Страница 60 из 154
Он оттащил тележку с обломками кирпичей к городской свалке, где камни дробили в мелкую крошку и использовали еще раз для укладки дорог - в практичном Табире ничего не пропадало зря. Когда Мэсси вернулся, оружейник отправил его домой, проверить, не нужна ли помощь домашним и вернулся ли Анна.
- Только умойся сначала, а то напугаешь их, - предупредил старик. Правда, совет оказался невыполним - умыться вне дома все равно было негде.
Вислава спала после нескольких чашек с успокоительным отваром, Анна не появлялся, и встревоженная Вета отправила Мэсси на поиски.
- Среди убитых? - спросил он уже в дверях.
- Да чтоб тебя, - рассердилась Вета. - Разве господин Анна может погибнуть?.
Анна действительно не мог - он шел по двору навстречу. Одежда на нем кое-где обгорела, лицо перемазано сажей, левая рука висела на перевязи, но в целом воевода будто скинул десяток лет. - Все, все хорошо, - радостно крикнул Анна, - отбили, я был на площади. Как Славушка?
Мэсси ответить не успел. Он только начал улыбаться, от чего корка засохшей крови на лице пошла трещинами, как вдруг через забор перелетел небольшой круглый предмет и упал у ног Анны. Это оказался камень, завернутый в кусок пергамента, на котором было нацарапано два слова. Мэсси уже достаточно разбирался в местной письменности, чтобы их понять, тем более, что и слова были совсем простые: “Мать выворотня”.
- Это я виновата, господин Анна, - всхлипывала Вислава, - теперь из-за меня у вас тоже неприятности будут.
- Нет твоей вины, не забивай себе голову, - успокаивал ее Анна, - Если бы не Захария, никто бы к тебе не прицепился. Просто не повезло, придумаем что-нибудь.
- А вдруг в дом ворвутся? А этот… в подвале? - Вислава все еще не могла назвать Доната по имени, хотя перестала употреблять слова “нелюдь” и “выворотень”.
- Запрем дверь. Он бросил камень и убежал, если бы он мог собрать толпу, он бы ее уже собрал. Ты успокойся, сегодня будет сейм, после него решим, что делать. Ну, а ты как? - Анна обратился к Мэсси. - Как справились?
Мэсси пожал плечами, рассказывать об сегодняшних событиях даже Анне ему хотелось все меньше и меньше.
- Обыкновенно… Прилетели, подожгли. Если бы не хозяин кирпичной, я бы не справился.
- Ладно, у тебя все на лице, - Анна позволил себе отпустить не слишком удачную шутку. В память об утреннем нападении у Мэсси от виска через переносицу теперь шел шрам через все лицо. Вета порывалась забинтовать, но повязка закрывала и глаза, так что Мэсси отказался ее носить. Анна, поглядев на свежий рубец, заметил:
- Это и хорошо, и плохо. Хорошо - ты стал меньше похож на своего отца, а плохо потому, что у тебя теперь есть особая примета. Хотя с таким ростом ты и так в толпе не потеряешься. Ладно, главное, что глаза целы. Пойду я в народ, узнаю, какие планы, а вы заприте двери и не выходите. Все образуется.
После ухода Анны Мэсси свалил дневной сон, напоминание о его полуземном происхождении. Едва он успел задремать, сразу же явились кошмары - во сне он бродил между сваленными в ряды трупами, искал среди них Анну, и не мог найти, зато каждый раз ему попадался мертвый Ивата. Как же так, он ведь был жив, удивился наконец Мэсси, и очутился на берегу горного озера, где, сидя в лодочке у берега, удила рыбу Хонорат, она взмахнула удочкой и вытащила сплетенный из коры туесок с горящей нефтью. На щеках Хонорат багровели следы шестипалых ладоней, а на лбу вспыхнула вдруг огнестрельная рана, как алый распустившийся цветок. В поисках лечебных растений, которые могли бы остановить кровь, Мэсси бежал по склонам горного кольца, карабкался по скалам, и, поднявшись на вершину, не увидел в небе привычной опрокинутой чаши земного диска. Старый Корнут сидел над обрывом и тщательно стирал краску с одного из своих каменных шаров - видимо, с того, что изображал Землю.
Тут он наконец-то проснулся. Задремал он прямо на полу, на циновке, рядом сидела Вислава, бледная, с кругами под глазами.
- Ты так метался во сне, - сказала она. - Шерны снились?
- Нет, ерунда какая-то, - Мэсси сел рядом с ней. Голова гудела после тяжелого сна, который так и не принес ни отдыха, ни облегчения. - Анна не вернулся?
- Нет, - она покачала головой. - Знаешь, мне страшно. Я только с тобой сейчас могу поговорить, потому что… Ну, ты помнишь, я такая смелая была, там, под Герлахом. И я видела, что ты смотрел как бы с осуждением - не перебивай, я видела. Да, я зря храбрилась, сначала эта лапища, - она приподняла собственную руку со следами от сдавливавших ее пальцев на локте, - потом этот старик… Спасибо тебе, если бы шерн успел, точно бы закопали, я знаю, я видела один раз, а перед этим, может, и по рукам бы пустили.
- Что значит - по рукам?
Она отмахнулась, смеясь и плача:
- Дураком родился, дураком помирай. Я была уверена, что со мной не случится… а теперь я просто их боюсь. Даже увидеть боюсь, понимаешь? Как я вернусь в Герлах, а вдруг я выстрелить не смогу, вдруг парализует от страха? И дядя Сакко прав, там люди разные, вдруг в лагерь слухи дойдут, что вот эту, мол, шерн хватал. Тогда все.
- Это сейчас страшно, - он погладил ее по руке. - Потом пройдет. Знаешь, я видел, как один человек застрелил женщину, до которой дотронулся шерн. Теперь я понял, почему - он ее спас.
- Спас, - кивнула Вислава. - Знаешь, что еще - мой отец считал Победоносца человеком. Поэтому я к тебе без почтительности… ты обижаешься, наверное?
- С чего ты взяла?
- Моя мама считала его богом, - жарко зашептала Вислава. Она разрумянилась, глаза блестели, как прежде. - А вдруг ты… а вдруг у тебя есть силы? Вдруг ты тоже… тогда, прошу тебя, владыка, верни мне мою смелость! Мои силы, мою решимость - вдруг ты можешь? Ну пожалуйста!
- Не могу, - Мэсси встал, отстраняясь от протянутых к нему рук. - Не могу, я бы очень хотел, но я человек, как и ты, да я думаю, что и боги не могут! Только мы сами.
Она сидела на полу, подняв вверх спокойное лицо с потухшим взглядом.
- Да, наверное, и они не могут…
Со стороны выходной двери послышался шум и голоса. Это вернулся Анна. Он снова выглядел на свой возраст - седой, уставший, разочарованный в жизни человек. При одном взгляде на его лицо Мэсси понял, что хорошего ждать не приходится.
- Ну как? - спросил он все же. Вислава молчала, глядела с робкой надеждой, готовой как вспыхнуть, так и обратиться в пепел.
Анна безнадежно махнул рукой.
- Неважно, дети, неважно. Сейчас все расскажу, будем решать, что делать.
========== Столпы веры. Пристань Доброй Надежды ==========
- Со Збигги я сегодня поссорился окончательно, - Анна даже не сел в кресло, так и бродил по комнате, как по клетке. Повязка на руке у него размоталась, но на предложение забинтовать покрепче он только отмахнулся. - Он сначала юлил, что все забыл, что он мне по-прежнему друг. Потом народ собрался, подсчитывали потери, и он заговорил о новой подати, меня призывал его поддержать. Я и высказал все, что думал. Что сейчас усилия неподъемны, что мы недостаточно мощным выпадом только разозлим шернов, и нужно отстраиваться и восстанавливать город, а потом уже продумывать атаку на горы, и тщательно все просчитать. Ну, слово за слово, сцепились. Он стал меня обвинять в предательстве дела Победоносца… он, когда я точно знаю, что эта двуличная сволочь на суде голосовала за казнь… потом оправдывался, мол то да се, побоялся идти против остальных… это ведь только на Севере все твоего отца считают самозванцем.
- А здесь? Нет?
- Здесь просто об этом не говорят, - усмехнулся Анна. - Церковь считает его преступником, но если бы не он, предполья бы не было. Как-то странно проклинать того, кому обязан существованием своей страны. Есть, конечно, и фанатики, как Захария.
- А он там был? - тревожно спросила Вислава.
- Был, - Анна еще больше помрачнел. - Пришел под конец, с ним была парочка таких же полоумных. Но он может только мелко напакостить, был бы Збигги мне другом, как хвалился, он бы Захарию приструнил. Только иренарх мне больше не друг. Какой же скандал получился… если бы я был одинок, я бы сказал - приятно вспомнить.