трапезу, улыбкой поблагодарив мать за заботу. — Ты тоже поедешь в Валмар? Мне птицы насвистели, что твоя скульптура очень приглянулась Прекрасной Индис.
Вернувшись домой, Кано пошел к себе в покои, чтобы собрать всё необходимое для предстоящей поездки, а заодно разгрести завалы черновиков на столе: половина исписанных листов отправилась в мусорное ведро, а сам Макалаурэ спустился на кухню, где застал мать и братьев.
— Кано вернулся! — и на Певца через край вылилась радость Морьо, когда младший, смеясь, повис у него на шее. Макалаурэ мог не раздумывать, какой вопрос за этим последует: у Карнистира в глазах и так горело по маленькому Валмару.
— Индис понравился мой олень? — удивилась Нэрданель и перешла на осанвэ: — А имя будущей избранницы тебе птицы не насвистели, йондо?
— Так поют птицы в садах Тириона, амьо, — Тьелкормо улыбнулся. — У дяди Ноло сегодня помолвка с Анайрэ. Больше мне крылатые ничего не поведали.
— Морьо, задушишь, — Кано с улыбкой обнял младшего и кивнул матери. — Амиллэ, Тьелко не шутит. Леди Индис в восторге от твоей работы.
— Ох уж мне эти пташки, всё обо всём узнают первыми, — махнула рукой Истарнэ, присаживаясь за стол.
— Нам придется задержаться и поздравить Нолофинвэ. Мелиссэ, ты хочешь пойти на помолвку моего полубрата? — вошедший на кухню Фэанаро шагнул к жене и обнял её сзади за плечи, прикоснувшись губами к рыжим волосам. — Ещё не поздно отправиться во дворец. Торжество там только начинается. Наш Нельо - молодец, всё отменно украшено, но в то же время ничего лишнего.
— Идём, аммэ, — посмотрел на нее Курьо. — Гостей очень много.
— Конечно, нужно обязательно поздравить Нолофинвэ, — согласилась Нэрданель. — Я сейчас.
— Ты прекрасна, мелиссэ! Ещё добавь к своему наряду тот гарнитур из изумрудов, что я тебе подарил на прошлый день Звезды, — Фэанаро по достоинству оценил новое платье супруги, когда она вернулась на кухню и покружилась перед родными. Пламенный праздники не любил, но ради жены был готов потерпеть шум и водоворот толпы.
— Амьо, оно восхитительно, — Кано со всех сторон оглядел мать, которая просто светилась от счастья: шёлковое платье обтягивало точеную фигуру и невесомо парило в воздухе, ниспадая вниз каскадом складок, переливавшихся узорами малахита.
— Атто, мне можно будет исполнить пару песен в честь помолвки дяди? — задумчиво спросил Кано, переведя взгляд с матери на отца.
— Танкавэ, йондонья, почему нет? Да и дедушка Финвэ всегда говорит, что рад слышать твои новые песни, — сам же Фэанаро не стал переодеваться: он и так был одет по случаю встречи с отцом и не собирался ничего менять в своем костюме. Вот только нужно взять что-то в дар младшему по случаю его помолвки. Куруфинвэ скрылся за дверью мастерской и разложил на столе готовые украшения, думая, что лучше подойдёт Ноло.
— Атто, аммэ, можно, я останусь дома с Курьо? — Тьелкормо встал из-за стола, привычно собирая грязную посуду и относя всё в мойку. — Мы с ним поиграем в охотника-добычу… или ещё во что-нибудь весёлое.
— Благодарю, сынок, — Нэрданель подошла к Кано, с нежностью погладив его по щеке. — Я уверена, что всем понравятся твои новые песни.
— Почему ты не хочешь пойти к дедушке? — Истарнэ отпустила Макалаурэ и обняла уже Тьелкормо. — Сделай это ради меня. Прошу.
— Эй, я вовсе не хочу оставаться дома! — возмутился Атаринкэ и бросился помогать брату мыть посуду.
— Конечно, ты идёшь с нами, мой милый, — мать заключила в объятия и самого младшего из сыновей, звонко расцеловав его в обе щеки. — Пойдём, переоденешься.
— Хорошо, амиллэ, я пойду во дворец. К деду я хочу, но не когда вокруг него шумная толпа гостей, пришедших поздравлять дядю, — кивнул Турко и ушел переодеваться.
Вскоре он уже шагал рядом с родителями и братьями в направлении центральной площади, над которой возвышалось Древо, празднично украшенное фонариками и лентами. Ещё издалека до него стала доноситься весёлая музыка, и хмурый Тьелкормо улыбнулся: он любил танцевать, а поздравить можно совсем коротко и быстро покинуть стены дворца.
Кано нравились празднества, а ещё больше нравилось петь на них, но большой толпы он не любил, как и Тьелкормо: для хорошего исполнения нужно было сосредоточиться, а довольно часто этому мешали снующие вокруг гости и верные. Нежные объятия аммэ и её счастливый взгляд в предвкушении празднества создали вокруг Певца атмосферу веселья и радости, вселив в него надежду, что выступление пройдёт просто замечательно.
Во дворце Нолдорана было столпотворение от желающих поздравить Нолофинвэ и Анайрэ, но все они расступились, когда по широкой лестнице на парадное крыльцо взошло семейство Фэанаро. Финвэ с раскрытыми объятиями вышел навстречу, приветствуя дорогих гостей, словно они не виделись днём, когда старший сын принёс новую статую для парка. Извинившись за опоздание к началу торжества, Фэанаро вручил младшему брату небольшую шкатулку, в которой на синей бархатной подушке лежал массивный перстень с сапфиром; Нэрданель подала второй ларчик возлюбленной Нолофинвэ, от всей души пожелав им счастья и любви.
Атаринкэ, до этого державшийся позади, теперь вышел вперёд. Как изменился облик зала, когда Телперион сменил свет Лаурелина! Разного цвета фонарики создавали ни на что не похожую атмосферу, в воздухе стоял шум множества голосов, но и он был мелодичным, а на его фоне слышались переливы музыки.
Раньше пышные торжества восхищали Морьо блеском и пестротой, но теперь вид по-павлиньи разнаряженных гостей вызывал одну досаду. Впрочем, всё, что встало бы сейчас на пути Карнистира к Валмару, могло лишь мечтать о прощении. Но не оставаться же играть с Атаринкэ и весь вечер зевать от скуки! Теперь изволь бормотать поздравления и всех припоминать по именам… Справедливости ради, дядя Нолофинвэ неплохо придумал, позвав Нельо помочь: теплые, как улыбка самого Майтимо, огни озаряли танцующих, разом делая их лица светлее и красивее. Закончив с поздравлениями, Морьо по совету аммэ кинулся к бабушке с дедом, чтобы поговорить с ними не по дворцовому этикету. Но если Турко пойдёт танцевать, пропустить это будет нельзя. Во-первых, в чем Карнистир ни за что не признался бы, изящество Светлого любого могло заворожить, а во-вторых, как иначе потом подшучивать над братом, пророча каждую партнершу по танцу ему в жены?