Страница 32 из 42
Я шагнул было ей навстречу, но следом за ней вышел итальянец, и я отшатнулся обратно в тень. В глаза снова бросился его шейный платок, так гармонирующий с алым платьем Инги.
— Ты куда? — крикнул мне в спину Стан.
— Домой, — прошипел, не оборачиваясь. Пожалуй, магию исцеления придется все-таки использовать, иначе рухну прямо здесь, не выдержав боли.
— Какого черта? А Инга? — рыжий догнал меня и шел рядом до самой машины.
— Мы… поговорили.
— И?
— Я уезжаю, — выпрямился и посмотрел на Стана с уверенностью, которой и близко не чувствовал.
— Ты чертов упертый придурок, — крикнул вдруг рыжий и ударил ладонью по машине. Так сильно, что на капоте остался оплавленный отпечаток ладони. Мы оба посмотрели на него, потом Стан развернулся и молча ушел. Я сразу сел за руль, коснулся руля, заводя машину, и тронулся с места. Домой я просто не доеду, но и подыхать на улице не хочу. В Барселоне у меня клуб. «Фараон». Шикарное название для места, что станет моей гробницей.
Праздник совершеннолетия. Инга.
Я знала, что без большого праздника мое совершеннолетие обойтись не может, но мои конспираторы были настроены серьезно, умудрившись организовать все действительно в тайне.
С самого утра настроение было просто в отрыве от меня — где-то в облаках. Я знала из подслушанного еще в далеком детстве разговора, что мой суженый, моя пара, мой будущий муж вернется именно сегодня. В своем девичьем дневнике, я считала дни до этой даты, и таяла от мысли, что наконец увижу его. Знаю, что он ни капли не изменился — остался таким же чертовски красивым блондином с лукавой улыбкой. Одаренные не меняются до самой смерти, которая наступит еще очень нескоро.
Я помню нашу последнюю встречу так хорошо, будто и не прошло с тех пор двенадцати лет. Он исчез так внезапно, так неожиданно и так болезненно, что от горя я несколько дней даже не могла есть. Начала только потому, что у родителей тоже кусок в горло не лез из-за моих переживаний. На мои расспросы они тогда отвечали очень обтекаемо — так нужно, вы обязательно встретитесь и все тому подобное. И, чем больше я спрашивала, тем мрачнее становились они. Я перестала, когда до меня это дошло. И стала получать гораздо больше информации из случайно оброненных слов, недоговоренных фраз, а иногда и откровенно подслушанных разговоров.
Мне казалось, что поступать со мной так — кошмарная несправедливость, ведь Мэтт — моя пара, и я имею право все знать о нем! Но родители были явно обеспокоены, и я молчала из любви к ним. В какой-то момент они расслабились, решив, что я полностью забыла своего ледяного мага. Наивны верующие.
Естественно, что всю первую половину дня я потратила на то, чтобы первое впечатление у будущего мужа было незабываемым. Все одаренные красивы, но я сегодня была идеальна.
До ресторана, название которого мне только утром сообщили родители, я приехала с небольшим опозданием. Просто выбор помады неожиданно занял слишком много времени. Накрасить бордовым в тон платью? Нежно-розовым, чтобы подчеркнуть мою юность? А может выбрать более естественный темный тон, чтобы казаться старше? А в итоге просто нанесла блеск.
Торопливо вбежала в зал, надеясь увидеть долгожданного гостя, но в зале были только родители — папа, как обычно обнимает маму сзади, а она доверчиво льнет к нему. Сколько бы не смотрела на них, их искренняя любовь и привязанность друг к другу трогает до слез. Уверена, что и у меня с Мэттом будет также!
Не успела дойти до родителей, как администратор включил поздравительную музыку, и из-за портьер как горох посыпались гости, вопя нестройным хором поздравления.
Улыбнулась с детским восторгом, который притуплялся только пониманием, что разглядеть в толпе Мэтта никак не получается. Все гости как будто задались целью подойти ко мне одновременно, наперебой высказывая пожелания счастья, благополучия, любви и прочих милых вещей, что подходят девушке моего возраста. Сразу же дарили и подарки. В основном одноразовые банковские карточки с денежными суммами. Мельком глянув на парочку, я поразилась суммам. Совершеннолетие в сообществе считается очень знаковым праздником, поэтому подарки были очень щедрыми. Благодарила, обнимала и убирала в сумочку все, что в ней могло поместиться, и отдавала официанту то, что не могло.
Наконец, поток желающих поздравить меня иссяк, и возникшие из ниоткуда официанты стали рассаживать гостей. Общего стола не было — гостей рассаживали по несколько человек за круглые столики. Был лишь один большой стол для меня и моих друзей. Я огляделась в последний раз, но Мэтта так и не увидела. Настроение упало. Неужели я ошиблась? Может он и не должен был появиться именно сегодня? Постаралась вернуть улыбку на лицо, чтобы не расстраивать родителей и гостей, но с каждой минутой сохранять восторженный вид становилось все сложнее. Я послушно последовала за официантом к своему месту и села, рассеяно отвечая на вопросы и комплименты друзей.
Дождалась, пока мне нальют шампанского в узкий прозрачный бокал, и сразу отпила половину, стараясь унять сумбур в голове. Потом меня будто окатило теплой волной, и я вскинула глаза. В широком проёме входной двери стоял мой будущий муж. Высокий, широкоплечий, шикарно одетый. Настолько красивый, что во рту пересохло. Я перевела взгляд на девушку около него и из моего пересохшего рта раздался сдавленный вскрик — его спутница была невероятно красива — тоненькая изящная блондинка, прижимающаяся к моему любимому так тесно, что в природе их отношений не оставалось никаких сомнений.
Я смотрела на начертанного не отрываясь. Просто не хватало силы воли, а может и просто силы, чтобы отвернуться, закрыть глаза и не видеть, не замечать. Особенно его руку на талии у девушки, прижимающую блондинку к бедру мужчины ещё теснее, хотя, казалось, что ближе просто некуда.
Он улыбался. Радостно, ласково и тепло. Именно так, как я себе представляла, так как помнила, но только не меня он согревал своей неповторимой улыбкой. Мэтт нехотя оторвал глаза от спутницы, как будто пытаясь понять, что они вдвоем забыли в этом чуждом для них месте, и мельком оглядел присутствующих. Мне показалось, что на его лице отразилось лёгкое смятение, когда он увидел меня, но он тут же отвёл взгляд, чтобы остановить его на моих родителях.
Я, наконец, смогла оторвать от него мокрые — то ли от слез, то ли оттого, что я забыла как дышать, не то что моргать — глаза и тоже сосредоточиться на столике впереди. Мама сидела ко мне спиной, но я видела ее руку, сжимающую вилку так, словно она готовилась использовать ее совсем не по назначению. Папа сидел боком и было очевидно, что он в холодном бешенстве буквально сверлит Мэтта глазами.
Внезапно на меня обрушился каскад звуков: музыка, короткие распоряжения администратора, перешептывания и разговоры в голос, звон столовых приборов. И эти простые, бытовые шумы говорили о том, что мир рухнул только для меня, для остальных жизнь идёт своим чередом.
Я уткнулась в тарелку, смаргивая слезы, всё-таки это были они. Краем глаза увидела, что Мэтта вместе с девушкой разместили за запасным столиком, хотя карточка с его именем стояла на родительском. Но опытный администратор быстро организовал для незваной гости дополнительное место и приборы, мудро решив перенести все разбирательства на время после праздника.
Я смутно помню, что было дальше. Тосты, поздравления, моя улыбка, приклеенная к губам, скулы, ноющие оттого, что я напрягаюсь, удерживая радостное выражение на лице, которое так и норовит с него сползти. Наверное, я что-то ела, а может быть только пила. Один из одногруппников пригласил меня танцевать, и я согласилась. То ли, чтобы отвлечься, то ли, чтобы доказать что-то себе, то ли не себе.
Украдкой бросила взгляд на начертанного, и тот поймал его, усмехнувшись. Потом шепнул что-то своей спутнице и встал, протягивая ей руку. Блондинка вложила в его ладонь свои изящные пальчики и легко поднялась. Я успела заметить, как мужчина притянул девушку к себе, скользнув ладонью по ее округлостям, и сразу отвернулась, пряча лицо и вновь навернувшиеся слезы. Я ничего не понимала. Неужели я ошиблась? Принимала желаемое за действительное? Ведь никто напрямую не говорил мне о начертании.