Страница 42 из 66
Брайт еле держится чтобы не захныкать.
Рейв еле заметно качает головой, мол, отвернись.
Она умоляюще смотрит — не могу.
…пожалуйста…
…ты первый.
Фигура меняется, и выбора нет, но теперь они оба слишком часто крутят головами, чтобы снова поймать друг друга.
— Не пяльтесь, — бормочет Якоб.
— Да. Да, конечно, это… не то что ты подумал.
Он коротко кивает, кладёт руки Брайт на талию, и ее снова скручивает ревность, но, к счастью, она видит руки Рейва на талии Шеннен и платит той же монетой.
Брайт молится, чтобы танец закончился поскорее.
Это невыносимое соседство.
Снова квадрат, а потом самое сложное, на две фигуры поменяться парами.
Брайт ослепляет, когда она вспоминает это.
С каждой секундой всё страшнее, но итог неизбежен.
— Иди, — подталкивает Якоб.
Брайт оказывает в руках Рейва слишком неожиданно, и пока остальные расшаркиваются и кланяются, эти двое просто друг на друга смотрят.
— Талия, — шипит Брайт, понимая, что вот-вот нужно будет начать танцевать.
— Рейв, ну же!
Он осторожно, слишком медленно, кладёт руки на талию Брайт, и она судорожно вдыхает воздух. Сквозь тонкий шёлк прикосновения — как микропожары. Ноги неминуемо подкашиваются, и приходится держаться за плечи Рейва, и всё равно делать шаг… второй.
Музыка помогает идти дальше.
Рейв усмехается:
— От тебя пахнет одеколоном Якоба.
— А от тебя какими-то сладкими… — она хочет сказать “паршивыми духами”, но не решается.
Это было бы низко и жалко.
На губах Рейва всё равно улыбка победителя.
Он кружит Брайт очень легко, она даже не чувствует, как делает шаг за шагом. Рейв чуть ниже Якоба, он более гибкий, техничный. Оказаться в его руках — как будто освободиться, после жарких и уютных объятий Якоба, которые теперь кажутся душными и липкими.
— Не танцуй гонт, — шепчет Рейв.
— Почему?
— Сама знаешь.
— Нет. Ничего я не знаю.
Пальцы Рейва напрягаются, Брайт жмурится.
Места прикосновений пылают, в горле сохнет.
Она дьявольски соскучилась.
Она хочет снова почувствовать себя… рядом с ним. Той, кем она была в понедельник ночью. Счастливой, в безопасности, лю… нет. Не так. Не любимой. Другое слово, должно же оно быть. Залюбленной? Влюблённой? Нет. Не то.
Она тратит энергию на поиск слов, чтобы не смотреть Рейву в глаза, но он сам легко толкает её подбородок вверх пальцем, почти незаметно, мимоходом.
Взгляды пересекаются.
— Я соскучился, — она читает по губам.
— Очень, — он читает по губам.
Пары распадаются, и Брайт спешит к Якобу, который теперь кажется настоящим спасением.
— Нувар меня просто вымотал, — жалуется она. — Пить хочу.
— Понял, идём! С тебя секрет, не забывай!
Они завершают танец реверансами, благодарят друг друга и идут к столу с напитками, чувствуя на себе взгляды толпы.
— Ну что, ещё один рывок, и домой? — весело интересуется Якоб.
— А мы не можем пропустить?
— Нет, боюсь, что нет. Это традиция академии.
Брайт обречённо смотрит вслед Рейву и прикрывает глаза.
Просто ещё один танец, и всё. И всё закончится. И можно пойти спать, а завтра будет выходной из-за бала. Просто спать сутки и не думать о Рейве Хейзе!
Глава тридцать шестая. Предатель
|ПРЕДАТЕЛЬ м. Человек, к-рый предал, предаёт кого-что-н., изменник.|
Нувар — танец-церемония. Гонт — танец-развлечение. Он ритмичный, дерзкий, быстрый. Очень тактильный и интимный. Бабуля Брайт шутила, что за один гонт могла найти себе любовника и устроить ему дуэль с ревнивым мужем. А может и не шутила…
По крайней мере Брайт сейчас всерьёз думает, что делать, если случится большая драка. Женская.
Марион Порт, Бели Теран и Айрен Ито щурятся, наблюдая за тем, как Блауэр подаёт Брайт руку.
Энграм и Рейв смотрят исподлобья и берут своих дам за руки, чтобы вытащить на танцпол. Все пары готовятся к танцу, девушки смущённо краснеют, парни улыбаются, предвкушая развлечение.
— Умеешь? — спрашивает Якоб.
— Д-да, но не особенно много практики. А ты?
— Я — траминерец, это наш танец.
— Откуда у аристократов любовь к таким танц…
Первый аккорд сразу заставляет тела сблизиться, что выбивает из лёгких весь воздух и это действительно слишком интимно. Танец будет длиться вечность, это точно. Всё очень. Очень. Плохо!
Рейв ревнует, сильно, на грани взрыва.
Шаг-шаг-шаг.
Якоб роняет Брайт к самому полу, она выгибается, ткань платья натягивает на животе. Очень красиво и потрясающе будоражит одного заинтересованного человека, который обращает крайне мало внимания на собственную партнёршу.
— Меня точно не проклянёт мой добрый друг Хейз? — Якоб приближается, Брайт невольно отстраняется. Просто потому что не хочет очередной болезненной вспышки в груди.
— С чего ты взял? — старается звучать беззаботно.
— Масон, кого ты обманываешь?
— Я…
— Слухам я не верю. Никто не верит. Но стать твоим кавалером оказалось очень увлекательно, — шаг-шаг-шаг, в таком тесном контакте, что платье чуть задирается оголяя бедро.
Блауэр хищно улыбается, опускает руку и проводит по обнажившейся коже, а потом подхватывает ногу под коленом. Это часть танца, ничего такого, но у Брайт от страха сковывает горло.
И… неминуемая вспышка болезненного злобного возбуждения и агрессии со стороны Рейва Хейза.
— Как вас ещё не накрыли? — Блауэр склоняется ниже приличного и почти касается губами виска Брайт.
А она вжимает голову в плечи, предвкушая новый взрыв.
— Не понимаю о чём ты.
— Он глаз с тебя не сводит. Игнорирует Шеннен. Ещё не объявил о помолвке родителям. Встал с нами в четвёрку… Мы, конечно, друзья, но не лучшие. Куда огичнее было разделить эту честь с Листаном. Рейв готов броситься на меня с кулаками, если я сделаю… так, — Якоб ведёт ладонью вниз по спине Брайт и в миллиметре от незримой границы приличия резко смотрит в глаза Рейву, у которого напрягается челюсть.
Их взгляды встречаются и оба всё понимают без слов.
— Что дальше? Ты используешь это как откуп перед своим отцом? Расскажешь, что…
— Нет. Я всегда действую на максимально выгодных условиях, я же уже дал это понять, — бормочет Блауэр. — Но я хочу секрет, который будет стоить этого. Мне нужно что-то рассказать по итогу моего шпионажа, не забывай… иначе меня отправят к тебе под новым предлогом и будут делать это снова и снова. Дело не только в моём отце, он всего-лишь посыльный. Брайт, это моя работа, — он говорит небрежно, будто объясняет ребёнку простую истину. — Давай удовлетворим любопытство Ордена максимально безопасным для нас обоих способом…
— Якобин… Я не…
— Не торопись. Танец закончится, — шаг-шаг-шаг, — мы пойдём к твоему дому. Там ты всё и расскажешь.
Они разворачиваются, теперь Брайт лицом к Рейву, они переглядываются и её подбородок дрожит.
Он только легонько качает головой из стороны в сторону. Это ничего не значит. Он не ругает, не одобряет, не поддерживает, просто… даёт понять, что всё ещё здесь.
— Но если мне нечего рассказывать?
— Значит мы что-то выдумаем. Брайт, — он оказывается очень близко, кончики их носов практически соприкасаются, дыхание смешивается.
Брайт начинает подташнивать.
Не от отвращения, а от страха и слишком явного вмешательства в личное пространство. С Рейвом это всегда было волнующе, а с Якобином просто страшно. При других обстоятельствах он и правда казался бы ей привлекательным.
— Я полагаю, что выбора у нас нет. Если всё понял я… поймут и другие. Бели Теран например, — он разворачивает Брайт в своих руках, прижимается к её спине, кладет руку на живот и еле заметно давит подбородком на правое плечо.
Брайт смотрит в право и сглатывает.
Теран мечет молнии, почти настоящие.
— А ещё тебя ждёт беседа с моим отцом, — как бы между прочим роняет Якобин.