Страница 47 из 95
— Не спешите, господин. Рота на ужин сейчас пойдёт, а вы пока обсохните внутри, отогреетесь. Соберу, успею.
Он кивнул и принял протянутую плошку с супом, не отводя глаз от Леонардо, который покрикивал на своих солдат, заставляя их быстрее собираться. Этому сегодня согреться не придётся. Молодой граф порадовался, что у него нет обузы в виде взвода солдат, которых надо постоянно понукать. Старик Род оказался прав — Жерар успел поесть и прилечь, пока рота ужинала. Он не снимал лат, и лечь как следует не получилось, панцирь не позволял. Пришлось устроиться полусидя, используя сундук как опору. Но и в таком положении он не заметил, как его сморил сон.
— Просыпайтесь, ваше благородие, строятся.
Жерар дёрнул головой от неожиданности, посмотрел вокруг себя, ощутил усталость во всём теле. Вот бы сейчас прилечь хоть в этой палатке. Скинуть с себя доспехи эти треклятые и, пускай грязным, но выспаться вдоволь. Только вот роте спать сегодня не придётся, значит, и Жерару рассусоливать не пристало.
Дождь перестал. На разводе после ужина де Куберте определил Жерара вместе с собой и знакомой уже группой солдат и сержантов в один из подлесков недалеко от лагеря, и сейчас они продирались через насквозь сырой лес, осматриваясь вокруг в поисках хорошего места для засады. Следом за графом шёл его слуга и тащил большой мешок на пару с молодым пестуйцем. Когда капитан остановился и определил несколько мест для часовых и место для всей группы, слуга развернул кипучую деятельность. Он срезал кусты, обтряхивал ветки от воды и укладывал их на землю, несколько раз отходил и смотрел на них с разных сторон, пытаясь определить, надёжно ли их скрывают окрестные кусты. Немного поправил и, удовлетворившись, развязал мешок. В нём оказались навощённые грубые покрывала, которыми Род накрыл уложенные ветки и сверху первого положил ещё и второе, сделав что-то вроде лесных кроватей.
Подошёл капитан:
— Ты, Лис, везде как дома устроишься.
— Костёр не разведёшь, господин капитан, хоть так согреемся…
— Прям как в старые времена, да?
— Рад, что вы помните, ваше благородие.
Де Куберте ушёл проверять посты, пока не стемнело окончательно, а старый слуга подошёл к графу и смиренно обратился:
— Господин?
— Говори, я слушаю.
— Офицерское место я одно только сделал, в таких засадах по очереди офицеры меняются обычно. Уступим капитану отдыхать первым, или сами желаете?
Как ни устал Жерар после очередного маршевого дня, как ни хотелось ему вытянуться хотя бы на этих ветках, но не мог он признать даже перед самим собой, что устал больше старого капитана, поэтому он согласно кивнул:
— Пусть господин де Куберте отдохнёт первым.
Род подошёл к капитану:
— Ваше благородие, пожалуйте отдыхать, вон там ваш лежак.
Дядя посмотрел на молодого графа с некоторым одобрением во взгляде и кивнул:
— Сейчас, первую смену назначу.
Он сухо отдал распоряжения, кто кого меняет и подошёл к Жерару:
— Ты дежурный офицер. Ночью больше слушай. Всех, кто пойдёт через этот лес, задерживай. Никому прохода не давай. Да сначала буди нас, понял? Никаких геройств. Толку от твоего фехтования в этом лесу, да ещё в темень такую, никакого. Ясно тебе?
Граф кивнул, но про себя подумал, что это ещё неизвестно, может, толк и есть, а дядя решил опять выставить его умение никчёмным. Но он ещё докажет, дайте только шанс.
Де Сарвуазье уселся на пень чуть в стороне от лёжки и накрылся походным плащом, который, казалось, совсем не согревал. Он всматривался в окружающие кусты, в звёздное небо, боролся с холодом и невольно вспоминал свою комнату в поместье. Тёплую, мягкую, чистую постель, луч солнца, каждое утро струящийся из окна на угол кровати, свой одёжный шкаф с чистым исподним и выглаженными колетами, завтраки…
Кто-то из солдат еле слышно захрапел. Жерар стал гадать, может ли этот храп спугнуть дезертиров и решил, что вряд ли они его услышат среди скрипа стволов, шелеста листьев и шороха ночных животных.
Это казалось невероятным, но граф, видимо, справился с холодом. Сначала на нём высох пот, потом он поплотнее укутался в плащ и потихоньку начал согреваться. Именно в этот момент слухъ его побеспокоил звук, явно посторонний для этой рощи. Чуть левее прошелестели листья не в такт с ветром, еле слышно хрустнула ветка. Жерар затаился. Шаги, всё ближе и ближе, пока, наконец, кто-то не вышел прямо к их потайному лежбищу.
— Стой, кто идёт!? — граф сбросил плащ, вскочил, вытащил эспаду из ножен. От крика проснулись остальные солдаты с капитаном во главе. Незнакомец — он был в подшлемнике и кольчуге — развернулся было, но путь ему преградил один из часовых, что стянулся на крик. Дядя Жерара, будто и не спал вовсе, уверенным шагом подошёл к задержанному и стал разглядывать его при тусклом свете луны.
— Дезертир, вне сомнений!
— Я отошёл по нужде, — дрожащим голосом ответил молодой ещё солдат.
— Для чего тогда тебе вот это? — капитан пнул небольшой мешок, что валялся под ногами солдата, — Там провиант, к бабке не ходи! Так? — он дал оплеуху пойманному, — Ну, так?
— Да…
— Жак, Тиль, повесить его, живо! И чтоб с дороги было видно, хорошо видно. Тьфу, пропасть! Весь сон прогнал, скотина! Племяш, иди поспи, я подежурю.
Жерар не стал возражать. Похоже, слуга его знал, что в доспехе возможно спать только сидя, или наполовину лёжа. Удивительно было, насколько место неказистое с виду, но при этом удобное для латника. Солдатам проще, они в кольчугах, панцирей с собой не взяли, худо-бедно улечься можно. От тепла, оставленного капитаном, Жерара почти сразу сморило. Проснулся он под утро. Род тормошил его за плечо, а солдаты уже повскакивали, похватали оружие и побежали куда-то вбок. Граф спросонья побежал за ними.
И тут крик охватил окрестности:
— Ааааааа!
— Стой! — раздался голос Жака.
По опушке, прочь от армейского лагеря, убегал солдат, тоже с мешком какого-то добра. В дрянной одежде, мокрый от окружающей сырости, с болтающимся на поясе чеканом, он спотыкался на каждый четвёртый шаг, и Жак явно нагонял его. Раздался глухой удар древка алебарды по спине.
— Ещё один. Что, решил смотаться, да на нашего висельника наткнулся? — тряхнул его как следует долговязый сержант.
— Плутанул я малость, господа хорошие…
Врёшь, собака! — отрезал капитан, — Рядом с первым его повесить.
Солдат сопротивлялся и кричал, пока двое сержантов тащили его к дереву, а Марио готовил верёвку. В конце концов, Жаку надоела эта дерготня и он как следует приложил дезертира древком по уху.
Развиднелось. Жерар заметил в таких же рощицах вокруг ещё несколько висящих тел, словно серёжки на ушах знатных дам. Так закончился его первый в жизни ночной дозор.
…
Шёл шестой день марша Центральной Армии Кантании, и третий день для Жерара без нормального сна. Маршал отправлял роту капитана ловить дезертиров вторую ночь подряд, не давая роздыху. Но капитан де Куберте скорее удавился бы, чем пошёл просить у маршала послабления. Только что на штабном совещании де Ветт приказал восьмой роте третьего полка Лемэса в третий раз заступить в ночной дозор. Мало того, ещё заочно распекал капитана на чём свет стоит за то, что он прозевал дуэль, в результате которой один из лейтенантов пятого полка убит, а второй тяжело ранен. Два взвода остались без командиров. Теперь армия будет двигаться ещё медленнее.
Люди капитана так же ловили дезертиров, только силы таяли, внимание рассеивалось, они буквально спали на ходу. Лёжки, что по ночам сооружал слуга Жерара, помогали. Это было лучше, чем спать на земле, но уже на вторую ночь он их проклинал, как и доспехи. Сегодня Жерар решил провести ночной дозор без лат.
Развод роты после ужина должен был быть в самом разгаре, но граф внезапно обнаружил капитана рядом:
— Как же развод, дядя?
— Леонардо займётся. Вот что, Жерар, возьми-ка четырёх кавалеристов из полка и дай пару кругов верхом вокруг лагеря. С полковником я договорился, верховые ждут тебя на тракте.