Страница 44 из 154
- А я серьезно, - отвечает Марк без тени улыбки.- Землю всю объездил, очередь за Луной.
- А почему не сразу на Солнце?
- Не говори глупостей, - морщится Марк, - это нереально.
- А Луна реальна?
- Долетела до нее одна сумасшедшая компания семьсот лет назад, значит, и у меня шансы есть. Раз уж меня лишили возможности заниматься любимым делом, устрою себе перерыв. Может, не так уж врали исследования, и людям действительно неинтересна дикая природа - только отдых, чтобы от пляжа до отеля, в крайнем случае на экскурсию на автобусе. Если же и Луна будет никому не интересна, то… Вот тогда и буду думать.
- Тебе до меня дела нет, - шепчет Аза, - твоя передача, природа, теперь Луна.
Он немедленно вскидывается:
- По-твоему, если я лишился любимой работы, я должен сидеть у твоей юбки?
- Теперь ты меня оскорбляешь! Я думала, у нас серьезные отношения, чтобы ты хотя бы со мной советовался!
- Ну и что - ты бы меня не пустила? Я все-таки свободный человек.
“Зато я потеряла свою свободу с тех пор, как увидела тебя,”- думает Аза, но вслух она этого не скажет, не опустится, чтобы так унижаться.
- Но это же опасно!
- А что не опасно, всю жизнь на одном месте проторчать? Я своему другу верю, он в технике настоящий гений, если он конструктор аппарата, значит, аппарат надежный.
- Если не опасно, возьми меня с собой.
- Нет, ну что ты, - его тон становится мягче. - аппарат надежный, но я-то привык к риску. Одно дело рисковать собой, другое посторонним человеком, да еще женщиной.
- Выходит, я посторонняя?
Тем жестом, который ей так нравится, Марк досадливо ерошит себе волосы, проводя руками от висков к затылку.
- Да нет, я не то хотел сказать… Никем бы я рисковать не стал!
Она теряет самообладание:
- А ты подумал, что я буду делать, если ты не вернешься?
- Надеюсь, немного погрустишь, - отшучивается Марк, - а то обидно, если тебя даже никто не оплакивает.
- Ты что, не понимаешь? Как я буду жить без тебя?
- Найдешь другого мужчину. Уж тебе-то пальцами щелкнуть достаточно.
- Ну спасибо… Второй раз ты меня оскорбляешь, за что?
- Чем оскорбляю? Тем, что ты красавица и известная актриса, вокруг которой куча поклонников?
Аза беспомощно опускает руки.
- Раз ты не понимаешь таких простых вещей, то и объяснять не стоит. Мне не нужны поклонники, мне нужен ты.
Он искренне смущен.
- Ты очень красивая, правда… Но ты же знала, что я за человек… Ну, останусь на Земле, ну, буду всю жизнь тосковать по несбыточному, ты же сама меня возненавидишь. Почему нельзя просто поблагодарить друг друга и разойтись? Мы были очень счастливы, и ты еще будешь счастлива, а у меня свой путь и свое счастье, на одном месте я точно не усижу.
- Как будто я никуда не летаю!
- Ага, от отеля до отеля.
- Ты просто искал повод меня бросить?
Марк досадливо морщится.
- Все ты слова такие подбираешь… Со мной ты теряла время… Ты поймешь, что тебе нужен другой человек. Более приземленный, респектабельный, что ли.
- Не надо за меня решать, - шепчет она одними губами. - Какую захочу, такую и найду тебе замену.
- Не сомневаюсь. Я могу идти? Я тороплюсь.
- Проваливай! - Аза наконец-то кричит в полный голос, надежды нет, разрыв, которого она так боялась, произошел, словно экипаж потерял управление и несется под откос, так несет и ее. - Проваливай хоть на Луну, хоть к чертовой матери! И сломи там себе шею, слышишь!
- Ну и славно, - Марк кивает ей, не скрывая облегчения от закончившегося неприятного разговора и выходит.
В гримерной становится тихо, только из коридора доносятся голоса и звуки шагов. Девушка сидит, опустив голову на скрещенные руки. Часы тикают на стене.
Снаружи кто-то кричит:
- Через полчаса начало!
Аза поднимает голову, и глядя в зеркало, начинает запудривать дорожки слез на щеках. Последняя иллюзия разбилась, странно, что она, после всего, что было в ее жизни, вообще могла еще питать какие-то надежды… Теперь ничто и никогда не заставит ее плакать.
А сейчас пора выходить на сцену и петь. И петь, как всегда - блистательно.
Комментарий к Ретроспектива Азы. “Вчера еще в глаза глядел…”
***Спецкорром “Клуба кинопутешествий” был Станислав Покровский - красавец, атлет и вообще колоритный мужик, а судя по имени-фамилии - поляк. Не то, чтобы я его имела в виду, но что-то в этом есть.
А еще мне очень эта песня нравится. Голос мужской, да
https://my.mail.ru/mail/anisimovala/video/1999/3866.html
Раз взглянувший в запретные выси всем святым за прозренье заплатит…
Словно храм расписал Дионисий, и горят купола на закате…
А под утро сверкнёт в поднебесье то ли первая горстка пороши,
То ли след реактивных инверсий… Ты ко мне никогда не вернёшься.
В книге так и вышло.
========== “Где ты, моя родина, чистый мой ручей…”. Данияр ==========
Мост был перекинут через реку, и по железнодорожному полотну шел поезд. Мерно стучали колеса, стоял ясный весенний день - нежная, едва распустившаяся листва на деревьях говорила именно о весне. В воздухе откуда-то издали плыл колокольный звон.
Подъезжая к переправе, поезд сбросил скорость, прогудел - и паровозному гудку ответил слабый гул сверху. В небе показался самолет, серый одноместный, не пассажирский. Он снижался стремительно, как хищник, завидевший жертву. Две вспышки подряд молнией метнулись с неба.
Поезд дрогнул. Он остановился не сразу, какое-то время колеса еще стучали, неровно и отрывисто, зато обшивка вспыхнула мгновенно. Вагон разваливался на ходу. Мелькнуло серое брюхо уходящего вверх самолета.
Поезд пылал, черный столб дыма поднимался ввысь, вода в реке бурлила. Снова послышался гул с неба - это возвращался самолет. Новый взрыв сотряс мост. Огня стало больше, пламя раскинулось от берега до берега, и в нем чернели оставшиеся словно в насмешку целыми стальные конструкции перил.
Самолет исчез вдали. Над землей метался тревожный колокольный звон.
Небо было ярко-голубым, словно умытым, молодая листва шелестела, в чистом воздухе разносились людские голоса и гудки автомобилей. Истаял горящий мост, клубы черного дыма, искореженные вагоны, мелькнул и пропал мгновенно столб-указатель с латинскими буквами. Последним стихло эхо колокола.
Данияр слегка помотал головой, стряхивая остатки наваждения. Уже не радовали ни прекрасная погода, ни аккуратные домики с кружевными занавесками и отмытыми до прозрачности стеклами, ни клумбы, пестрые, яркие, напоминающие украшенные цукатами торты. Этих жутких снов не было уже давно, и вот опять, не то другой мир, чужой и страшный, не то просто горячечные фантазии. Каждый раз он чувствовал себя, как пассажир остановленного на полном ходу поезда. Будто та грозная реальность была настоящей, а его выкидывало в идиллически спокойную Европу двадцать восьмого века.
Теперь он будет гадать, что это была за река, кто и почему атаковал мост, гадать, как всегда, безрезультатно. Ну пусть, это хотя бы отвлечет от мыслей о полученном письме. О нем ведь тоже не знаешь, что и думать.
До условленной встречи с Азой оставалось еще время, Данияр решил обойти Университет вокруг. Здания использовали частично, похоже, в качестве архивов или еще каких-то хранилищ. Заколочена большая часть окон, фасады отремонтированы не так, как полагается главному учебному заведению столицы, но если на корпуса не смотреть, а смотреть на цветущие деревья… Яблони, вроде как. Чуть позже они зацветут и за Уралом, и в Синегорье. Сейчас там пора тюльпанов…
Может, если бы не полученное письмо, он бы и не вспомнил про те тюльпаны. Про степь. Про горы, поросшие хвойным лесом. Они как будто тоже вместились в конверт.
Поздно, черт подери, поздно! Почему только сейчас? Где вы были десять лет назад? Почему ничего не предприняли, когда горел Париж? Почему не перечили Европейскому Совету? Почему только теперь задумались о судьбе своих студентов и о деньгах, вбуханных в их обучение?