Страница 23 из 28
Вскоре с противоположных стен Два Древа тянулись навстречу друг другу. И там, где их ветви переплетались в сложный узор, Тьелкормо изобразил сияние, которое возникало в час смешения света исполинов.
Цветы серебряного Древа Морьо выписывал с особенной любовью, не скупясь на росу: его тоже вдохновило ночное восхождение. Правда, изображая понизу зелёный шелк травы, он задумался, не прикорнуть ли на постели Светлого, пока сохнет слой краски…
— Спорим, даже у короля Ингвэ нет такой роскошной спальни? — Карнистир в тысячный раз отошёл к противоположной стене, чтобы окинуть взглядом монументальное полотно: белых коней на склонах холмов, неудержимых скакунов, обласканных тёплым сиянием…
— Погоди, не спи! И не ходи мыться, на тебе ещё роса есть! — Тьелкормо чистой кисточкой снял с младшего мерцающий порошок, в который превратилось сияние Телпериона, и нанёс его на свежую краску. На тёмных волосах Карнистира роса светилась особенно ярко.
— Не уйду, никуда не уйду, — как мог успокаивал новоявленного художника Морьо. — Тьелко, да будь ты осторожнее, щекотно!..
Опыты Турко закончились тем, что младший затеял бой на кисточках, не давая брату вернуться к работе до полного поражения…
Тем временем роса исчезла с обоих фэанариони: какая-то часть её попала на стены, а какая-то - опустилась на пол, растворившись в воздухе. Терпение у братьев закончилось, и Турко, сграбастав младшего в охапку, отнёс в купальню. Правда, в этот раз в воде оказались оба одновременно. Сон как рукой сняло, и громко хохочущие фэанариони стали в шутку притапливать друг дружку.
Самому Ирмо теперь бы не удалось уложить Морьо в постель… В последнее время, когда все старшие были заняты проектами храма и даже маленький Атаринкэ всегда оказывался при каком-нибудь серьёзном деле, фэанариони очень редко удавалось от души подурачиться и выпустить пар. Турко чаще одерживал верх, так как был и сильнее, и изрядно тяжелее, однако Карнистиру нравилось подолгу пропадать под водой…
Задыхавшиеся от смеха братья вылезли из бассейна и улеглись прямо на узорные плитки купальни, сквозь прищуренные глаза наблюдая, как за распахнутыми настежь окнами колышется нагретый Лаурелин воздух. Полдень, самое пекло. Турко протянул руку младшему, первым поднявшись и накидывая на братишку полотенце:
— Перебираемся обратно. Закрываем окна, иначе сейчас в спальне будет так же жарко, как и тут.
— И никакая вентиляция не спасёт, — согласно кивнул Морьо, спешно закрывая окна. — Выполнишь ли мою просьбу, о прекрасная нис, или я тебя совсем загонял?
— Хочешь, чтоб я побыл твоей лошадкой? Моя сладкая, на новый набег на дворцовую кухню Ингверона я сейчас не способен, — проверив, что все окна и двери плотно прикрыты, и в покои дует живительная прохлада из трубы под потолком, Тьелкормо развернулся к младшему. — В отличие от принцессы, я не голоден. Я люблю спать, а спать любит меня…
— Ну и спи, — глубоко разочаровался Карнистир. — Правда, мы и так много успели… А хочешь перейти в мои покои? Там воздух посвежее будет.
— Морьо, на сказку меня точно не хватит, — Тьелкормо с наслаждением растянулся на широкой постели. — Иди под бок, я тебе колыбельную спою.
Брат в два счета разгадал намерения младшего, и Тёмный с тяжёлым вздохом устроился рядом с ним на постели. Недовольно завозился:
— От тебя жар, как от печки, ещё и сказок не дождаться…
— Не выдумывай, я давно охладился! — Тьелко дунул на младшего. — Зачаровываю тебя туманами Лориэна, моя прекрасная принцесса! И будешь ты спать до тех пор, пока не поцелует тебя телерийский принц!..
— Почему это телерийский?! Обыкновенный нолдо, наглый и белобрысый…— Морьо сонно захлопал ресницами.
То ли заклятие старшего оказалось на редкость крепким, то ли сделала своё гнусное дело полуденная жара, но Карнистир уснул мгновенно, даже в сновидениях не расставаясь с кистью и бессчетными ведёрками краски…
— Почему-почему, потому… Потому что он будет холодный, мокрый и скользкий, как чешуя вялой телерийской рыбы, — сквозь сон пробормотал Турко, против воли ощущая, как и его затягивает во владения Ирмо. Сам себе Светлый поклялся, что скоро встанет, но, видимо, владыка Лориэна рассудил иначе.
Пробуждение было лёгким - едва разгоряченного Морьо коснулась вечерняя прохлада, он поднялся на постели, тряхнув спутанными в тяжёлом сне волосами. Но даже от такого резкого движения вольно раскинувшийся рядом брат не проснулся. Тёмный нежно улыбнулся спящему, мгновенно вспомнив славную полуденную сказку, и отправился умываться. После жары, давившей на юного нолдо, как неподъёмное пуховое одеяло, остывшая вода в купальне стала величайшим благословением. Не удосужившись высушить мокрые вихры, Морьо вновь прошлёпал в чужую спальню.
Навис над братом и холодной влажной прядью провёл по его лицу. Но и того Карнистиру показалось мало!
— Очнись, моя прекрасная принцесса, пришёл твой спаситель, телерийский принц… — злорадно прошептал он на ухо спящему.
— МОРЬО! Я тебя в лягушонка превращу! — пробуждение было не из приятных - Тьелкормо снился танец с ваниэ, лёгкой и воздушной, словно сама Несса. И мокрая тряпка, вдруг опустившаяся на лицо (именно так сквозь тенеты сна показалось Светлому) превратила деву из сна в одну из мерзких майар Ниэнны… Турко вскочил на ноги, но схватить младшего не успел.
Задыхаясь от страха, смеха и сознания собственного коварства, Морьо стрелой вылетел из покоев старшего, ища спасения там, где и всегда, - у Майтимо.
— Не-ельо! Спрячь меня!
========== Валмар Многозвонный. Глава 5 ==========
— И Нельо тебя не спасёт! — рявкнул Тьелкормо. Он едва не схватил наглеца, нагнав его в дверях, но запутался в шёлковом покрывале, стянутом с кровати и наспех обёрнутом вокруг торса. Со злости поддав попавшееся на пути ведро из-под краски, Светлый всё же не рискнул выйти в таком виде из своих покоев - мало ли кто сейчас находится в холле, как-никак это не дом, а дворец благочестивых ваниар.
С силой хлопнув дверью, Турко отправился в купальню и, скинув покрывало, опустился в прохладную воду. Сердиться на Морьо можно долго, но на лице Тьелкормо вскоре появилась хитрая ухмылка. Пусть думает, что успел опередить старшего, разбудив «поцелуем принца». В голове Светлого родилась мысль, как в отместку пошутить над хитрым братцем, столь поспешно удравшим под защиту Нельо…
***
— В шкаф!
Отчаянно сверкнув глазами, Морьо распахнул створки чужого гардероба. Внутри было просторно - какая-нибудь царственная особа могла бы уместить здесь не меньше сотни нарядов. Скрывшись за висящим плащом старшего, Карнистир умоляюще прошептал напоследок: «Только не выдавай меня…» — и затих, прикрыв дверцу.
— Хорошо, — вздохнул Майтимо, принимая условия устроенной младшими игры. — Нет тут никого, кроме меня, — и Нельо занялся тем, от чего его так внезапно оторвали, вновь углубившись в расчеты.
— А Тьелко и правда можно звать телерийским принцем! — из-за приоткрывшейся створки шкафа показалось лицо неугомонного Морьо. — Скажи, торонья, Турко похож на телеро? Его в Альквалондэ два раза за своего принимали!
Старший улыбнулся, но тут же вновь стал серьёзным.
— А ты у нас главный нолдорский озорник. Рассказывай, что натворил?..
***
Курьо проснулся и отдохнувшим, и счастливым - ещё бы, прогулка со старшим так его воодушевила, что юный мастер стал мечтать, как нарисует соцветия Тельпериона, если ему доверят роспись зала или создаст одну из мозаик для потолка. А главное, не заметит ли атто росы и в его волосах? И Атаринкэ, вскочив с кровати, побежал купаться, и только потом отправился на поиски родителей.