Страница 71 из 154
- Справимся-то справимся, - хозяин оружейной ответил машинально, будто мысленно что-то прикидывая, потом оживился. - А верно, кого-то можно будет отправить в помощь. Вот что, сейчас наведите порядок и ступайте пока по домам. Может, и ночью работать придется.
Это предложение было встречено недовольным ворчанием. В отличие от легких на подъем южан, готовых с небольшими перерывами работать круглые сутки, жители Теплых Прудов относились к положенному отдыху, как к святыне и бодрствовали по ночам крайне неохотно. Но возражать никто не стал, ибо не выполнить в срок заказ Гервайза было себе дороже.
Полуденное небо над лунной столицей словно выбелил свирепый солнечный свет. С востока к зениту медленно полз темный архипелаг облаков, гром звучал издалека, но так тихо, что его перекрывал шум толпы. Людей на улицы перед обычной грозой набилось видимо-невидимо, Мэсси второй раз в жизни попал в такую толчею и нервно оглядывался по сторонам.
Из обрывков разговоров он понял, что столпотворение было вызвано утренним землетрясением. Кварталы, ютившиеся у самой котловины, оказались разрушены, пострадали даже некоторые дома, расположенные ближе к центру города. Погибших вроде как не было, горожане горячо возмущались из-за равнодушия властей, не проявивших никаких поползновений помочь тем, кто лишился крова.
Выбраться из толпы не получалось. Мэсси не успел оглянуться, как переулок, из которого он только что вышел, оказался так же запружен людьми, как и основная улица. Здесь под ногами был камень, не песок - дорога вела к центру города. Мэсси оглянулся на небо, пока еще ясное, но каждую секунду теряющее свой полуденный блеск, и решил не разыскивать окольные пути. Не так много времени ему оставалось, чтобы добраться домой до грозы и предупредить Виславу о возможной ночевке на работе. Не хватало еще, чтобы она с ума сходила. Доната ведь разыскать не удалось, он не вышел к условленному месту ни на свист, ни на окрик; впрочем, время было обеденное, а не вечернее. Ожиданиями предстояло терзаться еще долгих полтораста часов.
Народу вокруг становилось все больше. Среди общего людского говора послышались резкие крики и звуки трубы. Поверх голов Мэсси увидел тянущееся по улице шествие. В центре несколько рослых служителей храма несли затянутые пурпурной тканью носилки, за которыми шли, несомненно, важные персоны - уж слишком отличались они от прочих горожан и одеждой, и статью. По бокам процессии одетые в доспехи солдаты расталкивали волнующееся людское море.
Но рот заткнуть они никому не могли. Толпа зашумела еще сильнее.
- Дорогу! Дорогу его высочеству!
- Правосудия!
- Р-р-разойдись!
- Ваше высочество, сколько домов порушено!
- Расступись!
- Твари вы!
- Севин! Севин!
- Крохабенна пешком ходил! И помощь была всегда!
- Сейчас гроза будет, куда люди пойдут?
- При шернах такого не было!
- Расступись!
- Эй, высочество! Не по праву венец носишь!
- Ваше высочество!
Мэсси поглубже опустил капюшон на лицо, ругая себя за то, что сразу не выбрался из толпы. Теперь это было практически невозможно. Вокруг плескалось море голов, плеч, воздетых кверху рук, людские потоки закручивались, как морские течения. Уже не разобрать было, что кричат горожане. Толпа, с которой когда-то не совладал растерзанный ею Победоносец, теперь влекла Мэсси за собой, он мог только стараться удержаться на ногах. Рядом раздался вопль, плач, поток брани - видимо, кого-то в давке все же повалило на землю. Мэсси оглянулся, но пострадавшего не увидел. Его самого подтаскивало все ближе к кортежу понтифика. Оставалось надеяться только, что перед угрозой бунта первосвященнику будет не до того, чтобы внимательно разглядывать лица горожан. В давке и сгорбиться особо не удавалось, Мэсси возвышался над остальными на целую голову.
Спутникам понтифика тоже приходилось несладко, стражников оказалось недостаточно, чтобы растолкать наседавших горожан, несколько помощников Севина не успели оглянуться, как их увлекло в толпу в сторону от кортежа. Один из них, немолодой мужчина в светлой далматике переписчика оказался рядом с Мэсси. Кто-то толкнул беднягу, и тот, не удержав равновесия, рухнул на четвереньки. Один человек уже споткнулся об упавшего, другой наступил на руку, - Мэсси, когда его протаскивало мимо, исхитрился нагнуться, сгрести переписчика за шкирку и рывком поднять на уровень человеческого роста. В следующий миг его со спасенным уже разнесла в разные стороны толпа. Мэсси оглянулся, и мир вокруг на мгновение онемел, а сердце упало, - в растерянно озиравшемся переписчике он узнал человека со ступеней собора. Спасенный тоже заметил его. Глаза переписчика расширились в изумлении, потом его скрыл протискивавшийся мимо высокий человек. Мэсси наконец удалось поймать людской поток, двигавшийся от кортежа, к выходу из давки, но, оглянувшись, он снова увидел лицо переписчика, глядевшего на него с восторгом и ужасом, и в движении губ угадал: “Владыка, благодарю”.
По узорчатому окну сбегал поток воды. Дождь шел сплошной стеной, словно второй, третий, четвертый слой стекла. Молнии, мерцавшие через это вставшее на дыбы море, дрожали, растворяясь в бесчисленных каплях. Гром ворчал глухо, хотя и был самый разгар грозы - двойная крыша собора смягчала доносившиеся снаружи раскаты.
В зале горели свечи и лампы, как ночью. Несколько человек, крупнейшие дельцы и фабриканты Северной столицы, собрались в тесный круг. Здесь не было купца Гервайза, остальных, возможно, это удивляло, но виду они старались не подавать.
- Господа, не ждите и не оглядывайтесь на дверь, тот, кто по праву богатейшего горожанина должен быть здесь, не приглашен, - Севин в этот раз не ходил вокруг да около, и собравшиеся обменялись недоуменными взглядами. Причину такой откровенности понтифик тоже не скрывал:
- Господин Гервайз в последнее время не слишком рвется советоваться с кем бы то ни было и забывает об общих интересах, а его охрана скоро превысит числом храмовую стражу, если не принять мер. Они, кстати, уже приняты. Ну так вот, в таком случае меня тоже не интересует мнение Гервайза. И так будет с любым… но созвал я вас не за этим. Господин главнокомандующий!
Из галерейки бесшумно выступил Никодар, прошел к центру зала тихо, не обычным марширующим шагом. Одет генерал тоже был вполне по-мирски, без лат, оружия, солдатских сапог и прочей военной атрибутики. Севин кивнул:
- Говори, Нико.
Никодар поглядел поверх голов скучающим взглядом.
- Збигнев, иренарх Юга, обозлен, - сообщил он небрежно. - В последнее нападение шерны сожгли целых два склада, причем крупных. За один еще остается долг, второй был частично оплачен, но им не воспользовались. Вчера утром потонул грузовой корабль, шедший в Табирский порт. Там тоже было оружие, и издержки по договору ложатся на Юг. Вот он и обнаглел, говоря по простому. Возомнил себя хозяином. Собрал сейм, сейм его поддержал. Они хотят перестать платить налоги, отказываются от военной помощи нам в случае, если шерны окольными путями проберутся на север, и не хотят отдавать долги за оружие, которым не успели воспользоваться. Збигнев заявил, что у них не колония, а свое государство, отдельное от Теплых прудов. Сейм, повторяю, его поддержал.
Слушатели сидели в каменном молчании, с непроницаемо спокойными лицами. Только один человек, крупнейший торговец оружием, возмущенно засопел:
- Как долги не платить?!
Его сосед, тощий старик в златотканой одежде, проскрипел:
- Пусть попробуют, шерны насядут, приползут на четвереньках.
Севин рукой сделал знак молчать:
- К кому прислушиваются в Табире, кроме него?
- Ни к кому особо. Вожаков толковых нет, остается Збигги, он привычен, - пожал плечами Никодар. - Большинство согласны с ним. Они очень обозлены последней атакой шернов.
- А Анна?
- Анна под домашним арестом. Вроде укрывал какую-то девчонку, которую лапал шерн. Его уважали, но власти у него нет. Он, может, и согласен, что для Табира рвать связи с Севером безумие, но его теперь слушать не будут. Более того, - Никодар внимательно оглядел собравшихся, - Збигнев хочет разыграть крупную карту. У них там ходят слухи, что можно попробовать атаковать горы с помощью дальнобойной пушки, или же заложить особо мощный заряд в расщелины. Не знаю, собирается ли он сделать это на самом деле или просто выдает желаемое за действительное. Но его теперь превозносят до небес.