Страница 4 из 28
Проснувшись от ветерка, потянувшего от тихо приоткрывшейся двери, Тьелкормо услышал сопение одного из младших братьев, явившегося в его спальню ещё до часа смешения света. Светлый не стал менять позу, чтобы не спугнуть храбреца, проникшего в покои Охотника без разрешения, а вот стягивать покрывало Морьо стал зря…
— Турко… Турко! — Морьо отчаялся обойтись по-хорошему и продолжил, видя, что утренний холодок привыкшего к лесным ночевкам не берёт: — Столько сам Ирмо не спит! Поднимайся!
— Тебе не спится, так весь дом решил на уши поднять! — Тьелкормо дёрнул покрывало обратно. Причем каким-то неуловимым движением для Морьо Светлый притянул к себе не только одеяло, но и самого Карнистира. Несмотря на бурные протесты, Морьо оказался туго спеленут и придавлен сверху подушкой.
Карнистиру немедленно расхотелось рассыпаться в благодарностях за подарок. Он выпутался из одеяла, пока Тьелкормо не вздумалось убаюкать его, запеленав, и на опережение хлопнул подушкой по светлой голове. Началась весёлая кутерьма, которой братья отдавались столь самозабвенно, что их боевые кличи были слышны даже в саду. Наконец оба оказались по разные стороны кровати, и Морьо, сдув прядь со лба, пробурчал:
— Всё утро с тобой наперекосяк… Ты как будто не рад поездке.
— Тебе не понравилось, торонья? — искренне удивился старший, встав с пола и расправляя покрывало на кровати. Сражение сражением, а аммэ не должна застать беспорядок в его покоях. — Что я там потерял, в этом Валмаре? Если только попробовать залезть на одно из Древ, когда оно спит…
— С такой высоты чего только не увидишь! — тут же загорелся Морьо. — Надо на Лаурэлин, у него кора не такая гладкая. Только ты всё равно по глупости свалишься – тебе провожатый нужен, — и Темный с гордостью указал на себя.
— О да! Куда ж я без тебя! — Тьелкормо к тому времени успел обойти кровать и схватил младшего в охапку, намереваясь занести в купальню и там бросить в воду. — Пойдём-ка умываться, мой драгоценный помощник!
***
Кано проснулся, когда лёгкий ветерок сдул со стола лист, весь исписанный бисерным почерком. Едва шагнув в сторону купальни, Макалаурэ услышал громкие голоса младших…
Нэрданель порхала по кухне, проснувшись раньше всех. Сладкие хрустящие хлебцы заняли свое место в хрустальной вазе в самой середине круглого стола. Рядом устроился кувшин с яблочным соком.
— Ханталэ, аммэ, — Атаринкэ первым прибежал на кухню и, обняв мать, встал на цыпочки, чтобы подарить ей утренний поцелуй.
Под приглядом Кано омовение прошло тихо, и вскоре вся троица явилась на кухню. Морьо необычайно широко улыбнулся аммэ.
— Доброе утро! — он ухватил горсть хлебцев из вазы и нетерпеливо грохнул стулом. — Какие у нас планы на день? Мы едем в Валмар?
Тьелкормо немного задержался у себя в спальне, когда Кано увёл Морьо завтракать. Тщательно расчесав волосы, собрал их в хвост, чтобы не мешались, а потом надел белую тунику, искусно расшитую матерью. Натянув бежевые штаны, поспешил на кухню.
— Всем доброго утра! — лучезарно улыбаясь, Светлый сел рядом с Кано, успевшим к тому времени съесть половину своего завтрака.
— Что ты решил с Валмаром, атьо? Мы все едем?
— Ещё ничего не решено. Мне нужно закончить начатое по улучшению оборудования у Аулэ, — Фэанаро сел за стол последним, по очереди вглядываясь в радостные лица предвкушающих поездку сыновей. — Я бы хотел сначала переговорить с отцом и с Нельо. А он рассказывал кому-то, чем сейчас занят?
Атаринкэ нетерпеливо ерзал на стуле. Он помнил, что должен вести себя как положено взрослому, то есть сдержанно и со всей воспитанностью, но сегодня посланников из ваниар не было, и в семейном кругу можно было позволить себе чуть больше. И как же хотелось, чтобы атто вымолвил «Да, едем, йондо!» — но тот всё чего-то ждал, а может, ему не понравились ваниар, или слишком скучным было задание и цель путешествия… Но уж, конечно, не сложным - Курьо был твердо уверен, что нет такой вещи, которая его отцу не под силу.
— Тогда сегодня в мастерские, а потом в путь, да? — с надеждой спросил младший, готовый отправиться в Валмар хоть сейчас.
— Да, сначала к Аулэ, — кивнул Фэанаро, не забыв похвалить пирог Нэрданели, и взял со стола кубок с соком. — Я вижу, вам всем не терпится отправиться в поездку? Но нужно понимать, что это не развлечение, а серьёзная работа, где за нами будут следить сотни глаз. Не люблю я такой присмотр за мастерами, да и болтовня за спиной порой сбивает с мысли. И да, я буду говорить с Ингвэ, чтобы украсить зал скульптурами, которые можешь изваять ты, мелиссэ.
Атаринкэ живо представил себе, как за спиной мастеров молчаливо, как статуи, стоят придворные Ингвэ. Легко ли так? Дрогнет резец - и испортишь орнамент. Но ему хотелось повидать Валмар, ведь улицы Тириона он к своим годам изучил прекрасно. — Я всё равно очень хочу поехать.
— Атьо, Нельо вчера остался ночевать у дедушки Финвэ, — Кано тоже предвкушал дальнюю поездку.
— Мельдо, ты уверен, что Ингвэ понравятся мои работы? — удивилась Нэрданель, услышав слова мужа. Встав из-за стола, отошла к окну, где подходил к концу час смешения света. — Я не настолько искусная мастерица…
— На весь Аман прославишься, амьо! О нас всех ещё узнают, — Морьо на радостях помог матери убрать со стола и полетел, сдерживаясь, чтобы не издать восторженный клич, на дневные занятия. За последними трудами ламбенголмор Благого края время проходило на удивление незаметно.
— Да, мелиссэ, я хочу, чтобы твои статуи украшали не только Тирион, но и Валмар, — покончив с трапезой, Фэанаро быстро поднялся из-за стола.
Сначала они с Атаринкэ направились в кузни Аулэ, а после обеда, искупавшись и переодевшись в чистое, навестили Нолдорана. На крыльце их встретил Нельо: оказалось, что Финвэ попросил старшего внука помочь украсить дворец к помолвке Нолофинвэ. Внимательно выслушав рассказ отца о просьбе Ингвэ, с охотой согласился поехать в Валмар.
***
Атаринкэ повсюду следовал за отцом - он обожал строгую архитектуру залов дворца Нолдорана, хотя тот и не был ему таким родным, как их собственный дом. С утра Курьо вдоволь наработался в мастерских Аулэ, где ему позволили вытачивать несложные мелочи, и сейчас с удовольствием вспоминал, как снимал с металлических стержней тонкую витую стружку, наблюдая, как она падает вниз, такая тонкая и невесомая, как волос, а тронешь - можно уколоться. Избегая новой скучной и долгой беседы, Атаринкэ выбежал в парк, где верные уже устанавливали скульптуру оленя: её к обеду закончила делать аммэ, попросив их с отцом отвезти статую в дар Индис.
Когда работа матери заняла свое новое место на постаменте, Курьо вернулся во дворец, чтобы выяснить – согласился наконец атто или нет? Потихоньку пробравшись в гостиную залу, Атаринкэ по радостным лицам посланников Ингвэ понял, что поездка в Валмар всё же состоится. Ему хотелось запрыгать от радости, но эльфёнок сдержался и с улыбкой до ушей устроился подле отца.
Финвэ осанвэ смог уговорить Фэанаро принять участие в перестройке валмарского храма. К тому же леди Индис была в восторге от скульптуры оленя, которую немедля установили в парке. Посланник со свитой остались в зале, а старший сын покинул дворец, пообещав Нолдорану чуть позже вернуться вместе с женой на торжество по случаю помолвки полубрата.