Страница 48 из 95
— Зачем? Искать что-то?
— Да, бретёров. Моя рота не настолько большая, чтобы ещё и этим заниматься, а ты попробуй. Сейчас и на рассвете. Ночью вряд ли кто будет драться в такой тьме, а фонари их сразу выдадут. Ну, за дело!
— Дядя, почему мы не попросим отдыха?
— Только попробуй! Ничего не хочу просить у этого гада! Живо в седло и за дело.
Граф подчинился. Кавалеристы ждали его на размокшем тракте, он сделал им знак рукой, и они двинулись следом.
Никто не собирался, похоже, перечить де Ветту. Но проблему нужно было решать. Два предрассветных круга вокруг лагеря он проскакал вхолостую, объезжая глубокие лужи и оскальзываясь на крутых спусках. Пока совсем не стемнело, решил снять доспехи и отправляться на точку к капитану.
— Род, узнал, где сегодня прячемся?
— Да, господин.
— Давай снимем с меня треклятые латы.
— Останетесь сегодня в палатке? Оно и верно, у маршала с капитаном свои счёты, вы здесь ни при чём.
— Нет, пойдём в засаду, только без доспехов. Как расседлаешь свою лошадь, двинем. Понятно? Что я, хуже своего дяди-старика?
— У вас особый статус, господин граф, могли бы использовать его.
— Использую, будь уверен, но в других целях.
— Вы воистину сын своего отца.
— Надеюсь, ты не про умение сражаться?
— О, нет, здесь вы его превзошли многократно, — старый слуга отстегнул ремни его панциря справа, и Жерар аккуратно стянул две половинки с левой руки.
— Никогда не думал вернуться на службу? Я видел, как сержанты уважают тебя. Даже дядя, и тот ценит.
— Ваш дядя ценит всех своих людей, особенно тех, от кого есть толк.
— Похоже, от тебя его больше, чем от других, — граф отстегнул поножи и передал слуге.
— Об этом пусть судят те, кто со мной служил, — Род убрал поножи в навощенный мешок, — Но я всегда мечтал уйти со службы, да некуда было, пока ваш отец не предложил место.
— Так ты не из наших краёв? Это не отец взял тебя рекрутом?
— Вовсе нет. Вашего отца я узнал на войне. Служил в его инженерной роте, потом с капитаном, но граф запомнил меня и однажды предложил работать на него. Это было лучшее, что мне предлагали в жизни.
— Я так и не успел поблагодарить тебя за тот случай с де Бризи. Может, тебе чего-нибудь нужно?
— Я всем доволен, ваше благородие.
— Что-ж, тогда давай сюда мундир и веди к капитану.
Они засели в овраге на правом фланге. Овраг этот никак было не обойти, если двигаться в эту сторону. Чуть спереди — непролазное болото, позади — поворот реки. Уходить ночь вброд под конец осени — не лучшая идея. Такого дезертира, скорее всего, ждёт медленная мучительная смерть от холода. Поэтому дозорные поплотнее завернулись в плащи, вырыли углубления для лежаков и по очереди тянули нелёгкую лямку ночного дежурства. Но люди попались битые-перебитые, дошлые, ушлые, да знающие, и ни один не жаловался и не скулил, хоть и смотрели хмуро исподлобья на третий-то день дежурства подряд, а некоторые так и вообще валились с ног от усталости и недосыпа, но — всё одно — упорно продолжали делать своё дело.
«Удивительные люди, сколько ж у них терпения?» — часто спрашивал себя Жерар. Его-то терпение не заканчивалось только лишь потому, что оно не заканчивалось у остальной роты. И в эту ночь, то и дело проваливаясь в сон, или просто застывая в апатии, он готовился всё же делать то, за чем тут был поставлен.
Но у дяди, видно, были на него другие планы:
— Жерар, иди спать. Лишь начнёт светать, садись на коня и скачи в объезд. Может, поутру и поймаешь кого. С дезертирами мы сами справимся.
Молодой граф так вымотался, что не промолвил в ответ ни слова, а сразу улёгся на подготовленный слугой лежак и мгновенно уснул.
Конечно, его разбудил старый верный Род:
— Господин, пора, уже светать начинает.
Жерар встал, полусонный поплёлся к лагерю — казалось, он только на миг прикрыл глаза, но на востоке, действительно, уже алела зарница. Конец осени, ночи длинные, и Жерару удалось поспать, самое меньшее, семь часов. Пусть в яме, вырытой на склоне оврага, но всё же. Он раньше и не задумывался, что люди могут спать в таких вот местах. Он вообще раньше не задумывался об очень многих вещах. Хотя бы о том, как солдаты терпят эту постоянную сырость, особенно рота де Куберте. У них-то не было возможности сушиться у костра вечерами.
Граф выпил чаю, заботливо приготовленного слугой, и, закусив краюхой хлеба с сыром, влез в седло. Несмотря на утреннюю стужу, он почувствовал, как возвращается в нормальное состояние и поскакал к взводу кавалеристов своего полка. Ротозеи проспали? Дневальный не сделал свою работу и не разбудил вовремя? Не важно. Пока будут собираться, время уйдёт. Жерар решил ехать один. Отступив шагов на двести пятьдесят от лагеря, пошёл на первый круг. Путь его проходил по той границе, где лагерные часовые уже не видят людей за складками местности, а охотники за дезертирами ещё не видят. Если и будут дуэлянты, они будут биться как раз в таких местах, по мнению капитана.
И капитан оказался прав — на исходе первого круга де Сарвуазье заметил четверых молодых офицеров. Двое стояли наизготовку, а двое других поглядывали по сторонам, похоже, высматривали старших офицеров.
— Езжайте своей дорогой, сударь, здесь глазеть не на что, — вместо приветствия сказал один из них графу.
— Позвольте мне самому решать, на что мне глазеть, сударь, — Жерар спешился и по очереди оглядел всех четверых, — Из-за чего дуэль?
— Вы ошиблись, это просто утренняя разминка, — ответил другой дуэлянт.
— Не врите мне, — грубо бросил молодой граф, разозлённый тем, что его держат за дурака, — Для утренней разминки вы не стали бы так далеко уходить от лагеря. В чем состоит ссора?
— Да вы наглец, сударь. За такие слова можно поплатиться ухом, или пальцами, или, чем чёрт не шутит, получить дыру в животе пару пядей глубиной…
Дуэлянт говорил, будто шутя, но остальные трое не смеялись. Жерар ощутил прямо-таки всеобъемлющее желание заставить всех четверых уважать себя, и решил сознательно раздуть конфликт:
— За мои слова, господа, ничего мне не будет. Если кто-то из вас осмелится бросить мне вызов, получит дыру в мундире, через которую вся его спесь быстро улетучится.
— Давайте поглядим, — выкрикнул один из секундантов, — Требую немедленной сатисфакции.
— Дуэль, так дуэль, я не против, — спокойно ответил граф, — Но вы получите сатисфакцию, а что с этой дуэли получаю я в случае победы? Какой мне прок?
— Требуйте, чего хотите, наглец, только выйдите на поединок, вам всё одно не победить.
«Интересно, я бываю столь же спесив со стороны?»
— В таком случае, господа, требую от вас прекратить поединки на время войны, и всячески препятствовать поединкам среди других офицеров. Разумеется, в случае моей победы. И дуэль до первой крови, — он ещё раз обвёл взглядом всех четверых, — Даёте слово дворянина?
— Да забирайте уже и приступим, наконец!
Тот, кто вызвал его на бой, вытащил эспаду. Жерар сделал то же самое и они начали сходиться.
— Вот олух, — преувеличенно громко сказал один из наблюдателей, — Побьёт он первый клинок полка, как же!
Что это был за полк, Жерар не знал, и то было ему на руку, ведь в его полку никто бы не рискнул с ним связываться.
Площадка была та ещё. Ровная, насколько это возможно, но скользкая земля вперемешку с короткой травой на перешейке меж двух холмов. Маневрировать здесь нужно с большой опаской. Жерар решил, что попробует двигаться как можно меньше.
Противник приблизился, на взгляд графа, излишне свободно ступая по скользкой земле, затем сделал выпад, другой.
Молодой граф уверенно отбил оба. На выходе из второго передняя нога противника чуть поехала, он слегка запнулся. Жерар сделал два боковых удара эспадой — в голову и верхнюю часть бедра. Коротко и жёстко, от кисти, скорее проверяя мастерство соперника, чем стараясь поразить. Ответный укол он отвёл в сторону и тут же сделал контратакующий укол в ответ, от которой дуэлянт отшатнулся, поскользнувшись ещё раз. На краткий миг лицо его озарила тревога, да и в лицах остальных читалось сомнение. Но тревога сменилась надменной улыбкой, и дуэлянт атаковал трижды. Лучший эспадачин полка — из какого там полка он был — атаковал неплохо, но выходил из атаки чуть медленнее, чем следовало. А Жерар, похоже, нащупал ногой кусочек твёрдой почвы, пока парировал выпады лейтенанта — он ударил по клинку визави слева и стал переводить свой клинок на другую сторону, будто хочет поразить запястье. Клюнул. Лейтенант попытался закрыться от финта чашеобразной гардой и поднял эспаду остриём вверх, почти вертикально. Жерар метнулся вперёд в выпаде, резанул самым кончиком эспады его лоб и тут же вернулся в исходную: