Страница 33 из 78
- Не получается сразу, отец, не получается. Честное слово! Поверь! Москва - она не резиновая и не принимает без разбора лишних и случайных людей. Покрутиться для этого надобно, связями обзавестись, которых у меня пока нету.
- Ну а другие выпускники как? твои товарищи-сокурсники? Они-то что думают и куда планируют распределяться? в какие места? Может, с ними вместе попробовать пойти работать. Вместе-то - оно веселее и проще, и намного спокойнее. Согласись?
- Да хрен их знает, куда они все идут! - досадливо закачал головой Максим, опять погрустневший и побледневший. - Разве ж они скажут! Москвичам, тем родители давно уж нашли блатные места, ещё на 3-м или 4-м курсе: вот они и ходят теперь довольные по факультету и гордые как индюки, похохатывают над нами, иногородними, втихаря издеваются... А парней из общаги я потерял давно, товарищей прежних. После Нового года все поразбежались куда-то, как тараканы из банки по щелям разбрелись, что и не найти никого, не встретить. Хожу теперь по Главному зданию сутками - и ни одного знакомого лица не вижу. Представляете?! А если кого и встречаю где мимоходом - то те молчат как сычи, скрывают места будущего трудоустройства, боятся конкуренции. Так что нет у меня ничего лучшего, отец, нет. Было бы - разве ж я отказался бы!...
3
Но это было не самым страшным ещё, что услышали родители за вечерним столом от приехавшего погостить сына. Под конец совсем уже осоловевший Максим заявил, что, помимо него самого, к ним, дескать, надо бы ещё прописать и Жигинаса Серёгу, жителя Украины, с которым они хотят вместе работать пойти в эту левую столичную контору. А иначе, мол, кореша-Серёгу ни за что не оставят в Москве, и ему придётся в родную Хохляндию возвращаться, не солоно хлебавши.
- А без него я там работать не стану, - закончил разговор смертельно уставший Максим, с трудом вылезая из-за стола и направляясь спать в свою комнату. - Одному мне оставаться в Москве что нож острый: страшно даже это представить. Словом добрым перекинуться не с кем станет, беседой душу согреть. Да и ту же квартиру в столице одному снять такая будет проблема не шуточная и опасная, как представляется! - не дай Бог! Одиноких жильцов хозяева обдирают как липок, как говорят, выкидывают на улицу без денег и без вещей, обманывают и дурят всячески! А за помощью обращаться не к кому будет: менты в такого рода разборки не вмешиваются и не ввязываются. Говорят, что это, мол, ваши частные дела, коммерческие: разбирайтесь сами... Да и оплачивать её одному будет накладно. Не то что вдвоём... Нет, один в поле - не воин: это давно известно. Без друга-Серёги мне в Москве - труба: затопчут меня там лихие местные жители, с потрохами сожрут - и не подавятся...
От последних слов сына ещё больше нахмурился и почернел Александр Фёдорович, святая душа, предвидя для себя втрое большие хлопоты и расходы. Но спорить с издёрганным Максимом не стал, высказывать тому законные опасения насчёт Жигинаса на сон грядущий, которые быстро родились в его голове и на язык просились. Что, во-первых, и тяжело это будет практически: чужого человека на свою жилплощадь прописать. Надо будет ещё побегать и покланяться перед работниками ЖЭКа и паспортного стола, объяснить причину им всем сего невероятного поступка, умаслить чем-то и "подогреть". Да и опасно это, как ни крути, - прописывать к себе неизвестного хохла-западенца. Бог знает ведь, что у него на уме в действительности. А вдруг что-то требовать потом начнёт - для себя или для своих родственников: в душу-то к нему не заглянешь.
Но не стал отец лишний раз волновать и грузить проблемами и без того психологически-издёрганного и перегруженного сына - пожалел его. Решил: пусть будет, как будет. И за те две недели, пока Максим отдыхал в родном дому, отец, не ленясь и не откладывая дело в долгий ящик, побегал по ЖЭКам и иным конторам, в паспортный стол милиции пару раз заглянул - договорился там кое-как за коньяк прописать к себе на время университетского товарища сына, жителя Западной Украины. О чём он и заявил собиравшемуся в Москву Максиму в предпоследний день.
- Надеюсь, твой Жигинас не доставит нам с матерью проблем под старость? - только и спросил Александр Фёдорович напоследок, натужно и притворно смеясь.
- Да ладно тебе, отец, - уверенно ответил Макс, хлопая по плечу батюшку. - На кой ляд ему, жителю благодатной Хохляндии, наш вонючий городок и наша убогая двушка сдались: чего ему тут делать-то?! Подумай! Его сюда и палкой не загонишь, поверь. Не променяет он ни в жизнь свой родной Тернополь на наш Касимов.
- Ну-у-у, хорошо, коли так, хорошо, сынок. Ладно. Помоги вам обоим Господь, как говорится! Тогда передай дружку, как вернёшься к себе в общагу, что нормально всё - пропишут его к нам летом: я договорился. Только это... ему надо будет приехать на пару деньков с паспортом к нам в Касимов и пожить тут у нас чуток, чтобы самому оформить соответствующие документы. Без этого нельзя - порядок таков, который я отменить не в силах...
4
Когда отдохнувший дома Кремнёв вернулся в Москву в 10-х числах февраля, Жигинас был уже на месте. И Максим с порога заявил ему с гордым и счастливым видом, что с пропиской-де дело улажено: пропишут Серёгу в Касимове - он может не без-покоиться, не волноваться за будущее трудоустройство в столице, куда они вдвоём собираются. Максим хотел Жигинаса этим обрадовать, разумеется, приободрить - но особой радости не заметил на лице товарища, ни радости, ни бодрости. Серёга воспринял информацию достаточно буднично и равнодушно, если холодно не сказать: пропишут и пропишут - хорошо, мол, ладно.
Кремнёва это его равнодушие огорчило, расстроило и обидело даже, ведь столько сил было его отцом потрачено на переговоры и уговоры чиновников, столько труда и спиртного. И никакой благодарности взамен, никакого спасибо. Но большого значения он Серёжкиному хамскому поведению не придал - на думы про Мезенцеву переключился, тягостные и мучительные по-прежнему, пытаясь для себя понять: что ему с ней дальше-то делать и куда грести...
Серёга же, между тем, стал всё чаще и чаще не ночевать в общаге ближе к весне. То ночь пропустит, чертёнок вертлявый, то две, а то и три ночи подряд где-то на стороне загуляет, оставляя свою комнату запертой и пустой.
Из разговоров за пивом выяснилось, что он нашёл себе, наконец, бабу-любовницу в тур-клубе - жительницу подмосковного Серпухова, и остаётся теперь ночевать у неё в съёмной квартире в Сокольниках с перспективой на будущую женитьбу... Это был у него запасной вариант, или форс-мажорный, по его же собственному признанию, который он планировал использовать лишь в крайнем случае. А до этого он исключительно коренных москвичек настойчиво последние годы обхаживал-охмурял, членш всё того же тур-клуба, любительниц кутежей и отдыха на природе. И какую-то из них, соответственно, он планировал в жёны взять, и через это за Москву зацепиться.