Страница 34 из 78
Толи три у него там кандидатуры было, толи даже четыре, которых он мечтал собой осчастливить, красотой и умом покорить... Но с каждой в итоге у него получился полный облом: ни одна москвичка на него не позарилась отчего-то, даже и не смотря на его крутой Университетский диплом; ни одной он в качестве мужа, главы и опоры семьи, не приглянулся. Категорически!...
5
И тогда рассерженный себялюбец и гордец-Серёга, уроженец Тернополя, решил перехитрить-переиграть Судьбу, к нему такую не ласковую и не благосклонную в Москве и в России в целом. Коли норовистые и разборчивые москвички от него брезгливо носы воротили уж который год, суки поганые и позорные! - обиженно решил, вероятно, он, - то и чёрт тогда с ними со всеми, дескать, дурами тупоголовыми, проститутками: пусть сами себя и удовлетворяют-трахают в таком случае, с дебилами и алкашами местными заводят семьи и детей. А он, удалец-молодец Жигинас, парень фартовый и видный, жених - каких поискать, профессиональный историк, он умывает руки. Тогда он провинциалку себе в два счёта найдёт ядрёную и толстомясую, её возьмёт в жёны и осчастливит собой, одарит по самое некуда. И уедет с ней в родную Хохляндию на ПМЖ: пусть-де провалится златоглавая и белокаменная Москва, горит синим пламенем вместе со своими ушлыми и расчётливыми стервами...
Последние зимние студенческие каникулы он проводил в Чернигове - гостил там у родного отца, который после развода с первой женой, матушкой Жигинаса, именно в Чернигове и обосновался, вторую семью себе там завёл, наплодил детишек кучу. И отец, выслушав проблемы старшего сына, связанные с пропиской и распределением, предложил тому вместо великодержавной и огромной Москвы перебраться в провинциальный тихий Чернигов - к нему под крыло: он там работал каким-то большим чиновником в гор-управе. Пообещал отдельную квартиру Серёге сразу же выбить в центре города и тёплое место найти в какой-нибудь местной левой конторе "по продаже рогов и копыт". И в будущем тоже пообещал всячески оберегать учёного сынишку от разных служебных и бытовых проблем, что чистоплюю и рохле-Жигинасу очень даже сильно понравилось, проблемы и тяготы на дух не переносившему с малых лет, мечтавшему жизнь прожить как та же глиста живёт в желудке человека - вольготно, сытно и комфортно очень.
"Только ты, сынок, с женой давай приезжай, если уж надумаешь у нас в Чернигове обосноваться, - напоследок напутствовал батюшка своего мягкотелого отрока. - Найди себе бабу какую-нибудь потише и поскромней из студенток - не хабалку базарную и не дуру! - и вези её сюда к нам: встретим. А то одному тебе мне квартиру выбивать сложновато будет: сам, поди, понимаешь - не маленький..."
6
Заручившись заботой и поддержкой отца, на которую он не рассчитывал, Жигинас, вернувшись в феврале-месяце в Москву, решил резко поменять жизненные приоритеты и программы. И вместо того, чтобы на капризных и ушлых москвичек силы и время продолжать тратить, да и денежки - тоже, - вместо этого он приступил к реализации запасного варианта, который заключался в следующем.
К ним в тур-клуб на Планерной уже несколько лет регулярно ходила Ира Левченко - здоровенная розовощёкая хохлушка 1,80 ростом и весом под 100 килограмм, жительница Подмосковья. Жигинасу она понравилась уже тем, что была покладистая и незлобивая по характеру, весёлая, лёгкая в быту и общении, на ласки и на любовь злая. А ещё тем, что 40-килограммовые байдарки и тяжеленые рюкзаки могла на себе таскать по лесам и горам без устали и остановки часами - и не испытывала от этого особых проблем, не ныла и не капризничала, не просила помощи, как некоторые другие дамы, кто были полегче и послабее её в физическом плане. Идеальный вариант жены являла она, одним словом, для таких самовлюблённых бездельников и сибаритов, как Жигинас, ибо была женщиной-донором по природе, женщиной-матерью, женщиной-другом; Серёга же, наоборот, был законченным хищником-социопатом, как это потом уже с очевидностью выяснилось, хоть по молодости и скрывал своё гнилое паразитическое нутро.
Один у неё, у Левченко, был минус только, если это минусом можно назвать: была она на два года старше Серёги, и очень хотела сама закрепиться в Москве, стать коренной москвичкой... Поэтому-то, едва записавшись в тур-клуб и походив туда с месячишко, она почти сразу же заприметила там молодого паренька-москвича, аж на 4 года её моложе, быстренько охмурила его и охомутала; после чего стала с ним вместе жить как муж и жена. Пока что без росписи и свадьбы - гражданским браком.
Паренька этого Серёга хорошо знал, разумеется, не единожды ходил с ним в походы разные, совместно праздники отмечал, дни рождения товарищей-туристов - и, в целом, хорошо о нём отзывался, о его добром и мягком характере. Утверждал даже, что парень этот будто бы совсем не пьёт спиртного на вечеринках - ни к вину, ни к водке, ни к пиву даже и не притрагивается, - что было в целом чудно и как-то неправдоподобно для работяги. И, тем не менее, это был факт, за который Жигинас ручался.
Понятно, что для любой иногородней девушки такой трезвый столичный парень - клад. В том числе - и для Иры Левченко...
7
Но не всё было радужно в этом деле, не всё гладко и обалденно, увы. Было у паренька для предполагаемой невесты его и два существенных недостатка - куда же без них! Идеальных женихов не бывает, как правило, как не бывает на нашей грешной земле и самого СОВЕРШЕНСТВА. Во-первых, у него не было высшего образования: парень работал простым шофёром-испытателем на ЗИЛе, и не имел перспективы в будущем в плане карьерного роста. Какая перспектива у шоферов, кроме как крутить баранку до пенсии?! К тому же, он насквозь провонял бензином и маслами разными, по словам Ирины, и кроме как про машины с ним не о чем было поговорить, отвести душу. Ей, выпускнице Плехановки, с ним было ужасно скучно по этой простой причине - так она говорила с грустью, откровенно признавалась подружкам своим.
Ну и второй куда более существенный недостаток заключался в том, что у парня его гражданской супруге попросту негде было жить. Парень хоть и числился москвичом, но это было одно лишь название, по сути, красочная этикетка для иногородних дам, мечтающих к нему прицепиться и переселиться. В действительности, в его московской тесной хрущёбе на Преображенке проживало в общей сложности семь человек: и родители его там годами теснились Бог знает как, и престарелые бабка с дедом, и сёстры! Все они ждали новой жилплощади от государства, давно стояли на очереди, писали жалобы во все концы, вечно ругались с чиновниками и между собой - но всё без толку. Так что привести молодую жену парню элементарно было некуда. И прописать - тоже... Поэтому-то они с Левченко сразу же и сняли себе квартиру в Сокольниках, и жили в ней 2,5 года уже - всё ждали у моря погоды и проверяли чувства...