Страница 6 из 115
Не помню, успел ли я поблагодарить Серёгу перед тем, как уйти в забытье. Очнулся, когда он немилосердно растолкал меня. Мусоровозка стояла возле мрачной деревянной двухэтажки барачного типа. Водила велел ждать его в кабине, пока он, вооружённый коробкой шоколадных конфет и симпотной улыбкой, попёрся договариваться с вахтёршей. Примерно через четверть часа парень вернулся с довольной моськой и подмигнул мне:
— Всё пучком. Давай, двигай смело за мной.
Общага амбрила холостяцким бытом — кислой капустой, нестиранными носками и табаком. У входа сидела полноватая тётечка пенсионного возраста со строгим выражением лица, обременённого властью «не пущать». Бдительно осмотрев мою наличность, она заметно взволновалась и напомнила виновато улыбающемуся Серёге:
— Только до вечера. И чтобы вели себя прилично.
Что она там насчёт нас такое подумала, старая колбаса? Интересно бы знать. Прошлёпал вслед за водилой по лестнице на второй этаж.
Серёга делил жильё ещё с тремя мужиками, но сейчас они отсутствовали. Кроме узких железных коек, застеленных казёнными байковыми одеялами, в комнате стояли два шкафа и стол посередине, покрытый замызганной клеёнкой. На нём лежали игральные карты и газеты. У каждой кровати стояло ещё по одной, или две тумбочки. Серёгин угол выделялся обклеенными картинками на стене с симпотными женскими личиками и фигурками. Некоторые были откровенными не по-советски. Где только он надыбал такие постеры в нашей стране передовой морали? Около кровати стояла радиола на тоненьких ножках, и что-то, напоминающее магнитофон с вывороченными потрохами, располагалось на тумбочке. На полках хранилось много виниловых пластинок советской эстрады и магнитофонных бобин с записями Высоцкого, Аркаши Северного…, В. Токарева. Что это, я глюки словил? Как так получилось, что Вилли так рано проявился со своими песнями? Спросил об этом Серёгу.
Записи Токарева Серый приобрел буквально на днях у одного своего друга. Услышал эти песни у него в гостях, очень они ему понравились, и попросил переписать за трешку на свой мафон. Это еще по-божески. Обычно за перезапись дают четыре, а то и пять рублей. Пленки свемовские изнашиваются сильно. Сам приятель эту запись у фарцы раздобыл на катушке за пару червонцев.
Серёга обещал дать прослушать запись, когда освободится с работы, а сейчас надо будет успеть накидать под рёбра, пока обеденное время длится. Мой новый друг порекомендовал мне, прежде всего, принять душ. Вручил мне мыло, мочалку, вафельное полотенце с халатом, малость замызганным, проводил до душевой на первом этаже в дальнем конце коридора, а сам ускакал на кухню готовить нам нехитрую хавку.
Душевая была частью общего помывочно-сортирного комплекса. Здесь, кроме шести душевых мест, располагалась дюжина умывальников и сток с краниками для мытья ног. В дальнем углу стояли ещё две сильно покоцанные, огроменные стиральные машины и замызганная ванна, наверное, тоже для стирки. Из помывочной наличествовал открытый проход в туалетную комнату, также не на одну задницу. Раздевалка не имелась. Видимо предполагалось, что жители общаги должны приходить сюда уже раздетыми. Так и получалось. Молодые, в основном, морды в трусах периодически шмыгали мимо меня и умывальников в сортир и обратно. Их, сидящие орлами на толчках фигуры, хорошо просматривались в дверном проёме.
Понятно, что общага предназначалась для мужчин. Но, вдруг какая-нибудь особь женского пола надумает посетить своего родственника, к примеру. Куда ей тогда деваться со своей физиологией? А вахтёрше куда идти сбрасывать свои престарелые шлаки? Странно, всё как-то, если подумать.
Разоблачился и окинул себя взглядом в зеркале одного из умывальников. Розоватый безбровый череп навевал грусть. Будем надеяться, что эти косметические неприятности временны. Само лицо сильно изменилось. Резче стало, что ли? От Чики осталось мало чего на него похожего. Немного улучшило настроение созерцание торса. На плечах и груди четче прорисовался рельеф. Фигура стала теперь ближе к мужскому типу, чем к подростковому. Можно теперь мне смело давать лет восемнадцать. В смысле, не отсидки на зоне. Не мальчик, но муж, в полном смысле этого слова. Ничего так себе, красавчик. Девки, готовьтесь!
Под душем уже намывался солидный мужчина. Его спина и обвисшие по бокам складки жира, казалось, были покрыты каким-то мхом. Почувствовав моё присутствие, он повернулся, и у меня напряглись мышцы, отвечающие за бегство. Передо мной стоял и ухмылялся камерный домогатель, извращенец и мерзкий кабан Кеша собственной персоной. Вовремя вспомнил, что этот тип теперь меня никак узнать не сможет. Но, может быть, я просто ошибся? Бывают же очень похожие люди.
— Заходь, паря, не стесняйся. Вместе веселее будет баниться, — донеслось от этого типчика, — В армию тебя забирают, что ли?
Нет, всё-таки не ошибся. Голос всё тот же незабываемо гнусный, скрипучий. Чего это он про армейку загнул? Мотнул отрицательно головой и встал под горячие струи душа.
— Кто тебя так покоцал? — продолжился допрос.
Решил отмолчаться, стараясь поскорее помыться и покинуть общество этого типа.
— Молчишь, значит, за дело. Правильно вас, голубков, буцкают. Смотреть одно удовольствие.
И не боится люлей поймать своим клювом, отрыжка свиная. Скрипнул зубами и промолчал. Внезапно почувствовал на своей жопе руку этого мутилы. Тело будто само подпрыгнуло, развернулось и провело захват руки извращенца на болевой. Мужик заорал и отлетел на несколько шагов, повалившись на спину. Подскочил к нему и в ярости ударил несколько раз ногами куда попало. Схватил его трусы, висящие на гвоздике в стене, и забросил их в смывочное отверстие одного из толчков в туалете. Нацепил на мокрое тело халат и выскочил в коридор.
Серый уже ждал меня в комнате с пожаренной на сковородке яишенкой с колбаской, нарезанным чёрным хлебом и бутылочкой водки.
— Вот, отметим наше знакомство, — пояснил он, улыбаясь.
Заметив моё состояние, выспросил причину. Я не стал ничего скрывать от нового друга.
— Нет в нашей общаге никакого Кеши, но по твоим описаниям узнаю дядю Федю. Подсобником в продуктовом работает.
— Не подсобником, а подсадником он работает. Подсадной уткой. Это он меня в милиции тогда избил и чуть не изнасиловал. С трудом спасся. В одной камере вдвоём сидели. Менты его на меня натравили, — мрачно пояснил я.
— Ладно, поговорю с друганами. Эту падлу надо будет проучить, — решил Серёга и предложил раздавить стопарик, а то ему на работу уже пора гнать.
Остался пока в сатиновом халате на голое тело. В нём я и прилёг на кровать, отдохнуть от всех тревог и волнений, обдумать свои дальнейшие действия и провести тренировку с призраком. Снова, как и в первый свой приход в этот мир, пришлось думать о средствах на жизнь. Да и с жильём теперь встал вопрос ребром. Если чикоматерь ушла в долину вечной охоты, то я, значит, приобрёл статус сироты и автоматом катапультируюсь в детдом на казённый кошт. Квадратные метры пойдут какому-нибудь счастливому очереднику. Хотя, чего это я стопорю? Я же в статусе пропавшего без вести. Стоит только проявиться, как Жабуняка снова загонит меня на тот свет.
Денег на прожитие имелось больше, чем достаточно. Они ожидали меня в кассе ДКС «Берёзовая роща», хранились у Вовки четвертаком от булгактерных маньяков. Обещанные Толяном Шиловским полтысячи надо ещё будет постараться вытащить. Не стоит забывать и про пресловутый чирик у Лешего. Проблема с жильём также не должна особо волновать. Авдотья примет меня к себе жить без вопросов, да и Таисия Степановна не откажет. Правда, я сильно изменился. Поверят ли они моим словам?
С вызванным призраком обсудили стратегию поиска сбежавшей сущности Чики. Я считал, что его пока бесполезно искать. Позднее он сам ослабнет, и его можно будет вылавливать по больницам и домам престарелых. Дедок не соглашался, предлагая мне чаще светиться своим телом в местах, где Чика любил бывать. Кстати, он напомнил о завтрашних похоронах чикомаман и посоветовал мне там быть. Чика мог туда заявиться, чтобы проститься с родительницей.