Страница 24 из 28
Пришедший на завтрак младший был бодр и весел - Фэанаро кивнул сыну, предложив сесть за стол рядом с собой. По другую руку от Мастера сидела Нэрданель, с улыбкой приветствуя Атаринкэ. Остальные к утренней трапезе не явились, но это не стало причиной для беспокойства родителей - взрослые, сами разберутся, когда придти поесть.
Когда завтрак был завершен, нолдор втроём поспешили в храм, и Атаринкэ, широко распахнув глаза, стал разглядывать начавшуюся во время сияния Тельпериона переделку. Отец немедля присоединился к ваниарским мастерам, а аммэ, погладив сына по волосам, скрылась за дверями мастерской, куда из Тириона привезли несколько глыб мрамора. Курьо хотелось заглянуть к матери, но тут творилось что-то невообразимое - казалось, лишь по слову отца стены храма рушились, а на их месте тут же возводились ниши и арочные перекрытия.
***
Пока Карнистир прятался у Нельо, Тьелкормо успел и искупаться, и сходить на кухню.
Искать один из залов, где по словам ваниар трапезничали родные, Светлый не стал, а, вежливо попросив у поваров пару плодов авокадо, вышел в парк. Вырезав из овощей фигурки, соединил их между собой тонкой верёвкой и прокрался в покои Морьо. Там никого не было, поэтому Турко без помех забросил одну из поделок на балдахин кровати, а вторую положил под подушку таким образом, что если младший потянет за одну лягушку, то вторая «скакнет» на него из засады.
Закончив приготовления, Тьелкормо с чувством выполненного долга прислушался к голосам за стеной и вернулся к себе в покои, где занялся дальнейшей росписью стен, тщательно прорисовывая мелкие детали…
***
— Атьо, чем сейчас займёмся?
— Нам нужно ускорить установку недавно привезённых из Тириона кованных лестниц, потом приступить к созданию панно из оникса. А ещё не готовы постаменты для статуй… — Фэанаро обвёл взглядом храм: ваниарские мастера не спешили, так нолдор и к празднику Урожая не вернутся домой.
Атаринкэ всмотрелся в сумрак храма, воочию представив завершенную переделку - воздух, наполненный сиянием Древ, витражи и панно, статуи аммэ и светильник Нельо: — Атьо, а как нужно направить свет, чтобы освещение статуй постоянно менялось?
— С помощью установки механизма, внешне напоминающего вращающийся барабан, йондо. Отверстия в крыше начнут открываться по очереди, ровно час освещая каждую из статуй валар. Причем освещение будет разным из-за смены света каждого из Древ. Мы должны сделать открытие этих люков так, чтобы в момент смешения света все фигуры Стихий были ярко освещены, — у Фэанаро перед глазами возникла картина будущего интерьера храма, и он радостно приобнял сына за плечи.
— Атьо, а как будет вращаться барабан? За счёт шарниров? Или будет специальный рычаг? - не унимался эльфёнок.
— Почему бы не приводить в движение всю эту конструкцию за счет воздуха из системы вентиляции или напором воды? — Мастер знал множество способов, которые несведущим показались бы магией. — Ты предлагаешь сделать пружину, чьё натяжение будет приводить в движение механизм? Надо обдумать, что лучше…
***
В ответ на меткое замечание старшего из шкафа донеслось глухое ворчание…
Но Карнистир не собирался так быстро сдаваться. Часа через два он решил, что гроза прошла стороной, и выбрался из укрытия. Возвышенным слогом отблагодарив Майтимо за спасение брата от неминуемой гибели, Морьо крадучись направился к себе.
Зелёный лягушонок на балдахине выглядел до того настоящим, что Карнистир затаил дыхание и подошёл к нему на цыпочках, чтобы рассмотреть получше. Но спустя мгновение Морьо понял, что постель просто-напросто украшена искусно вырезанной фигуркой, а не живой валмарской диковинкой. Звонко рассмеявшись, Карнистир протянул руку и схватил скользкое создание.
Внезапное появление второго лягушонка из-под подушки заставило Карнистира ойкнуть и отпрянуть от кровати. «Берегись, Турко, твои таланты тебя больше не спасут!» — Морьо сердито нахмурился, погрозив отсутствующему брату кулаком, в котором была зажата игрушка, и полез снимать вторую.
***
— Йондо, мы тут давно, а ещё ни разу не гуляли по городу, — Фэанаро заметил, как храм опустел - ваниар отправились на отдых. — Пойдём к аммэ, позовём её с собой?
— Конечно, атаринья! — немедленно согласился Курьо, несмотря на усталость со всех ног бросившись к мастерской Нэрданели. — Амьо, амьо, пойдём с нами!..
Парк позади дворца несколькими террасами спускался в долину. Когда нолдор вышли из храма, Атаринкэ радостно улыбнулся - лучшего времени для прогулки не придумать: нет слепяще-яркого сияния Лаурелин, но света достаточно, чтобы всё тщательно и подробно рассмотреть.
Под тенистыми сводами парковых деревьев резвились прохладные ветерки, отовсюду слышался перезвон колоколов и колокольчиков. Они были повсюду, ваниар даже развесили их на ветвях. В их нежную мелодию изредка вторгалось громкое журчание воды в фонтанах и многочисленных ручьях, чьи русла были оправлены каменными оградками самых различных цветов, наполняя парк чарующей атмосферой, которой не было в Тирионе на Туне.
Временами высокие кусты и деревья образовывали над головой настоящий купол из переплетений тонких ветвей, кое-где становясь подобием зелёного тоннеля. Местами выложенные растительными узорами дорожки вдруг превращались в лабиринт. На ухоженных клумбах росли незнакомые Атаринкэ цветы, чьи огромные чашечки тяжело клонились к земле. Курьо присел на корточки и, сунув нос в один из них, шумно чихнул. Вокруг него взметнулось целое облако розовой пыльцы.
Фэанаро заметил испачканное лицо сына, поманил Атаринкэ к себе и, подняв на руки, посадил на плечи.
— А теперь, цветочек, попробуй подманить к себе этих созданий, — Мастер отправился на поляну, над которой порхали огромные, величиной с птицу бабочки.
— Это невероятно! — воскликнул Куруфинвэ-младший, крутя головой по сторонам.
Поляна словно была покрыта двумя слоями цветов: обычными и порхающими, причем вторые переливались всеми оттенками радуги не меньше первых. Сперва бабочки испуганно вспорхнули при виде гостей, но затем вновь опустились на цветы, лишь несколько продолжали кружиться в воздухе. Эльфёнок задрал голову, любуясь их полётом, и одна, в ярких лиловых разводах, размером с его ладонь, опустилась на кончик носа Атаринкэ. Он поморщился, когда кожи коснулись лапки насекомого, не стерпел и чихнул ещё громче. Бабочка мгновенно взлетела, немного погодя вновь вернулась к эльфам и храбро уселась на протянутую ладонь, дав гостю в мельчайших подробностях рассмотреть причудливый узор крыльев.
— Спой им, йондо, — посоветовал сыну Фэанаро, с улыбкой наблюдавший за общением Атаринкэ и жительниц поляны. Нэрданель улыбалась, не вмешиваясь в развлечения младшего. Нолдиэ отошла к фонтану и, присев на край мраморной чаши, представила здесь одну из своих статуй. Дева-бабочка, стройная и изящная, танцующая под лившимися на неё струями воды.
— Спеть им, атьо? Да у них и ушей-то нет… - Атаринкэ пристально осмотрел насекомое, от огромных крыльев до фасетчатых глаз и тонкого хоботка. И всё же решился, тихонько начав петь. Голос у него был тише, чем у Макалаурэ, но бабочка не улетала и вскоре эльфёнок с удивлением увидел, как к нему со всей поляны спешат другие.
— Им понравилось. У них нет ушей, но они слышат твою Песнь своими чувствительными окончаниями на лапках, ты же знаешь, что звук - это вибрации, колебания воздуха. Пусть они и слышат её иначе, чем эрухини, но если нет диссонанса, то эта музыка привлечёт их к себе не меньше, чем нектар в цветке, — пояснил сыну Мастер, а бабочки устроили вокруг них настоящую пёструю метель.
Эльфёнок потянулся к ним руками, едва не упал с отца и умолк, чем вызвал замешательство в круговороте порхавших любительниц пения. Фэанаро спустил сына на траву и тот опять запел, чем вновь подманил к себе насекомых. Одна из бабочек, переливавшаяся не хуже изумруда всеми оттенками зелёного, смело уселась на ладонь эльфёнка.