Страница 44 из 60
И тут возникает вопрос об изменении истории. Ну вот… на чем бы нарисовать… О!
Алиса сняла с полки над пультом любовно уложенный туда Полосковым судовой журнал — настоящий, старинный, с толстыми бумажными страницами. Конечно, на «Пегасе» был и электронный, но Полосков относился к бумажным, как профессиональный скрипач к скрипке Страдивари. Когда-то дядю Гену сильно расстраивало то обстоятельство, что маленькая Алиса рисует в этом журнале все, на что хватает фантазии, но замечаний он не делал ни разу. И в этот раз он наверняка простит пару схем на обратной стороне обложки. Ну негде больше-то…
— Вот смотри, — Алиса нарисовала линию. — Это линия времени, ставим на ней точку А. В точке А происходит событие. Если исследователь, узнав об этом событии, именно узнав, это очень важно, вернется из точки Б на машине времени в точку А и сделает, чтобы событие не произошло, то линии не будет. Возникнет развилка, закольцовка — временной парадокс. Считается, что он может привести к новому Большому взрыву и гибели Вселенной. Правда, никто этого не проверял. Но закольцовка возникает при близком расположении точек А и Б друг от друга. Если же их разнести на несколько десятков лет, образуется развилка… но в дальнейшем — гляди, линии идут параллельно, вот так — и опять соединяются в одну. Они не соединятся, только если совершить что-то, чтобы точки Б не было вообще: убить своего дедушку, уничтожить машину времени в зачатке научной мысли и прочее.
Ну вот, каждый путешественник теоретически может натворить нечто, что приведет к парадоксу. Это не зависит напрямую от образования, дисциплины, возраста, пола… Хотя нет, дети имеют больший резерв по сравнению с взрослыми. Никогда не скажешь, сможет ли личность создать парадокс при перемещении. Вот вроде бы — если взять известных и талантливых военачальников двадцатого века и отправить их к Наполеону или Македонскому, можно изменить всю историю, так? А это вовсе не обязательно, они могут скиснуть и прожить жизнь простых обывателей, все время жалуясь на плохой водопровод и медицину. А обычный непримечательный маленький человек, попав в другое время, может там таких дел наворотить! Ну, теоретически, конечно. И сейчас этот резерв определяют по сетчатке глаза, называют Радугой. У меня зеленый цвет. У тебя оказался красный.
— Это что значит?
— Что у тебя исчерпан резерв на долгосрочные перемещения, что ты должен вернуться в свой временной интервал. Но изменения, ведущие к парадоксу, накапливаются постепенно. Месяц еще у тебя точно есть. В момент возвращения путешественника назад или его гибели изменения обнуляются. У большинства людей по проверке есть резерв на одно-два долгосрочных перемещения, ну как я говорила про грызунов — есть возможность пережить голодный год. Но не больше. Ты свой резерв, видимо, исчерпал девять лет назад.
— Интересненькие перспективы с этим обнулением! — Герасимов даже поднялся. — Я правильно понял, что, если мы застрянем надолго, мне надо будет покончить с собой, чтобы мир не полетел в тартарары?
— Нет, конечно, нет. Не бойся.
— Да не боюсь я, и вообще, один раз уже умер…
— Не беспокойся, в смысле. Я рассчитываю, что мы не пробудем тут долго.
— Это почему? Сама же говорила про атом в стоге сена.
— Я примерно представляю, где может быть Гай-до в момент выхода из Прыжка. Точно в том же месте выйти из подпространства не получится, но…
— А за эти несколько дней корабль окажется где угодно, так?
— Но я не знаю, где он окажется. Посмотри опять на рисунок — вот это событие А. Я не знаю, когда оно произошло и произошло ли вообще, поэтому оно для меня плавающее. Оно всегда впереди на линии времени. Если я вернусь в недавнее прошлое и сделаю, чтобы это событие наверняка не произошло, я не вызову закольцовку и временной парадокс. Это доказано, во всяком случае, теоретически. Некоторые физики, правда, не признают это доказательство, оно основано на лемме Черкасова, а они считают ее ошибочной. Но пока ее никто не опроверг. То есть до тех пор, пока я не знаю наверняка, что с Пашкой случилось что-то нехорошее, я могу его найти и остановить. И линия времени пойдет дальше относительно моей системы координат и не закольцуется. Понятно?
— Не совсем. То есть, ты надеешься вернуться на пять дней назад, найти своего Павла, и это не вызовет парадокса. А парадокс — это такая фигня, которая приведет к новому Большому взрыву.
— Не приведет. Не должен. Теоретически это доказано.
— А практически?
— Ну и проверим практически.
— Подожди-подожди, но если вызовет? Мир погибнет, так?
— Ну…
— А заодно и мы с тобой. И Земля. И все люди на ней.
— Да, но…
— И Кир, — довольно-таки жестко сказал Коля.
Алиса опустила голову.
— Я все равно не смогу хотя бы не попробовать. Я потом не смогу жить, зная, что даже не пыталась…
— Так и Пашка твой тоже погибнет!
— Ты нарочно надо мной издеваешься?
— Нет, я пытаюсь понять женскую логику. Рискнуть Вселенной ради одного человека, который в случае неудачи погибнет вместе с этой самой Вселенной. Ну ладно, я же уже сказал, что больше ничего не боюсь. Летим, и будь что будет.
— За неудачу очень маленький процент.
— Ну пускай. А как перемещаться собираешься, одна в скафандре?
— Зачем? Вместе с «Пегасом». Я могу своим браслетом создать поле перемещения в форме шара определенного радиуса.
— Именно шара?
— Ну, — Алиса задумалась. — Слушай, ты мне какую-то идею подкинул, только я не пойму, какую…
В этот момент загорелся главный экран управления, сообщая о выходе из Прыжка. Алиса потянулась отключить звуковой сигнал, который имел дурную привычку верещать на весь корабль максимально громко. Сирена взвыла и тут же утихла.
— Это что? — приподнялся Коля.
— Это, — Алиса набрала код, — мы выходим в наше пространство.
На экране разлилась чернота с редкими светлячками звезд.
— И когда же выйдем?
— А все. Вышли.
— Как, уже?
— Ну да.
Герасимов выглядел слегка разочарованным.
— Как-то странно, вышли — и незаметно ничего. Гагарину, наверное, было интереснее.
— Хочешь знать, как было Гагарину — переживи оккупацию, Крайний Север и перегрузки.
Взгляд Алисы задержался на экране связи. Прямая линия на нем изогнулась неровной синусоидой, вытянулась, опять изломалась…
— А вот этого Гагарин точно не видел в космосе! — Алиса указала на экран.
— Что это? — Коля глядел через ее плечо. — Ну график какой-то…
— Сейчас переведу в звуковой формат, поймешь.
Тонкий прерывистый писк заполнил каюту. Три коротких сигнала, три длинных, снова три коротких…
— Это SOS, слышал? Кто-то терпит бедствие.
* Подразумеваются, естественно, стволовые клетки. Ну что еще придумать-то?
========== 25. ==========
В этот день жизнь разворачивалась к Повелителю-непонятно-чего зад… , в общем, на 180 градусов.
— Так это кто-то наш?
— Нет, не Пашка. От Гай-до такого примитивного сигнала не будет, — где-то в глубине души была досада, что это не Пашка, но не могло же все получиться так просто.
— Я имею в виду, земной корабль?
— Возможно, — Алиса проглядывала параметры сигнала. — Масс-детекторы что-то маленькое показывают, размер как у спутника-беспилотника.
— А если и правда спутник?
— Нет, с чего бы спутнику быть вдали от системы да еще пищать морзянкой? А эргометр… вообще ничего не показывает. Двигатели не работают. Надеюсь, это что-то с пропавших кораблей.
— И что мы с этим будем делать?
— Можно попробовать загрузить в багажный отсек. Но сначала проверим, есть ли там кто живой. Все-таки нехорошо обращаться с живым мыслящим существом, как с грузом, правда?
— Ну, это не самое худшее, что можно сделать с мыслящим существом.
— Может быть… Но сначала попробуем их позвать. По обычной видеосвязи, наверное…