Страница 33 из 42
Я в смятении посмотрела на маму и увидела, что она потрясена не менее меня. На Мэтта мама смотрела с неверием и практически ужасом. Так, как если бы, открыв коробку с нарядной лентой, вы, вместо подарка, обнаружили бы клубок копошащихся ядовитых змей. Папа тоже смотрел на Мэтта как на незнакомца — выжидательно, холодно и оценивающе. Значит, я была права, и поведение начертанного шокирует не только меня.
Сама не заметила, как наша пара оказалась недалеко от Мэтта и его спутницы. Впрочем, он на меня не смотрел, шепча что-то забавное на ушко блондинки. В один момент до меня долетели слова, сказанные чуть громче, чтобы перекрыть звук музыки: "тошнит от ее щенячьей привязанности, таскалась за мной все детство со своими слюнявыми поцелуями". Блондинка рассмеялась, искоса глянув на меня, но я отвернулась, пряча пылающее лицо на груди партнёра по танцу.
Но тихий смех и следующие слова отчётливо слышали уже все, кто был неподалеку: "Мне так хорошо с тобой. Не переживай, между нами ничего не изменится и после свадьбы".
"Боги", — думала я, автоматически переставляя ноги, — "дайте силы пережить этот день". Конечно, никто не знал о нашем начертании, иначе такой позор я, наверное, просто не смогла бы пережить. И счастье, что родители были в этот момент далеко и не слышали этих убивающих меня слов. Боюсь представить, что произошло бы в противном случае.
Остаток вечера прошел как в тумане. Не помню даже отрывочных картин из того дня, только боль — то явную, то тупую, но постоянно преследующую меня. Когда ушли первые гости, мне на глаза попалась моя сумка с подарками. Тогда впервые и мелькнула мысль о побеге.
Денег на одноразовых картах было достаточно, чтобы купить себе квартиру, не то что билеты. А документы были тоже здесь, в соседнем отделе сумочки. Больше я не думала. В голове, как у шорной лошади перед глазами, была только одна цель — сбежать, избавиться от этой боли, от мыслей об этом мужчине. Мелькнула мысль о родителях, но тут же пропала, поглощённая всеобъемлющим ощущением безнадёжности.
Я ушла тихо, сделав вид, что провожаю очередную партию гостей. Села в заранее вызванное такси и уже по дороге купила билеты на ближайший самолёт. Он был в столицу, а мне было безразлично куда, лишь бы подальше и побыстрее.
На пункте проверки документов в аэропорту, служащий долго приглядывался к моим документам, потом уточнил:
— Вы в линзах?
Я моргнула, пытаясь сосредоточиться на вопросе. Он снова взглянул мне в глаза, и лицо его удивлённо вытянулось:
— Прошу прощения, мне показалось.
Я тогда не обратила внимания на эту заминку, снова погрузившись в болезненные воспоминания. В них же я провела весь полет, отказавшись от развлечений и еды. Удивилась, заметив, что все уже выходят и, только глянув в иллюминатор, поняла. Прилетали.
Первую квартиру сняла с бесплатного терминала прямо в аэропорту, чтобы не светить свои документы. Получила ключи, прошла по комнатам. Я не помню те апартаменты совсем. Только кровать и устаревший компьютер. Брас я оставила в ресторане, но чувство вины перед родителями и тревожность все усиливались, поэтому я оставила сообщение в чатруме.
Еще помню зеркало в ванной. Саму ванную не помню совсем, а вот огромное зеркало над раковиной запало в память. Я стояла перед ним, охлаждая ледяной водой воспаленные глаза, а в голову все лезли и лезли мысли о начертанном и той блондинке. Я даже вспомнила, как мама выдохнула ее имя "Эвелин". Потрясающе красивая девушка. Не то, что я. Я с ненавистью уставилась в зеркало на свои рыжие кудри, взлохмаченные, мокрые и оттого еще больше закручивающиеся колечками. Так захотелось быть похожей на блондинку, что я зажмурилась, а когда открыла глаза — завопила. Из зеркала на меня смотрела светловолосая Эвелин, хотя и по-прежнему мокрая и заплаканная. Так я получила свою редкую способность.
Глава 21 Инга
— Ты хотел поговорить, — неуверенно сказала я Мэтту, чтобы занять словами повисшую в комнате тишину.
— Мне так плохо без тебя, — неожиданно сказал он, и я замерла, чувствуя, как цепляют душу его слова. А дальнейшие признания просто заставили судорожно глотать воздух от нахлынувших эмоций. Мне хотелось сразу бросится любимому на шею, таким потерянным и застывшим он был, но еще мне было жизненно необходимо разобраться во всем до конца, и я спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно небрежнее:
— Пока ты не встретил меня снова, там в Праге, ты больше ни к кому не испытывал похожих чувств?
И замерла, взволнованно ожидая ответа. Если соврет, скажет, что ничего не было, то… Не знаю, что делала бы я. Просто не успела придумать. И, к счастью, не пришлось.
— Однажды, — начал рассказывать Мэтт негромко и неторопливо, неотрывно глядя мне в лицо, — я увидел девушку в своем клубе. Одну из танцовщиц. Брюнетку с яркими синими глазами…
— Почему ты не сказал этого? Тогда, в доме родителей? — напряженно спросила я, когда он закончил.
— Ты плакала, я у тебя уже был начертанный. Желание защитить оказалось сильнее, чем необходимость заполучить.
У меня защипало в глазах и, почему-то в носу. Нужно признаться ему, что Александра Еремеева — это и есть я. Но потом, а пока…
— Дурак, — всхлипнула я, но при этом счастливо улыбнулась.
Мэтт подошел так быстро, что я сама не заметила, как оказалась в его объятьях. Таких желанных и таких долгожданных. А потом был поцелуй — не похожий ни на один из предыдущих — Мэтт словно позволял мне вести себя за собой, давая полную свободу, предоставляя действовать так, как хочется мне. И я отчетливо поняла, что мне очень даже хочется. И многого.
Пока целовала, он еще терпел, сдерживаясь, хотя я чувствовала, как под моими ладонями дрожат от напряжения окаменевшие мышцы, но, когда я решила коснуться его кожи в распахнутом вороте рубашки, сдержанность сменилась неистовым напором. Он покрыл поцелуями все мое лицо, посылая по телу волнующую дрожь. Чуть прикусил кожу на шее, и я вцепилась в него, не доверяя дрожащим непослушным ногам.
— Инга? Ты в порядке? — раздался голос Сержио из-за двери, и я спрятала горящее от поцелуев и смущения лицо у Мэтта на груди.
— Да, — хрипло сказала я, поражаясь как сильно выдает меня голос, — мы уже идем.
Мэтт не отпустил меня сразу, сначала крепко прижал к себе, даря несколько дополнительных мгновений блаженства, потом чуть отодвинулся, протянул руку и спросил:
— Пойдем?
Радостно схватила его ладонь. Если бы меня спросили, я бы сказала, что это был самый счастливый момент в моей жизни.
Мы прошли в сад следом за Сержио. Я нашла глазами Эстель, разговаривающую с матерью, потом Стана, стоящего в отдалении. Хотелось расспросить его про поездку и тот огонь, но не настолько сильно, чтобы терять хоть одну минуту рядом с любимым. Успеется.
Я уже садилась, когда заметила входящую в сад девушку. Образ, нехорошие ощущение и имя слились, наконец, в одно целое, и я задохнулась от болезненных воспоминаний. Очнулась, когда Мэтт обратился ко мне по имени. Посмотрела на него, потом снова на блондинку, снова на Мэтта, пытливо высматривая что-то в его глазах.
— Мэтт, — наконец, сказала я, сдаваясь, — я отойду. На минутку.
Что-то потухло в его глазах, когда он отстранился, выпуская меня. Но я все равно ушла в дом, да что там говорить — позорно сбежала. Добежала до своей комнаты, заскочила в ванную, плеснула холодной водой в лицо и вдруг замерла.
А какого лешего, я снова бегу? Бросила любимого рядом с соперницей. Значит, не доверяю? Да, мне больно, да, я ревную, но я не хочу больше быть пассивной жертвой. Все что было, осталось в прошлом, а сейчас есть он и есть я. И никто между нами не встанет.
Я выпрямилась, расправила плечи, разгладила платье и решительно вышла из комнаты. Чуть замедлилась, увидев Сержио, но все же прошла мимо, стремясь как можно быстрее увидеть любимого. Сказать ему, что верю. Не просто верю — доверяю. И может даже сбежать вместе с ним отсюда.