Страница 69 из 154
- Все здоровы.
- Ну и хорошо, - кивнул Ксавир. - Тут недалеко, после грозы и отправляйся. Да, слушай, я все спросить хочу - почему я тебя никогда в соборе не видел? Красавица твоя и то забегала, а ты никогда. Совсем неверующий, что ли?
Мэсси развел руками, не зная. что ответить.
- Да нет… просто не получалось, то да се.
- Ну я, положим, сам во все эти поповские байки не очень, - доверительно сообщил Ксавир. - То один Победоносец был, нехорош стал, то истинного надо ждать, завтра еще что придумают. Но совсем уж выделяться не стоит, соседи начнут коситься. Ты хоть для виду на вечерню ходи иногда.
До грозы оставалось еще немало времени. Мэсси собирался немного побродить, чтобы все обдумать, и ноги сами понесли его к центру города. Что ни говори, а собор притягивал к себе, своей мрачной красотой, а может быть, тем, что с него когда-то началась эпопея Победоносца на Луне, так бурно началась и так печально закончилась?
Мэсси уже прилично изучил город и мог спокойно найти центральную площадь и оттуда путь домой. Всю дорогу он мысленно спорил сам с собой, приводил тысячи причин близко не подходить к собору и тут же отметал их, как несущественные. В конце концов, за все время только два человека - Ивата и Анна - отметили его сходство с победоносным посланцем небес, то есть казненным преступником, то есть… И в соборе сейчас никого нет, Вислава говорила, что народ собирается там поутру и поздно вечером, а в остальное время в храм мало кто заходит.
Площадь перед собором не пустовала, хотя людей там было много меньше, чем в вечер прибытия на Северный континент. Несколько торговцев предлагали свой товар - уж без них точно ни одна улица не обходилась, кто-то ссорился, громко, во весь голос доказывая свою правоту, кто-то шатался без дела. Мэсси, стараясь ни к кому не поворачиваться лицом, дошел до древних ступеней. Ему вдруг страшно стало подняться по ним, будто это налагало какую-то ответственность. Слава Луне, люди были заняты своими делами и не обращали на него внимания. Мэсси вспомнил слова Анны, что его прадед был здесь священником, но полностью осмыслить этого все равно не мог. Его мать, получается, поднималась по этой лестнице каждый день, а он не рискует даже подойти близко.
Мэсси ступил на выбеленные солнцем камни, обернулся к площади и улыбнулся своим страхам. Какая-то проходившая мимо бабка немедленно напустилась на него с упреками:
- Место святое, намоленное, а он тут зубы скалит, и как не стыдно-то!
Мэсси ничего не ответил, только прикинул, что эта старуха уже точно должна была застать его отца, и, если его не признала, значит, либо сходство не такое уж сильное, либо люди уже не помнят толком, как выглядел Победоносец. Может, прав Ксавир, и Мэсси стоит для виду ходить в собор, ну столько времени прошло, кто его в чем-то уличит?
… В нескольких шагах на паперти стоял богато одетый человек и с ужасом глядел на Мэсси. В руках он держал кипу бумажных листов, несколько из которых уже успел уронить. Мэсси застыл, не зная, что делать, пуститься ли в бегство или вести себя, как ни в чем не бывало, ведь побежать - значит, признать за собой вину?
Губы человека дрогнули, он пытался заговорить, но не смог. Оглянулся по сторонам в поисках чего-то неведомого, сделал шаг вперед, склоняя голову, снова беспомощно замер. С трепещущих губ слетело полузадушенное:
- Владыка… владыка, прости!
К этому Мэсси точно был не готов. На его счастье, ко входу в собор подоспела шумная компания простолюдинов, он метнулся назад, и, пока люди, громко переговариваясь, поднимались по лестнице, отбежал за колонну и скрылся за углом, мысленно пообещав себе никогда больше не приближаться к площади.
Ивар добрел до колонны и остановился, опершись об нее рукой. Это было наваждение, такое же, как несколько дней назад. Но почему? Ему ведь даже кошмаров никогда не снилось. О, если бы он тогда избежал участия в проклятом судилище… Духи земные, не карайте меня слишком строго…
К Ивару приблизился младший переписчик:
- Что с вами, господин? Вы уронили бумаги.
- Так подбери, дурень, - Ивар уже справился с собой и говорил обычным раздраженным голосом. - Идем, совет у первосвященника вот-вот начнется.
Комментарий к В земле Мадиамской. Разбитые скрижали
Надеюсь, всякие ветхозаветные намеки не заденут ничьих чувств. Яхта же должна оправдывать свое название.
========== Затянуло небо в дожди. Заговор ==========
Говорят, ад пахнет серой. Откуда у утверждающих это берется такая уверенность, точно не знает никто, ведь с того света пока что никто не возвращался. Но в том, что сама по себе сера не пахнет, Мэсси убедился в первый же день работы. Мешки, в которых добытчики с Отеймора приволакивали нечто, напоминающее глину и песок - белые и желтоватые рыхлые комки - запаха не имели. Они успевали просохнуть по дороге, на жарком дневном солнце. Зато носильщиков, с которых пот лил градом, оружейники немедленно отгоняли на безопасное расстояние:
- Иди, иди. От тебя задохнуться можно.
- А деньги? А взвесить?
- Вечером все расчеты, - сурово отвечал главный мастер. - Тогда посмотрим, насколько чистый товар вы приволокли.
Профессиональная гордость не позволяла носильщикам уйти сразу, они еще какое-то время околачивались рядом, жалуясь на то, как тяжко было копать сырье в обрывистых высушенных трещинах у подножья вулкана, и как много весили мешки. Пользоваться собачьими упряжками для переноски тяжестей в окрестностях Отеймора было невозможно из-за неровной дороги.
Комья высушивали окончательно на веранде под крышей, зорко следя, чтобы на них не падали открытые солнечные лучи. Особо крупные куски закладывали внутрь огромного колеса с рычагом, который и нужно было крутить. Чистую серу или селитру дробить было легко и даже весело. Болтать никто не запрещал, рабочие обменивались шуточками, делились последними новостями. Только когда внутрь втаскивали ступки с изготовленным в ямах углем, оружейники дружно заматывали лица платками - мельчайшая пыль летала в воздухе, забираясь под одежду, прячась в глаза и ноздри. Три порошка смешивали, просеивали, дальше смесь перетаскивали в погреб, тускло освещенный, всегда прохладный, засыпали на широкий щит из отполированного металла, и там уже тяжелые чугунные жернова крутили в торжественном молчании, сверяясь со временем - вначале медленно, затем с такой скоростью, которую только выдерживали мускулы. Долго-долго пересыпался в часах цветной песок, когда обработка бывала закончена, руки отваливались от плеч. По-хорошему, этот процесс стоило бы доверить ветряным или водяным мельницам, но за длинные лунные сутки ветер усиливался только дважды - перед полуденной бурей и на закате, в преддверии ночных холодов. Быстрых горных рек рядом не было, равнинные бурно текли тоже только дважды в сутки, а в остальное время сильно мелели.
Отдышавшись, смесь раскладывали на просушку, просеивали через сита с разной величиной ячеек и рассыпали по глиняным корчагам. Тут уже начинали говорить, и чаще всего на одну тему:
- А помните, как дней двадцать назад в соседней оружейной бахнуло?
- Когда двое рабочих погибло?
- Ну да.
- Это не в соседней. Это в той, дальней, что у самой горы. В соседней покалечило сушильщика, и то давно. Лет пять.
- Хватит, - прикрикивал обычно главный мастер. - Заткнитесь. У нас еще никогда не было несчастных случаев.
Мэсси не рисковал расспрашивать своих новых товарищей поподробнее. Он только усвоил, что работа опасна, но не слишком. Жизнь вообще была довольно опасной штукой, везло же ему до сих пор, почему бы этому не продолжаться и впредь.
Виславе он старался рассказывать о рабочих делах как можно меньше, чтобы она не забеспокоилась и не стала уговаривать его бросить мастерскую. Она иногда обижалась на его молчание, Мэсси отговаривался усталостью. До дома ведь еще надо было дойти, а дорога занимала больше двух часов в обход Отеймора.
Город обнимал вулкан пригородными улочками, как осьминог щупальцами. Первое поселение людей на Луне основано было у самого края моря, но после появления на северном берегу первожителей люди стали перебираться ближе к лесам, покрывавшим горные склоны. Туда шерны залетали реже, там легче было укрыться в непролазной чаще. За семь веков Теплые пруды изрядно разрослись в сторону Отеймора.