Страница 70 из 154
Чтобы не идти домой через центральные улицы, Мэсси каждый раз делал крюк. Были в этом, конечно, и положительные стороны - за несколько дней он изучил отдаленные улочки, как свои пять пальцев, и в случае необходимости мог выбраться из города окольными путями. Вдруг понадобится?
Пока, к счастью, такой необходимости не было. Перед домом он останавливался у горячих источников - за день будто вся угольная пыль собиралась у него в горле, к вечеру прорываясь надсадным кашлем, а во влажном теплом воздухе дышать сразу становилось легче.
Времени на разговоры оставалось мало. Первые два дня он засыпал, едва добравшись до лежанки, и Вислава с трудом будила его для ночного перекуса. Потом Мэсси все же втянулся в ритм работы, научился рационально расходовать силы, использовать любой свободный момент для отдыха, и часа два до заката ухитрялся бодрствовать.
Вечер не зря считался любимым временем горожан. Солнце не так палило, как днем, и воздух был полон блаженным теплом. Дневные дела к закату успевали закончиться, наступала пора отдыха. Люди постарше тянулись в собор на вечернее богослужение, молодежь же от этого скучного, бесполезного и неинтересного занятия отлынивала. По улицам, залитым алыми лучами заходящего солнца, бродили влюбленные парочки и просто веселые компании, пели песни, иногда затевали потасовки. Самые бесшабашные сидели на подоконниках, свесив ноги наружу, и попивали ноевку, перекликаясь со стоявшими внизу приятелями, иногда спрыгивали на улицы прямо со второго, а то и третьего этажа - из-за малой силы тяжести лихачам не грозили серьезные травмы.
Мэсси с Виславой всегда проходили по одному и тому же маршруту - сперва на пустырь за домом, покормить бродячих собак, потом к купальням, и напоследок закупали свежевыпеченный хлеб, пирожки и прочую не требующую приготовления снедь у старушек-торговок - на долгую ночь, когда стряпней в тесной комнатушке доходного дома не займешься. Заодно узнавали у вездесущих бабулек дневные новости. Правда, ничего достойного внимания на Теплых прудах пока не происходило. За море отрядов не отправляли, из ряда вон выходящих известий оттуда не было, в лунной столице тоже не случалось никаких волнений - на одной из фабрик Гервайза взбунтовались рабочие, но их быстро усмирила городская стража. Что может вообще быть хорошего на Луне для простого человека, такова наша участь, деточки, так еще духами земными предначертано - жить и страдать. Явится когда-нибудь Победоносец истинный, не самозванец, тогда-то и наступит день вечный во счастии… да не дай Земля дожить. Все перемены только к худшему.
На этих оптимистичных рассуждениях Вислава обычно благодарила старушек за пирожки, и они с Мэсси поднимались к себе на третий этаж. Время еще оставалось на перекусить перед сном, наметить план действий на завтра (встретить корабли, плывущие из Табира - может, будут новости об Анне, отложить определенную сумму, поспрашивать на городском рынке о продаже домиков где-нибудь у побережья).
О происшествии у собора Мэсси, подумав, все же рассказал. Вислава должна была знать, что кто-то здесь еще помнит в лицо Победоносца, и находиться рядом с ним может быть опасно. Она выслушала спокойнее, чем он ожидал, мельком упрекнула, что не стоило ходить на центральную площадь, и спросила:
- Но он же не проследил за тобой?
- Нет. Он в другую сторону шарахнулся.
- Так и успокойся. Чему быть, тому не миновать. Когда начнутся неприятности. тогда и станем думать, а заранее чего ж убиваться. Просто больше к собору не подходи.
Мэсси попробовал намекнуть, что опасным может быть именно его общество, но Вислава сердито сверкнула глазами:
- Ты что, думаешь, я трусиха? У нас же с тобой боевое братство, считай. Оно прочнее всего! И один ты пропадешь. Короче, будут бить - будем плакать, а пока не бьют. Узнать бы еще, что с господином Анной все хорошо. А то тревожно как-то. Хотя… Когда оно было не тревожно, разве что в детстве. Мне родители говорили - вырастешь, шернов уже победят, даже близко к городу подлетать не будут, - Виславу слегка передернуло, как всегда при одном упоминании первожителей. - Потом в горах, там, конечно, была опасность, но там все от тебя зависит, все сам решаешь… хуже нет, когда ждешь не пойми чего.
“Не пойми что” решило попробовать Мэсси на зуб на четвертый день работы в оружейной мастерской. С утра день не задался, новый угольщик, худосочный и с виду болезненный человек, рассыпал черный порошок, за что попало всем. Потом явившиеся с Отеймора носильщики притащили недостаточно сырья, еле на дне мешков:
- Старик что-то разбушевался, огнем плюется, стена пара стоит, до селитряниц не дойти. Камни над головой летят…
- Сейчас у вас сапоги над головой полетят, - обозлился хозяин. - Лишь бы не работать.
- После обеда сходим еще раз, - носильщики отнеслись к хозяйской грубости с несокрушимым спокойствием. - А то сам погляди, вон какая туча над Отеймором.
Хозяин пробурчал что-то про себя, но вынужден был согласиться - над вулканом, возвышавшимся вдали, курился черный дым, а город с утра слегка потряхивало.
Мэсси вспомнил Доната, его ненадежное укрытие в чащах у подножья Отеймора, мысленно попытался успокоить себя, что извержение никогда не затрагивало всю котловину, и Донат, обладавший поистину звериным чутьем, наверняка успел найти безопасное место. Но тревога не унималась. В итоге Мэсси взял не то сито для просеивания и получил нагоняй.
Незадолго до грозы снаружи донесся разговор хозяина с кем-то незнакомым. То был не носильщик, не хозяин другой оружейной, которые иногда приходили почесать языки. Хозяин говорил быстро-быстро, угодливо, с раболепными интонациями, которых от него Мэсси доселе не слышал. Чужой голос цедил слова свысока, редко и отрывисто. Сушильщики подняли головы, прислушиваясь.
- Гервайз к нам пожаловал, - кто-то прицокнул языком. - О как. Сам, не управляющий, и с чего бы?
Гервайз! Мэсси не впервые слышал имя богатейшего дельца Теплых прудов, знал, что тот немолод и наверняка встречал Победоносца лицом к лицу, а значит… Прятаться он не рискнул, неизвестно, вдруг важного гостя проведут по всей мастерской. Мэсси метнулся в соседнюю комнатушку, где хранились жестянки с толченым углем, щедро зачерпнул черной сыпучей пыли и старательно размазал по лицу. Волосы скрывал капюшон куртки, которую полагалось носить в оружейной.
Скорчившись в три погибели, Мэсси вернулся в сушильню, товарищи с усмешкой покосились на его перемазанную физиономию, но в оружейную уже входил хозяин, пропуская вперед осанистого солидного человека. Все поспешили замереть в почтительных позах, Мэсси лишь мельком глянул на круглое багровощекое лицо богача, и снова сгорбился, будто отвешивая поклон.
К счастью, важный гость почти не обратил внимания на рабочих.
- Значит, сейчас материала у тебя немного, - обратился он к хозяину, продолжая начатый разговор.
- Да, но достаточно, не беспокойтесь, - рассыпался в увещеваниях оружейник. - После грозы мои молодцы приволокут еще, ваш заказ будет исполнен в срок!
- Время - деньги, - заметил Гервайз, и его толстое лицо приняло еще более напыщенное выражение. - Смотри же, я плачу за срочность и за надлежащее качество.
Когда хозяин и гость вышли из мастерской, работники дружно вздохнули с облегчением, распрямляя спины - в присутствии богача они боялись не только глядеть ему в глаза, но и дышать.
- Чегой-то ты черный, как шерн поганый? - спросил у Мэсси ближайший сосед.
- Глаз зачесался, - соврал Мэсси, не моргнув этим самым глазом. - Не заметил, что рука в угле была, стал вытирать и только хуже сделал. А что? Очень заметно?
- Умойся иди. Хозяин не в духе будет, а тут еще твоя черная морда.
Хозяин и вправду был не в настроении. Вернулся, пнул пустую жестянку, раздраженно спросил, какой идиот сует под ноги незнамо что, пересмотрел скудную запасы сырья и задумался.
- Старик недолго огнем плюется, после грозы наверняка утихнет, - рассудительным тоном заговорил один их старших оружейников. - А там, глядишь, можно кого-нибудь носильщикам в помощь отправить. Справимся.