Страница 10 из 23
Все, он погиб, спасения не было!
Мысль эта вонзилась в голову и не отпускала. Напрасно он размахивал руками, зря взывал о помощи. Вокруг него мелькали тела и головы живых и мертвых людей. Живые не обращали на него никакого внимания, стараясь из всех сил зацепиться за выступы зданий, двери, за окна, пытаясь выбраться на поверхность и подняться выше, закрепиться там, где не достанет проклятая вода. А мертвые? Им было все равно, что происходит с Рутилианом, будто они знали: он скоро покинет строй живых и присоединится к ним, чтобы вместе неприкаянно бродить по темным закоулкам подземного царства Орка-Плутона.
Водоворот нес мычащих от испуга коров. То тут, то там мелькали собаки. Животные старательно гребли лапами вытянув головы вверх, чтобы не захлестнул поток, но усилиях их казались тщетными. По ступеням первых этажей жилых домов носились крысы в поисках спасения.
И вот, в то самое мгновение, когда силы почти оставили старое тело Рутилиана, когда его голова начала скрываться под водой и все реже всплывать, он почувствовал на себе чьи-то сильные цепкие руки, вцепившиеся в тогу. Если это разбойник, то сил для сопротивления у него все равно не осталось. Пусть забирает что хочет, лишь бы выжить в смертельно опасной водной круговерти. Однако схвативший его оказался не вором, а рабом. Придя в себя Рутилиан, увидел чернявого смуглого мужчину, похожего на грека или сирийца. На нем был ошейник с именем хозяина. Не жалея сил, он потащил толстого Рутилиана к многоэтажному дому, впихнул его в дверь, а потом поднял на второй этаж, куда не доставала вода.
– Ты чей? – спросил Рутилиан, с трудом отдышавшись.
– Я работаю у Феодора, у него посудная лавка неподалеку. Там я брею всех желающих. Я брадобрей Атилий.
– Ты сослужил мне сегодня хорошую службу, Атилий.
Рутилиан, вытирал мокрое лицо, трясущейся рукой, его бил озноб от холода. Атилий на минуту куда-то ушел, но возвратился уже с сухой туникой. Он сорвал с сенатора мокрую тогу и с трудом натянул на него маленькую, не по размеру одежду.
– Так будет лучше, – заметил он.
– Да, да, ты прав! – поблагодарил Рутилиан слабым голосом. – Я тебя одарю щедро. Моя жизнь стоит дорого.
– Может, господин меня купит у Феодора? – спросил Атилий. – Надоело торчать на улице в любую погоду и стричь кого ни попадя. А так, я буду брить бороду только тебе господин, ну, или тем, кому прикажешь? Так что?
– Я…мм… – промычал Рутилиан бессвязно, не зная, как отделаться от назойливого брадобрея. Однако видя его умоляюще-дерзкие глаза, чувствуя в нем напор человека, требующего справедливую награду, Рутилиан бессильно кивнул, соглашаясь – он всегда был легковерным и слабохарактерным…
И все же, несмотря на затяжные, утомительные дожди, жизнь в Риме не затихала. В театрах и амфитеатре Флавиев поверху натянули огромные пологи на длинных шестах с кольцами, на площадях поставили матерчатые навесы, спасающие от воды, и продолжили представления.
В один из таких дождливых вечеров Луций Вер уговорил Фронтона посмотреть уморительно смешную пьесу Марулла. После того, как они вместе побывали на представлении «Два брата», Фронтон, который не был большим любителем спектаклей-мимов, ибо такие примитивные, грубые пьесы его никогда не увлекали, несколько раз увиливал от приглашений второго императора. Однако на сегодня ему это не удалось.
Он опять сидел и скучал возле Луция, спектакль его не занимал, хотя Вер толкался локтем, кричал, хохотал как безумный, вскакивал, бурно выражая свое удовольствие. От него опять несло перегаром, словно из амфоры с прокисшим вином, и старый ритор непроизвольно отстранялся, чтобы не чувствовать неприятный запах. Так продолжалось довольно долго, пока в ложе Луция не появился гонец от старшего брата, преторианец, который использовался для подобных поручений.
«Послание от императора Марка Августа», – произнес тот и вручил Луцию Веру дощечку с текстом.
Взглянув на нее, Луций посерьезнел лицом, сообщил, что брат зовет к себе. Если Фронтон хочет его сопровождать, то он, Луций, будет не против.
«К чему такая срочность?» – удивился Фронтон, неохотно поднимаясь с места.
Он не горел желанием покидать театр в эту минуту, поскольку нашел удобное положение для ног, отчего подагра на время отступила. Луций не ответил. Они отправились во дворец Марка и только тут поняли причину экстренного вызова. Обычно спокойный Тибр, пересекавший город на всю длину, от непрестанных дождей вдруг сделался полноводным, буйным, неуправляемым. Вода начала подъем выше критического уровня, определенного инженерами, выходя из берегов и затапливая прибрежные улицы, обтекая подножье римских холмов. В некоторых местах поток оказался столь бурным, что понес все без разбору: людей, повозки, животных.
Чтобы избежать опасности, Веру и Фронтону пришлось обходить взбунтовавшуюся реку, пробираясь по дальним улицам. Но и здесь, будучи на возвышенности, они наблюдали, как в грязных водах мелькали тела, руки, ноги, головы, барахтающихся людей. С громким треском бились о стены повозки, разлетаясь вдребезги. Водяная стихия властвовала не только на земле, она беспощадно обрушивалась с небес, пропитав влагой ткань паланкинов насквозь.
«Быстрей, быстрей! – кричал Луций носильщикам-лектикариям, высунувшись наружу, по лицу его бежали струйки воды. – Бегом, лентяи!»
Рабы Вера припустили что есть мочи, а следом понеслись лектикарии Фронтона, боясь в полумраке, под проливным дождем, отстать от императорского паланкина. Фронтона растрясло, нога опять разболелась.
– Положение, как докладывает мне префект Рустик, тревожное, – начал без предисловий Марк, не удивившись, что Луций привел с собой и Фронтона. – Залита вся низина города, Марсово поле, все форумы и частично проходящие к ним улицы. Люди убежали на холмы и разбрелись по окраинам, где есть возвышенности.
– Надо принести жертву богам, – предложил Луций. – Сейчас мы ничего сделать не можем.
– Я помню, Тибр разливался и при Траяне, – вставил Фронтон, желая быть хоть чем-то полезным. – Мы тогда молились богу Портуну в храме на Бычьем форуме. Он вознесен над землей, и вода его не достает.
Марк задумался.
– Не с этого, я думал, мы начнем правление, – с горечью заметил он. – Но нам с тобой повезло, Луций, в казне полно сестерций. Мы поддержим население раздачей денег, когда вода спадет. А пока я отдал приказ префекту устроить распределение хлеба в тех местах, где нет воды…
– Это мудро! – поддержал его Фронтон.
– Тебе, брат мой, стоит проследить за порядком при выдаче зерна. – Марк глянул на Луция с надеждой, но тот поморщился.
– Я присмотрю, но не сейчас. С нашим учителем мы только что оторвались от прекрасного зрелища, Марулл показывал такой мим, что я в полном восторге. И Фронтон тоже! – Луций кивнул на ритора. – Я хотел бы вернуться в театр, брат.
– Вернуться? В это время? – в голосе Марка прозвучало разочарование.
– Вода никуда не денется, постоит и уйдет. А Юний Рустик и без меня раздаст зерно, он ответственный человек.
– Ну, если ты так решил, – сдержанно ответил Марк. Он повернулся к Луцию спиной и, не говоря ни слова, отправился в кабинет, где на столе ожидали сообщения из провинций.
Когда Тибр вошел в свое русло и речная вода спала, обнажая улицы измученного города, принялись подсчитывать убытки, собирать погибших людей и скот, восстанавливать разрушенные мосты и здания. Этим активно занялся префект Рима Рустик. Марк ему помогал. Они почти не спали, работали, не покладая рук все дни и ночи, а Луций поехал на курорт в Байи, чтобы поправить здоровье. В последнее время он все чаще жаловался на приливы крови к голове и легкое головокружение.
«Тебе стоит умерить пыл в ночных попойках, – спокойно заметил Марк брату. – Дружба с Бахусом до добра не доведет». Поскольку отца теперь не было, он взял на себя роль советчика и опекуна, хотя Луций, не отказываясь от наставлений, все делал по-своему.