Страница 60 из 60
— Ты не будешь в свой дом заходить? Нет? Тогда я пойду, а то свекровь может разозлиться, тогда она замыкает дверь, чтобы мы с Алечкой в дом не попали.
Вокруг стоял тихий, прекрасный последней яркой красотой сентябрь. Коля молчал несколько секунд, вслушиваясь в осеннюю тишину, затем сказал:
— Вещей у тебя немного, наверное? Быстро собраться сможешь?
— Что? — не поняла Маша.
— Ну, вещи твои и девочки ты сможешь быстро собрать? Автобус через три часа и до него еще час идти.
— Что?
— То. Тебе надо уезжать, в городе хоть какая-то работа есть. Я тут в соседней области обосновался, поедем сейчас, помогу на первых порах. Здесь ты пропадешь, и Алечка тоже.
Она хватала воздух ртом, как рыбка, снятая с крючка. Не могла найти слов и не могла поверить.
— Нет, что ты… я же не могу…
— Это ты здесь оставаться не можешь. Дядя Саша Черкасов — другое дело, он земледелец от бога. А мы с тобой городские, здесь не приживемся. Тебя ведь учили чему-то в детдоме, профессия должна быть?
— Да, — машинально пробормотала Мария, — на швею…
— Ну и отлично, хоть что-то. Беги, собирайся. Самое главное, документы не забудь. Да, с девочкой не будет проблем, она же на какую фамилию записана?
— На меня. Аверкина.**
— Ну и отлично. Беги, я подожду.
— Я не могу, — слезы брызнули у нее из глаз, — как ты не понимаешь, это невозможно!
— Невозможно тут оставаться, где ни жилья, ни работы, ни школы, ни врача! Маша, ну ради ребенка! Дети — это же наш мост в будущее. Наш единственный мост…
Она мотала головой, прижимая ко рту руку. Девочка, не понимая, что происходит, заплакала. Мария подхватила дочь на руки, секунду глядела на ее личико и вдруг решилась.
— Хорошо, жди! Я быстро!
Мария устремилась к деревне, прижимая к себе ребенка. Коля смотрел им вслед. Только теперь он понял, как сильно колотится сердце. Стучало даже в висках. Первый порыв великодушия прошел, в голову просились вполне естественные вопросы: а где ей жить, а хватит ли денег, а возьмут ли ее вообще на работу и как быть с садом для девочки? Пусть сейчас и демографическая яма, но ведь сады тоже закрывают… может, ей в такое место нянечкой устроиться?
Так у нее образования никакого… И как она обрадовалась, увидев его — просто случайному знакомому, даже воскресшему из мертвых, так не радуются… Не слишком ли большую ответственность он на себя взваливает?
А что лучше? Жить и знать, что там, может быть, мать с ребенком с голоду загибаются, пока ты тут диваны давишь?
Маша давно скрылась за оградой. Мир снова казался местом без людей, скрещеньем времен в одной точке. Станет ли он миром Алисы? Нет? Зависит ли от нас хоть что-то вообще?
Перед глазами покачивалась тоненькая паутинка с прицепившимся к ней паучком. Коля машинально проследил за ним взглядом. Вдруг его словно подбросило: березы! Те самые три деревца, что стояли здесь целый год… и там, на газоне, он видел три старых сомкнувшихся корнями ствола! Так же одно дерево наклонилось, два других росли прямо… Березы живут вроде не больше века, так это и в самом деле НАШЕ будущее?
Но разве не могли посадить такие же березы в том, светлом мире, через тысячу или десять тысяч лет, или же вообще в параллельной реальности? Тоже мне, доказательство, ты еще в Африке три пальмы найди…
Он вдруг сообразил, что Маша ушла уже довольно давно, и ее все нет — может, передумала? Его охватило смешанное чувство облегчения и разочарования. Еще немного времени есть, подождать можно, а как же идти в деревню не хочется… Если Маша все же не рискнет уехать, покоя в его жизни не убавится, но…
Знакомая тонкая фигурка отделилась от крайней изгороди. Алечку Мария опять вела за руку. Коля смотрел на дорогу, чувствуя, что бешеное сердцебиение замедляется. Кровь в висках переставала бурлить. Река времени, успокаиваясь и затихая, как после бури, входила в берега настоящего. Рядом были близкие люди, о которых нужно было заботиться, вокруг — страна, которую полагалось строить, и впереди — жизнь, которую предстояло прожить.
Маша была уже совсем рядом. На глазах еще блестели слезы, но она улыбалась с робостью и надеждой одновременно.
— Я не долго? Я боялась, что ты не дождешься…
— А я боялся, что ты передумаешь. Пойдем. Нам еще два билета на автобус брать.
КОНЕЦ.