Бесцветный

Но ненадолго — я чувствовал, как потихоньку подступал откат. Нельзя затягивать бой. Свалюсь тут полумёртвой тушей — ребятам не поздоровится.

Я потянул из источника остатки энергии, направил по каналам. Скорость восприятия мгновенно возросла — и я отчётливо увидел несущийся ко мне кулак врага.

Отклонился влево, перехватил руку за предплечье, дёрнул, выламывая из сустава. Балахонщик заорал дурным голосом, отшатнулся. Но я не желал упускать превосходство — шагнул следом, ударил тесаком, который каким-то чудом всё ещё держал в руке. Лезвие скользнуло в сторону — в последний миг противник сумел отклониться, — и чиркнуло по плечу. При этом край клинка задел капюшон. И он слетел, обнажая голову.

На меня с ненавистью глядела рыбья морда Слоба.

— Ого, — удивился я, но отстранённо — горячка боя всё ещё не отпускала, давила на сознание. И появление бывшего сокамерника лишь слегка выбило из колеи.

— Ублюдок! — прошипел Слоб. — Мразь!

— Я тоже рад тебя видеть, — хмыкнул я. — Поговорим? Или хочешь драться дальше?

Он до крови закусил губу, сплюнул на подставленную ладонь. Зашевелил кривыми уродливыми пальцами с поломанными ногтями.

Воздух загустел, резко наполнился волшбой. На меня дохнуло силой, от которой зашевелились волосы на затылке. И я очень ясно понял одно: если это заклинание сорвётся с рук Слоба — мне конец. Такую мощь я не смогу принять на защиту. Да и саму защиту сейчас сплести не в состоянии. Придётся поступить по-другому.

Нить слетела с моих пальцев и вонзилась в кисть противника, дробя кости. Слоб заорал от боли, отшатнулся, но я, не медля, ударил кулаком по зубам. Балахонщик рухнул на землю. Я от души добавил ему ногой в висок и с удовлетворением заметил, что хиляк, наконец, отрубился.

Ноги задрожали от накатившей слабости. В голове слегка зашумело. Сплюнув вязкую слюну, я огляделся. Рамир стоял, привалившись к крайнему бараку и слизывал кровь с разбитых костяшек пальцев. Три его противника валялись на земле, у одного была сломана шея, а ещё один мог похвастаться разорванным плечом — похоже, туда угодил выстрел Падальщика.

— Шустрый, выкидыш тагга, — ухмыльнувшись, друг кивнул на бессознательного Слоба. — Откуда он взялся?

— Сидел на крыше, — мрачно ответил я, склонившись над парнишкой. Он явственно изменился: стал ещё худее, а лицо раздулось, пошло какими-то совсем уж буграми. Глаза навыкате и припухлые губёшки добавляли Слобу ещё больше уродства. Меня аж передёрнуло от отвращения и жалости.

Со стороны улицы послышался топот ног, заставив меня обернуться — в переулок забежала Кларисса с забинтованным плечом. При виде запыхавшейся девчонки Рамир громко заржал.

— Вовремя ты, командирша!

Черноволосая зыркнула на него исподлобья.

— Заткнись! Грёбанные носачи появились из ниоткуда. И вообще, вы, я смотрю, и сами справились.

— Было непросто, — Рамир стёр со лба кровавую полосу. — Ловкие, суки. И правда ничего не боятся.

— Отморозки, — кивнул я.

Чувство опасности вдруг взревело дурным голосом, но слишком поздно — пальцы Слоба сомкнулись на моей руке, в которой я всё ещё сжимал камень. Как он очнулся так быстро?

Я дёрнулся, но хватка у хиляка оказалась неимоверно крепкой — мои кости затрещали, а в следующий миг с пронзительной болью пальцы вывернулись в стороны. Камень упал на землю. Слоб ловко подхватил его и, засмеявшись, саданул ладонью мне в плечо. Хруст, треск разрываемой плоти — и я опять лечу к бараку. На сей раз к крайнему, в сторону Рамира. От удара о стену в голове загудело, перед глазами поплыли цветные круги. Зрение никак не могло сосредоточиться на окружении — мир двоился, дробился на мелкие искажённые осколки…

— Видящие передают привет, — хриплым голосом прокаркал Слоб. И, вновь засмеявшись, одним прыжком запрыгнул на барак. Его громкий топот по крышам домов вскоре затих вдали.

Остались только мы, маленький дворик, и трупы Падальщиков.

— Скрула мне в печень, — изумлённо пробормотал Рамир. — Что он за тварь? Живучий, как таракан!

— Потом! — рявкнула Кларисса, сунувшись ко мне и помогая подняться. — Уходим! Здесь скоро будет людно.

Опираясь на товарищей я засеменил вдаль по улице, через грязные узкие проулки, к выходу из трущоб. Сознание постоянно проваливалось в небытие, но голоса Клар и Рамира пробивались сквозь толщу пустоты, заставляли держаться на плаву. Боль и слабость сплелись в удивительный ковёр, заполнивший всё моё существо.

Я чувствовал себя песчинкой на теле гигантского зверя, который знает обо мне, но по какой-то причине не обращает внимания. Зверю плевать: есть я или нет. Он мыслит на ином уровне. А я всего лишь человек. Слабый, ничтожный…

В один момент я всё-таки отключился. Пришёл в себя много позже, от ощущения впившейся в тело иглы. С некоторых пор это чувство заставляло меня вздрагивать и кривиться. Но сейчас оно принесло с собой облегчение. И новую порцию боли, накатившей морским приливом. Сильно горело плечо, краткими импульсами пробирая до печёнок. Ныли переломанные пальцы, ощущались несколькими раскалёнными прутами, вонзёнными в руку. От накатившей боли, похожей на мелкого злобного зверя, я вновь потерял сознание…

Подо мной был диван. Старый добрый диван в гостиной убежища. Сознание возвращалось толчками, и вскоре я даже смог открыть глаза. Голова всё ещё кружилась, но мысли кое-как ворочались, из чего я сделал вывод: жить буду. Просто потратил много сил, и тело не смогло залечить повреждения. Позже придётся снова тянуть энергию извне, — пока что источник глухо молчит, а у меня не хватит концентрации, чтобы запустить процесс.

Громкие голоса вонзились в мозг не хуже той самой иглы:

— … Задери вас всех тагг! — бушевал Гарм. — Ничего нельзя доверить! Какого хрена, Кларисса?

— Нас опередили, — возразила девчонка. — Падальщики прознали о камне. Мы бросились в погоню, но там оказалась ловушка.

— Ещё бы, — фыркнул командир.

Я видел его краем глаза, Гарм стоял рядом со столиком, сложив руки на груди. Лицо бригадира выражало крайнюю степень ярости — тонкая нить губ, плотно сдвинутые брови и полыхающее в глазах гневное пламя. Кларисса была напротив него, усталая, вымученная, без сил и желания пререкаться.

— Ты что скажешь? — Гарм переключил внимание на Рамира, сидевшего в кресле. Кудрявый боец выглядел бледным, но явно получше меня. Голова его была перевязана.

— Падальщики зажали в тупике, — пояснил он. — Мы с Кассом разобрались с ними без особых проблем. А потом сверху спрыгнул какой-то пацан в балахоне. Маг. Кассиус навалял ему, пусть и с трудом, но через пару минут пацан очнулся, сломал ему руку, забрал камень и сбежал, напоследок упомянув Видящих.

Гарм с шумом выдохнул.

— Видящие… сука. Эти-то куда лезут? Сначала Падальщики, теперь они. Наш клан больше ни во что не ставят?

— Видящий был с ними заодно, — хрипло сказал я, пошевелившись. Тело подчинялось с большим трудом. Саднило плечо, болела левая рука — пальцы были туго перетянуты бинтами. Надеюсь, лекарство подействует и переломы срастутся быстрее, чем у обычного человека.

Я медленно сел, откинулся на спинку дивана.

Гарм смерил меня задумчивым взглядом. Ярость командира чуть поутихла, взамен пробудился интерес.

— Заодно, говоришь?

— Перед тем, как пацан убил Падальщика, тот пытался доказать ему, что выполнил всё, что обещал, — пояснил я. — Похоже, они изначально работали вместе. Падальщики стащили наш камень, привели в ловушку. Думали избавиться от нас, спихнуть кражу на клан Хейн. Но не рассчитали силёнок. Как и Видящий. Он понял, что не сможет сейчас убить нас, поэтому забрал камень и убежал.

— Дерьмо, — выругался Гарм. Тяжело вздохнув, он сел рядом, покосился на меня с сочувствием. — Сильный был маг?

— Пободрее того мальчишки в пещерах, — поморщившись, признал я. — Но важно не это. Пацан — мой бывший сокамерник. И неделю назад он не был магом.

Командир замер, переваривая информацию. Застыли и Кларисса с Рамиром, удивлённо вытаращившись на меня.