Страница 5 из 115
Глава 2
Четверг, 20. 02.1975 г.
Очнулся от ощущения холода, болей в теле, птичьих криков и запахов чего-то сдохшего, обёрнутый будто бы в какую-то дерюгу. Внезапно пришло осознание, что меня всё же вернули в реальный мир. Состоялось ещё одно рождение меня. Снова могу чувствовать, хоть и не вполне приятные ощущения. Однако, надо двигаться, иначе снова можно окочуриться. Полежал какое-то время, двигая руками и ногами, и ощупывая пространство вокруг себя. На теле не оказалось никакой одежды, если не считать материала мешка. И мешок этот находился где-то на улице.
— Ты ногой пошебурши. Завязан мешок слабо, — раздался старческий голос.
— Дедуль, может, посодействуешь мне? — попросил я и сильно прихерел.
Что у меня с голосом? Поменялся вроде бы. Он теперь звучал сильно, сочно, как у оперного певца. Однако, пацаньи нотки всё же пробивались.
— Сам справишься, не больной, чай, — сварливо высказался невидимый пока мне дедок.
Я разозлился и лягнул ногой. Мешок действительно развязался, и нога вывалилась наружу. За ней я сам весь вытащился. Никого поблизости не обнаружил. Куда это пенсионер сдристнул? Я находился на дне огромной ямы, вернее даже, карьера, частично заполненного бытовыми отходами. Судя по слабой припорошенности снегом, свалка работала активно. Серый полусумрак по зимнему сезону не позволял определить время суток. Вороны заполошно кружились и неистово орали надо мной.
На всём теле виднелись следы жабунякского рукоделия, и оно ныло, словно переспало с бронетранспортёром. Особенно сильно донимала почему-то жопа. Там был сплошной иссиня-черный синяк. Не понимаю я, иногда, этих ангелов. Вроде бы высокоморальные существа, а ведут себя как отпетые хулиганы. Чего бы им стоило воскресить меня без этих ментовских отметин? Что, поржать захотелось? И кожа вся какая-то розовая, как у рождественского поросёнка. Кстати, а с моими волосьями цвета ночного кошмара что вдруг случилось? Их не было там, где положено колоситься, даже на сокровенных местах. Ногтей тоже не имелось. Необычно как-то. Рею обязательно выскажу при встрече: — «Если берёшься за дело, то доводи всё до конца, а не халтурь». Надо будет потом полный медосмотр пройти, а то вдруг он ещё и жёлчный пузырь не доложил, или там какую-нибудь селезёнку.
Ходить голышом даже по помойке, особенно, когда по ней шастают всякие престарелые особы, показалось неприличным. И холодно всё-таки. Соорудил из мешка подобие туники. Ноги обмотал валяющимися вокруг тряпками, чтобы не сильно мёрзли. Теперь осталось выбраться наверх и поскорей найти какую-нибудь помощь, пока не превращусь в ледышку.
— Скоро машина сюда подъедет, — снова раздался старческий голос откуда-то вблизи.
— Ты куда, дедуля, закопался? — позвал его, тщательно оглядевшись.
Может быть, на волне стресса я глюки стал ловить?
— Присмотрись, увидишь, — хихикнуло откуда-то старикашечьим дискантом.
Прямо напротив меня заклубилось странное новообразование, превратившееся через некоторое время в худощавого дедка в полосатом костюме по моде шестидесятых годов. Я уставился на него в ожидании пояснений.
— Алексей Семенович Орлов, направлен вам в помощь. Заодно хотелось бы завершить здесь на Земле кое-какие свои дела, — по-военному доложился призрак.
Рей всё же исполнил мою просьбу в отношении помощника. Вот только я представлял себе кого-нибудь помоложе, да порезвее. Этот пенсионер будет только изводить меня своими нравоучениями. Словно почувствовав, что я не в восторге от его кандидатуры, старик заявил:
— Эхе-хе, молодой человек. Я умею многое, чего не каждый соплешмыг сумеет. С моей помощью ты сможешь разведывать обстановку, видя моими глазами и слыша. Я тебе дам связь с собой и научу этим пользоваться.
— Не фига себе, возможности! — восхитился я.
— Сейчас отработаем взаимодействие, — деловито стал разговаривать дедок, — Будешь учиться включать, перемещать, смотреть и выключать мое видение. Есть ещё возможность записи и воспроизведения.
— Охренеть! — прокомментировал услышанное, — Вам бы цены не было в военной разведке. А если бы ещё вы генерировали тепло…
Сверху послышался шум машины. Над тем местом, где я находился, нарисовался зад мусоровозки, намеревающейся сбросить на мою голову мусорные потоки. Я заорал и полез по крутому, скользкому склону наверх. Однако, выбраться из ямы оказалось делом нелёгким. Более удобный склон виднелся в стороне, но туда ещё нужно бежать хрен знает сколько времени, а машина не станет ждать. Надо было бы самому раньше догадаться, а не проводить с призраком-новобранцем инструктажи. Сыпавшийся мусор заглушал мои крики. Я уже потерял надежду докричаться до водилы, как над краем появился он сам в шапке со смешно торчащими ушами и в брезентовой куртке.
— Эй, бомжара. Ты чего разоряешься там? — насмешливо крикнули сверху.
— Помоги мне, друг, пожалуйста! Не дай пропасть! — завопил ему в ответ, стуча зубами.
— Чем же я тебе смогу помочь? Много ваших тут шатается, — засомневался шоферюга
— Не бомж я. Убивали меня. Сам не знаю, как жив остался. Очнулся здесь. Помоги…, - взвыл я.
— Ладно, — решились наверху, — Жди, вытащу.
Мужчина скрылся на пару минут и вернулся с мотком верёвки. Бросил один конец мне и помог вылезти наверх. Вблизи он оказался совсем молодым парнем.
— Да ты весь голый и в крови! — чуть напугался он.
Пока он вытаскивал меня, дерюжная туника стянулась, оставив меня в чём мать родила.
— Замерзаю…, - жалобно мявкнул я одеревеневшими губами.
— Эх, запачкаешь ты мне всю кабину. Валерыч меня тогда отымеет во все щели, — озабоченно пробормотал парень, — Не было печали, так черти накачали. Ладно, залазь в кабинку, погрейся. Где-то у меня там старая спецовка валялась.
Водила вытащил из-под спинки сидения комок чёрного тряпья и протянул мне. Спецовка была сильно рваной и какой-то жирной по ощущениям. Он её, видимо, уже в качестве концов использовал. Пришлось надеть эту липкую рванину на себя. Нашлись кирзовые сапоги серёгиного напарника. Глазам не поверил, когда убедился, что размер моей лапы подскочил до сорока четвёртого. Боялся, что не смогу воспользоваться пятой точкой. И реально было больновато. Скривился от боли, когда присел. Потом немного отпустило. В салоне парень достал термос с чаем и протянул мне:
— Отхлебни, а то трясешься, как цуцик. Знатно тебя отрихтовали. Впечатляет. Тебя к мусорам надо будет отвезти.
— Не надо. Это они меня прессовали. Хотели навесить чужое преступление. Я не соглашался. Дальше ничего не помню. Очнулся на этой помойке, и ты как раз подъехал, — постарался объясниться.
Не думаю, что парень, называющий ментов мусорами, захочет сдать меня в милицию. Тот вдруг оживился и заблестел глазами:
— Так это — правда? По посёлку слухи ходят, что в ментовке какого-то пацана замучили. Вот же они — собаки помойные! Ты это был, получается. Дай лапу. Я — Серёга, если что. Ты можешь не называть себя, если стремаешься.
— Не стремаюсь, Пашка я, — буркнул, потихоньку успокаивая дрожь.
Мы обменялись крепкими, насколько позволяло моё состояние, рукопожатиями.
— Не повезло тебе, значит, — констатировал Серёга, заводя машину.
— Любит меня милиция. До потери пульса, — мрачно согласился я, — А который сейчас час?
Говорил уже, еле ворочая языком. Водила взглянул искоса, удивлённо. Заметив мое состояние, присвистнул:
— Эге, да тебе хреново! Жаль, что я в общаге живу. Там всё на виду. Как бы мне не вляпаться с тобой в историю. Я же не местный, лимита. Тамбовский волк. Ладно, попробую договориться с тётей Фаей. Придётся разориться на конфеты. Короче, я тебя повезу к себе. Как раз обеденное время скоро начнётся. Похаваешь у меня, отлежишься на койке. А вечером моя смена закончится, и вместе дотумкаем, что дальше с тобою делать.