Страница 31 из 42
Инга смотрела на меня сияющими теплыми глазами, и будь я проклят, если в них не было приглашения. Я резко встал и быстро преодолел несколько шагов, что нас разделяли. Все еще не веря, все еще ожидая, что она вот-вот оттолкнет меня. И я уйду, как обещал себе. Наверное.
Последний маленький шажок навстречу мне она сделала сама, решительно оттолкнувшись от подоконника.
И я подхватил ее, стараясь сдержать свой бешенный голод, свою жадность, не напугать, не обидеть, не причинить даже мимолетной боли. Я старался, честно, но через пару мгновений обнаружил, что прижимаю ее к себе так сильно, словно хочу сделать частью себя. Усилием воли ослабил напор, но Инга протестующе застонала, и у меня окончательно снесло крышу.
Нашел ее губы — горячие, сладкие. Начал осторожно целовать, чутко следя за ее реакцией. Инга чуть поерзала, выбив дыхание из моей груди, и сама приоткрыла рот, осторожно коснувшись моих губ языком.
Я не двигался, боясь спугнуть девушку, лишь поглаживал ее спину лёгкими, осторожными касаниями. Она подняла руки и сомкнула их на моей шее. От затылка прокатилась обжигающая волна, мне стало жарко в пиджаке, который только что казался тонким и холодным. И я блаженствовал, греясь и оттаивая.
Ее губы и язык осторожно и несмело исследовали мой рот, я только пассивно отвечал, провоцируя свою девочку быть решительнее и активнее. И она то ли расслабилась, то ли, наоборот, раззадорилась, но поцелуй стал глубже и смелее. Одну руку Инга оставила на моем затылке, другой скользнула по шее в вырез рубашки.
Кажется, я зарычал, потому что чертов самоконтроль, которым я и так никогда не мог похвастаться, просто рухнул в бездну, утащив за собой и меня. Я обхватил лицо любимой, целуя губы, щеки, лоб, ушки, глаза — впитывая, вбирая ощущения от ее теплой бархатистой кожи, трепещущих ресниц, дрожащих губ.
Я, конечно, надеюсь, что смог бы остановиться сам, но гарантировать ничего не могу. Нас прервал осторожный стук в дверь и голос чертового итальянца:
— Инга? Ты в порядке?
— Да, — приглушенно сказала Инга, пряча раскрасневшееся лицо на моей груди, — мы уже идем.
Она даже сделала попытку немедленно выполнить сказанное, но я не дал. Сначала обнял, прижал к себе, поцеловал в макушку, вдохнул пьянящий запах волос и только после этого чуть отступил. Конечно, я боялся. Жутко. Еще полчаса назад, зная, что обречен, я не испытывал такого страха перед будущим. Жаль, что я не могу управлять временем, так бы и остановил его парой мгновений раньше. Но, к сожалению, над временем никто не властен.
— Пойдем? — спросил у любимой и протянул ей руку. Не верил до конца, что примет. Итальянец явно никуда не ушел и ждет за дверью. Как поступит Инга? Но мою девочку, похоже, подобные мысли не терзали. Она живо ухватила протянутую ладонь и стиснула горячими пальчиками.
Так мы и вышли, крепко держась за руки. Пискапо, конечно, сразу мазнул взглядом по нашим сцепленным ладоням, однако промолчал. Странно, но даже думать не хочу об этом. Я посмотрел на Ингу и заметил легкую грусть и вину в ее глазах, но руку она мою сжала еще сильнее.
— Пойдёмте в сад, — сказал Пискапо спокойно, но кому как не мне узнать подавляемую боль, — вашему другу понадобится поддержка.
И он первым шагнул к выходу. Я улыбнулся Инге, которая все-таки нервничала, хотя и пыталась этого не показать, и повел ее вслед за итальянцем.
В саду были расставлены длинные деревянные столы, развешано точечное освещение. Несколько нанятых официантов разносили еду. Все успели более-менее успокоиться и рассесться по местам, так что можно было подумать, что большая испанская семья собралась на какое-то торжество. Невеста сидела рядом со своими родителями, как и ее жених. Но разместились они за разными столами.
Виновник сорванной свадьбы тоже никуда не ушел и сейчас подпирал одну из пальм недалеко от входа. Рыжий хмуро и неотрывно смотрел на чужую невесту, и я знать не хочу, какие мрачные мысли лезли ему в голову.
Я подвел Ингу к столу и отодвинул для нее тяжелый деревянный стул. Она шепнула мне «спасибо» и начала отворачиваться, чтобы сесть, как вдруг, как в замедленной съемке, посмотрела куда-то за мою спину и потрясенно застыла.
Я обернулся и чуть не выматерился сквозь зубы. В сад входила Эвелин, с любопытством поглядывая по сторонам и пытаясь найти кого-то среди присутствующих. Она нисколько не изменилась, хоть я и не видел мастерицу пару лет. Меня Эвелин пока не заметила, но хреново было не это. Боги! Как же не вовремя!
Я снова посмотрел на Ингу. Она застыла, всматриваясь в гостью каким-то пустым невидящим взглядом. Вспоминала. Привычная боль кольнула пальцы, и я сжал их в кулаки, пряча черноту лопнувших сосудов. Развернулся к любимой всем телом, закрывая обзор и не давая ей погрузиться в себя еще глубже:
— Инга…
Она вздрогнула, перевела глаза на меня, с усилием сглотнула:
— Мэтт.
Голос был хриплым, а румянец ушел с лица. Хотелось взять ее руки в свои, успокоить, согреть. Но я уже сказал все, что мог, добавить нечего. А пугать любимую своими опухшими замершими конечностями я не собирался. Инге снова плохо, и снова из-за меня. Я смотрел на нее молча, ожидая решения. Любого. На этот раз окончательного. Что бы не выбрала любимая — она выберет в последний раз. Разрушительная мощь моей магии достигла максимальной силы, позволить ей завершить все сегодня будет просто. Я же сам недавно думал об этом — что после испытанного, так легко было бы умереть. Но легко мне не было.
Ингин взгляд метался между моим лицом и Эвелин, которую я уже не мог закрыть спиной.
— Мэтт, — выдавила любимая, — я отойду. На минутку.
Я молча отступил, давая ей место пройти, и она метнулась к дому, не оглядываясь. Взлетела по ступенькам крыльца и захлопнула за собой дверь. Стало еще холоднее.
Я сел на стул, предназначенный Инге. Она выбрала? Вернется или нет? Руки я держал под столом, хотя и хотелось закрыть лицо ладонями и взвыть. Уставился в пустую тарелку перед собой, отчаянно пытаясь убедить себя, что Инга вернется. В этот момент подошла Эвелин.
— Привет, Мэтью, — прощебетала она радостно, низко наклоняясь ко мне, — не ожидала тебя увидеть. Даже не узнала сначала. Что-то ты неважно выглядишь.
Я посмотрел на нее с такой злостью, что она отшатнулась.
— Мэтью? — уже не улыбаясь, спросила мастерица, — что случилось?
— Зачем ты здесь? — бросил я вместо ответа. Умом я понимал, что в происходящем нет ее вины, но, боги, как мне больно. Инга, вернись, девочка моя.
— Это свадьба моего крестника, вообще-то, — Эвелин теперь говорила настороженно, сделав от меня шаг назад, — ты можешь объяснить, что случилось?
— Здесь Инга, — глухо сказал я, — моя начертанная. Я люблю ее. Искал. Смог вернуть. А она ушла, увидев тебя.
Эвелин никогда не была дурой. Будучи намного старше меня, мастерица была одной из самых расчетливых и умных женщин, которых я знал. Мы пересекались в прошлом несколько раз. И однажды, помогая Катерине, я задолжал услугу Эвелин. Она затребовала ее лет семь назад, попросив сопровождать ее на бал Старших. И да, после этого мы встречались несколько лет, окончательно расставшись два года назад.
— Поняла, — сказала мастерица, усмехнувшись, — хочешь я поговорю с твоей малышкой?
— Нет, — рыкнул я, поднимаясь, — я уже все ей рассказал.
Я огляделся в поисках Стана, но не нашел огневика. Не то, чтобы он мне действительно был нужен, но лучше постою рядом с ним, чем с Эвелин. Я зашел за угол дома, высматривая рыжего, и тот шагнул ко мне из темноты, потирая разбитую скулу.
— И когда ты умудрился? — вяло поинтересовался я.
— Хотел научить жизни одного придурка.
— Получилось?
— Пока не знаю, но прослежу.
Я развернулся и пошел обратно, желая не пропустить момент, когда Инга выйдет из дома. Или не выйдет? Как долго я буду обманывать себя? Рыжий потопал за мной, но не успели мы выйти на освещенный участок сада, как на крыльце показалась моя девочка. Губы решительно сжаты, глаза прищурены. Любимая приняла решение.