Страница 106 из 154
Крыльцо охраняла целая куча военных, выстроившихся в две шеренги. У Данияра едва успела мелькнуть мысль, что их как-то многовато, чтобы просто оттеснить назойливых зрителей, когда из дверей появилась Аза в сопровождении двух полицейских.
Данияр не поверил. Руки похолодели и опустились, горло сдавило удушьем. Несколько секунд он убеждал себя, что это всего лишь эскорт для знаменитой певицы, который поможет ей беспрепятственно пройти к автомобилю.
А машина остановилась неподалеку на тротуаре, в конце коридора военных, и не одна, целая вереница черных закрытых авто. Да что ж это?
— За песню арестовывать? — возмущенно крикнул кто-то из толпы. Ближайший полицейский обернулся и зычным голосом сообщил:
— Не за песню, а за убийство без смягчающих обстоятельств. Разойдитесь, граждане, вы мешаете…
Толпа заволновалась пуще, уходить никто и не думал. Данияр, наконец, пришел в себя бросился распихивать окружающих. До живого кордона он добрался, но там его уже отпихнули назад равнодушно, как неживой мешающий предмет.
— Какое убийство? — крикнул он сорвавшимся голосом, и толпа повторила эхом: — Какое убийство? Что вы несете?
— Орбан Серато! — торжественно провозгласил полицейский, и те, кто был постарше, охнули, вспомнив и узнав имя знаменитого скрипача. — Орбан Серато, великий музыкант. Детали раскрыты совсем недавно, ей удалось замести следы, но от правосудия не скроешься, все законно… расступись!
Толпа все же наседала. Миг, другой, и дрогнули бы ряды полицейских, но тут грохнул выстрел. Правительство вынесло уроки из ситуации, когда у полицейских отбили арестованного Лахеча. Стреляли пока поверх голов.
— Следующий раз — по ногам, потом прицельно! — крикнул кто-то, кого Данияр не видел, ибо его сдавили со всех сторон.
Люди отхлынули назад, совсем чуть-чуть, но ему было достаточно, чтобы ввинтиться в передние ряды и протиснуться ближе к автомобилю. Впереди были только полицейские с пистолетами наизготовку.
— Стрелять буду! — предупредил один, прицеливаясь.
— Стреляйте, — согласился Данияр. — Только дайте сказать ей несколько слов.
Полицейский слегка отвел пистолет и моргнул.
— Не положено.
Аза шла между своих стражей спокойно, точно по ковровой дорожке, слегка улыбаясь. Она увидела Данияра, приостановилась и обратилась к своим тюремщикам, видимо, тоже с просьбой поговорить.
И тоже получила отказ. Один из полицейских решительно замотал головой, другой взял ее под руку, подталкивая к машине. Она дернула руку, пытаясь освободиться, но безуспешно. Толпа снова заволновалась, и снова грохнул выстрел. Аза обернулась к Данияру и крикнула:
— Все будет хорошо, не тревожься! Позаботься о Матте!
— Матарет умер, — прошептал Данияр беззвучно. Она поняла, прочитав по губам, вздрогнула, выпрямилась и крикнула снова:
— Тогда уезжай домой! Домой, как хотел! Будь счастлив!
— Нет! Я тебя не брошу! Я…
За ней захлопнулась дверь автомобиля. Тот взревел, выплюнул облако вонючего дыма и унесся прочь.
— Я землю рыть буду, — пообещал вслед Данияр. Полицейский, стоявший рядом, зевнул:
— Хоть насквозь прогрызи, — мрачно сказал он. — Серато ведь исчез? А она его ножом, лакей показал, так-то!
— Не верю.
— Дело твое.
Люди медленно разбредались по площади. Слишком потрясенные, чтобы успокоиться и идти домой, слишком напуганные, чтобы идти к полицейскому участку. Говорили, кричали, о чем — не разобрать.
Со стороны театра, точно в насмешку, раздалась веселая бравурная музыка, — сиплые звуки трубы, бренчание рояля, голоса артистов. Кем-то руководящим был дан приказ продолжать шоу.
— Это чего! — возмутился рядом молодой голос. — Будто ничего не было? Ребята, мы их!
Группа зрителей помоложе понеслась в сторону театра. Вскоре оттуда послышались крики и звон битого стекла.
Данияр стоял, не соображая, куда ему идти и что делать. Еще полчаса назад не было этого кошмара, о, если бы можно было все вернуть! Какой Серато Орбан — да придумали. Адвокат… надо искать адвоката. У нее должен быть свой, Матарет знает… ах, да, Матарет умер.
Рядом недовольный голос брюзгливо говорил:
— Вот так всегда, молодежь протестует, все равно против чего, потому, что сама еще не зарабатывает. Вот почему они сейчас шумят? А сами за родительский счет живут. За счет родителей кричат, а потом домой придут, ужин потребуют.
Данияр почувствовал, что в нем закипает кровь. Он шагнул к говорившему, схватил его за грудки, встряхнул, прошипел:
— Да что ты понимаешь! — и осекся, увидев накрашенные глаза, шляпку с накладными буклями, обвислые напудренные щеки. Почтенных лет дама хватала воздух ртом, потеряв дар речи от негодования. Он выпустил ее и бросился в сторону, прошел несколько шагов, остановился. Надо что-то делать, надо взять себя в руки…
Позади дама визгливо выговаривала своему мужу:
— Твою жену оскорбляет первый встречный!
— Что я могу, душенька, — покорно отвечал тот страдальческим тоном.
Надо собраться, надо идти домой. К ней? У нее наверняка полиция. Сейф с книгами… а если добирались не до нее, а именно до него? Космические перелеты сейчас никому не нужны, но тот, кто может поднять ракету в космос, может запустить бомбу на другую сторону земного шара!
Все, надо успокоиться. Иначе пользы от него немного будет. Надо!
Рядом еще чей-то голос всхлипывая, повторял:
— Так нельзя, у нас же свобода!
Ему возразили с усталой досадой:
— Да какая свобода, так, тоненьким слоем сверху намазано. А внутри что было, то и есть…
Комментарий к …и последняя мелодия Лахеча
Автор стихов - Саума!
Возвращайтесь!
А остальное бред, я знаю. Теперь надо думать, как ее вытаскивать…
========== Часть 5. Победоносец. “Бог спросил у сатаны, не предвидится ль войны…” ==========
Мэсси приподнялся на локтях.
Ослепительный свет полуденного солнца померк, будто в мгновение ока наступил вечер. Воздух, и без того сухой, теперь просто раздирал рот при каждом вдохе. Все вокруг виделось через пелену, через мельчайшую рыжую пыль. Казалось, весь песок вокруг поднялся в воздух, и камень раздробился в мелкую взвесь.
Глухо рокотала гора. Рык проснувшегося исполина шел сбоку, снизу, из недр серебряной планеты, сверху — отовсюду. За ним терялись крики людей и шум падающего песка и камней.
Как бы презрительно ни отзывались о солдатах-северянах их недоброжелатели, а к переделкам отряд привык. Воины не запаниковали, не пустились беспорядочно разбегаться. Двое солдат кинулись на выручку упавшему товарищу. Что-то дернуло Мэсси за руку — это потянул цепь кандалов вставший на ноги Никодар.
— Все ко мне! — рявкнул он, пытаясь перекричать гул лунотрясения. — Строимся и спускаемся!
Солдаты, темные тени в пылевом тумане, двинулись в сторону своего генерала. Но настоящие команды тут отдавал только Шиккард. Кратер рыкнул сильнее, камень под ногами встал на дыбы. Люди снова попадали кто куда, Мэсси еле удержался на четвереньках. Это было самое большее, что можно сделать, когда под тобой жесткий камень, сверху сыплется песок и мелкий гравий, а рука пристегнута к локтю здоровенного и тяжелого, между прочим, верзилы.
Впереди, за песчаной пеленой, что-то сверкнуло совсем рядом. Мэсси решил уже, что пламя нашло себе еще один выход на поверхность, и мысленно попрощался с жизнью.
Но то загорелся алым холодным свечением участок стены. По гладкому древнему камню пробегала четкая последовательность оттенков. Солдаты едва ли обратили внимание на новое чудо Шиккарда, ибо не знали цветового языка.
«Внимание! Внимание! Опасность первой степени, опасность первой степени!»
Это была такая же стена, как в пещере под Герлахом! Мэсси, наконец, удалось выпрямиться, надпись, которую никто, кроме него, не понимал, мерцала прямо перед глазами.
«Немедленно покинуть опасную зону! Немедленно покинуть опасную зону! Группа местных атмосферных генераторов уничтожена!»