Страница 46 из 154
- Я от вас это в сотый раз слышу и в сотый раз говорю - да, корпус в нормальном, а к самой главной составляющей, к двигателю, при постройке еще даже не приступали. Ну двигатель это же ерунда, правда? Просто такая мелочь, не стоящая внимания.
- У машины мотор заменить проще всего, - сказала Аза, оглянувшись на свой автомобиль. Данияр невесело рассмеялся.
- Пишта был гений, может, он собирался установить устройство, способное игнорировать притяжение Земли, или что-то еще более невероятное. Я кроме старого доброго двигателя внутреннего сгорания ничего придумать не могу. А ни один двигатель внутреннего сгорания еще даже ни единого самолета выше десяти километров в воздух не поднимал. Если бы вы могли найти первую вернувшуюся на Землю машину…
- Она бесследно исчезла, еще Яцек не мог ее найти. Занесло песком, Сахара большая. И она исчерпала свой резерв, потому что была рассчитана на один полет и одно возвращение.
- Я знаю, но просто бы двигатель осмотреть! Ваш секретарь точно ничего не может сказать?
- Ничего, он просто нажал на кнопку и просто улетел на Землю. Из дома он не выходит, если бы вы его видели, вы бы поняли, почему, и в гости я тоже редко кого приглашаю.
- Автоматически курс рассчитать легче, чем сделать управляемый корабль, - произнес Данияр задумчиво. – Вы определились уже? Вы отправляете на родину своего секретаря, и машина может не возвращаться?
- Я не знаю, - она беспечно улыбнулась, будто только что не была в отвратительном настроении. – Вы что же, отказываете мне в праве быть непредсказуемой? Может быть, я тоже хочу увидеть этот новый неповторимый мир. Может быть, я хочу увезти оттуда человека, который по воле судьбы застрял там… вы представьте, как можно тосковать по родной земле.
- Господь всемогущий! – с чувством воскликнул Данияр. - А вы представьте, как усложнится задача, если корабль должен полететь и вернуться, и как это протащить через цензурную комиссию! Вы же последние месяцы повторяли, что вам лететь незачем!
- Я передумала, - ответила Аза спокойно. – Все равно вы еще только рассчитываете, а не строите.
- Ну как вам объяснить, что это не два дня! Вы хоть подумайте, что топлива потребуется больше. Это не только мое время, на которое вам наплевать. Это ваши деньги.
- Я все равно их трачу, - возразила она все с той же улыбкой. – Ну, потрачу немного больше, так на себя, а не просто на помощь бедняге Матту. Я всегда презирала благотворительность. Что толку в добром деле, когда даже не узнаешь, чем оно закончится?
- Толк всегда есть, добрые дела просто так не пропадают.
- Да неужели? Вы такой идеалист? - спросила Аза с насмешкой. – Или оправдываете этим свое нежелание усложнить расчеты?
- Это мне в детстве мать сказку рассказывала. У Аллаха далеко за семью небесами есть хрустальный ларец, где он складывает все добро, сделанное людьми. Если какое-то дело случайно не пригодилось, оно все равно попадает в ларец. Вдруг нужно будет совершить что-то благое, а сделать это будет некому, тогда Аллах достает из своего ларца то самое доброе дело и пускает его в мир, - Данияр договорил последние слова с раздражением, потому что Азе это показалось откровенно забавным. - Вам весело, что мне сказки рассказывали? Конечно, у меня было не такое детство, как у вас. Я и хворост в семь лет собирал, и кизяк. И в школу в сильные бураны не ходил – тогда-то сидел у печки и слушал сказки.
- Детство? – спросила она зло. – Молодой человек, у вас оно - было! Если вы сказки слушали, а не ругань и скандалы. Вы хворост в семь лет собирали? А про работу на трикотажной фабрике в пять лет не слышали? Когда нитки обметаешь… сколько я их выкашляла, чудо, что у меня голос сохранился.
- Простите, я не знал. У вас чудесный голос.
- Голос… голос, а вы мне даже цветов ни разу не принесли, - укоризненно сказала Аза.
- Я приносил. Вы сказали, что розы не любите.
- Надо было еще какие-то цветы принести!
- Я три раза приносил и все три раза не угодил.
Аза поглядела на него с изумлением:
- Какой вы, однако, злопамятный!
- Какой уж есть.
Оба помолчали.
- А почему вы приносили мне цветы? - спросила вдруг Аза.
- Просто потому, что так принято, - Данияр смутился, и, чтобы скрыть это, быстро задал встречный вопрос: - Больше нигде не может сохраниться чертежей или каких записей? Подумайте, может, изобретатель отдавал их кому на хранение? Может, в доме человека, который улетел на Луну?
- Он продал дом, последние дни снимал квартирку над телестудией, телестудию разгромили, да и не думаю, что там были чертежи, - Аза посмотрела на него непривычно пристально. - Точно потому, что так принято?
- Что?
- Цветы.
- Ну… да.
- А я ведь вам нравлюсь, - сказала она без тени сомнения.
- Вы всем нравитесь.
- Поедем сейчас ко мне? Только быстро, а то я передумаю, - ее голос только на секунду прервался в начале.
Это было неожиданно, или наоборот ожидаемо, с ее непредсказуемым характером. Она решила покрепче привязать его к себе, позвать и оттолкнуть, просто скучает, или истосковалась от одиночества, - в любом случае, это же не ответ на его чувства, это неправильно, так быть не должно, она сама же потом его упрекнет…
- Нет, благодарю. Расчеты я продолжу у себя дома или на заводе.
- Не делайте вид, что не поняли. Или что не мечтали об этом с первой нашей встречи.
- Но вы же это просто от скуки!
Аза, не слушая, подошла ближе, на миг прижалась своими губами к его. На миг, на краткий миг, который ничего не значит для равнодушного, но для влюбленного стоит любых жертв.
Так же неожиданно она прервала поцелуй и сказала с оттенком торжества:
- Теперь ты поедешь…
========== “Где ты, моя родина, чистый мой ручей…” Матарет ==========
Хотя последние годы Аза разъезжала по миру ничуть не меньше, чем прежде, дом ее не выглядел заброшенным и обладал всеми атрибутами жилища состоятельного человека, который этим жилищем занимается. Арки на входе, увитые плющом, выглядели необычайно изящно, сад был ухожен, крыльцо отделано мрамором, дубом и чем-то там еще - Данияр в этом не разбирался. За все время поездки ни он, ни Аза не проронили ни слова, да и мысли у него из головы исчезли, словно их стерли. Сейчас, у ворот дома, на мгновение в нем взыграл всю жизнь подавляемый восточный менталитет, подсказывающий, что недостойно в такой ситуации быть ведомым, но внутренний протест заглох при одном взгляде на прекрасную и желанную женщину.
Аза, будто подслушав его мысли, обернулась и сказала:
- Люди иногда отталкивают от себя счастье сами… Дурацкие предрассудки, или же еще хуже - идеалы… Пойдем, я только предупрежу своего секретаря, что меня нет ни для кого.
Вестибюль в ее доме был обставлен примерно как и в пресловутом “Бристоле”, хотя с несколько меньшим размахом. Справа за стеклом сплетались причудливо растения в зимнем саду, слева коридор уходил к внутренним комнатам.
- Я отпустила сегодня прислугу, оно и к лучшему, как оказалось, - обронила Аза через плечо. - Иногда все эти посторонние люди страшно раздражают.
Она дернула за шнур на панели у входа, где-то в глубине дома раздался звонок, но навстречу никто не вышел. Аза позвонила снова:
- Да что он, не слышит, что ли… Матт! Матт, черт тебя дери!
Она решительным шагом прошла к массивной двери в самом начале коридора. Данияр вдруг понял, что лучше всего будет развернуться и уйти. Разве захваченная страстью женщина будет вот так беспокоиться о делах, будет кого-то предупреждать - да она передумала и ищет повод для отказа… Но все же, влекомый надеждой непонятно на что, он пошел следом за ней.
В кабинете за столом, опустив голову на скрещенные руки, сидел человек. Он встал навстречу вошедшим, Данияру в первый момент показалось, что секретарь остался сидеть. Тот сделал шаг, и стало видно, что он стоит, просто рост у него необычайно маленький, как у подростка, но начисто облысевшая голова и немолодое лицо выдавали, что это вовсе не ребенок. В глубоко запавших глазах навеки поселилась печаль.