На волоске

— Нет, девушки спят со мной, - коротко ответила Крита.

— Ну, хорошо. Тогда просим вашего дозволения, чтобы выпить чаю с вами. Все новости мы знаем от проезжающих. Давно не было людей со стороны Большой пустоши. Вы прошли ее? – с каким-то уважением и признанием произнес это хозяин и, не дожидаясь разрешения, присел к нам.

— Да, мы были в пути очень долго, - ответил Лафат.

— Из Виелии? – уточнила хозяйка.

— Да, - ответила Крита. – по дороге на нас напали и благодаря тому, что Лафат – караванщик, мы смогли продолжить путь.

— Очень интересно, - потер подбородок хозяин. – И как же вы без охраны смогли пройти пустошь?

— Я взял еще один караван. С нами была охрана ридганов, да и повезло: ни кошек, ни банд пустынником нам не встретились, - уже более горделиво ответил Лафат.

— Ридганда едет к жениху? – очень трепетно и осторожно спросила хозяйка, обращаясь к Крите.

— Да, надеюсь, он еще ждет меня, - чуть улыбнувшись, ответила Крита.

— Такую девушку невозможно не ждать! – добавила хозяйка. Лафат говорил о дороге с хозяином, а мы рассказывали и слушали рассказ хозяйки.

Теплая атмосфера, вкусная еда и хорошая компания через час после прибытия превратилась в дружные посиделки. Хозяин предложил нам посетить его бани, которые он построил по примеру тех, которыми славится Гордеро, а потом обещал угостить нас домашним вином. Этот пункт, особенно после бани, заставил меня запищать от восторга.

Отдохнувшие, распаренные, переодетые в чистое, мы сидели за столом и тянули «вино», которое на деле оказалось чем-то вроде наливки. Фрукт я угадать не смогла, да и было ощущение, что в нем собрано несколько разных ягод и фруктов. Но сейчас я была самой счастливой: почти зима на улице, баня, хоть и похожа больше на избушку с огромной каменкой по центру и с небольшой дырой в потолке.

— Знаете, как у нас говорят о бане? – спросила я хозяйку, которая с удовольствием подливала нам своего чудесного напитка, явно увеличивая наш «чек».

— У вас тоже есть бани? – ее удивлению не было предела. – Хиреты – кочевой народ.

— Да, но бани у нас есть, и мы говорим: «В здоровом теле – здоровый дух»!

— Дух? Что такое это значит? – прислушалась еще внимательнее хозяйка.

— Это «душа». Знаете, когда во снах вы что-то делаете, или помните вдруг то, чего не видели раньше, это ваша душа, которая переходит из одного тела в другое. Она бессмертна, - ответила я и поняла, что моему телу алкоголь точно не очень знаком, и такие вот «дегустации» лучше не устраивать при незнакомых, иначе, язык мой – враг мой!

— О! Это интересно! – ответила хозяйка, которая тоже уже захмелела. После того, как отправили постояльцев, эти двое заметно расслабились. Теперь на постоялом дворе были только мы.

— Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь…

- вдруг вспомнилось мне стихотворение Заболоцкого, которое тоже пришлось разъяснить хозяйке, а она даже записала его.

Тогда я посчитала, что утром она и не вспомнит про эту запись в конце большой амбарной книги, в которой велась вся их бухгалтерия.

Впереди был «последний бросок». Небольшой по сравнению с тем, что мы прошли отрезок пути до Гордеро – города в канганате Синцерия – центра мира с тем же названием. Я все думала о том, что наша Земля не дала такого названия ни одному государству. Кроме архипелага «Новая земля», конечно.

Морозы ночами держались существенные, но теперь по дороге к Гордеро постоялых дворов было столько, что мы не переживали. Каждая ночь в кровати после плотного ужина сделала нас вальяжными, а Дашала даже нарастила себе щечки.

Палия все еще была загорелой, но я обещала ей, что за зиму загар сойдет, и к следующей весне она сможет вернуть свой сметанно-белый цвет лица, которым раньше очень дорожила. Дорога и все, что случилось с нами, изменили каждого из нас. Мы теперь знали, что доверять можно только тем, кто рядом.

Не могла забыть встречи с хозяевами Святого источника. Хозяйка – Рамина, хоть и делец, эдакая бизнесменша из девяностых, напористая и цыганистая, но человек хороший, теплый и честный. Да и муж у нее – трудяга, хоть и балагур. Как говаривала моя бабуля: «Бог-то там наверху, а на земле всех спаривает». Это значило, что пара любому найдется, главное, выбрать правильно.

Деревни, начавшиеся перед Гордеро, выглядели лучше тех, что мы видели в Виелии, да и природа здесь была мне ближе: зима явно будет «большая», снежная, люди более улыбчивые, может, от того, что в северных регионах нельзя без честности и открытости?

— Если ты надумала остановиться в Гордеро, все деньги уйдут на покупку плохонького дома, Мали, - когда до места оставалось меньше дня, заявил Лафат. – Здесь тоже можно что-то присмотреть, да вот на зиму мало работы в деревнях.

— Лучше сразу туда. Карету продадим, лошадь можно одну оставить, - вслух размышляла я. За последние полгода у меня было время подумать о том, чем я буду заниматься. Увидеть бы этот Гордеро! И тогда решать, размахнуться по-королевски на салон красоты или придется идти в служанки, чтобы с голоду не опухнуть.

— А вы что думаете, - надеясь на то, что остальные решат купить хибарку «за МКАДом» и жить на оставшиеся деньги, спросил девушек Лафат.

Я не переживала, что они оспорят мое желание, потому что местные женщины в принципе не имели своего мнения. Раз я организовала побег, то за них отвечала автоматически, типа, взяла на себя обязанности мужа. Девочки знали, что Лафат весной уйдет домой, а им придется зависеть от меня.

— Как Мали скажет, так и сделаем. Тем более, у нее есть план, - неуверенно ответила Крита, и я про себя хмыкнула. Мой план имел только два пункта, и оба были крайними: «или пан, или пропал».

— Ну ладно, в Гордеро, так в Гордеро. Жилье искать надо на постоялом дворе. Хозяева знают про всех, кто продает угол. Там и начнем интересоваться, а пока прибавим ходу. К вечеру будем на месте, - немного повеселев ответил Лафат и пришпорил коня. Мы поддали «жару» нашим лошадкам, и карета покатила веселее.

Постоялый двор, который, надеюсь, был последним на нашем пути, появился на дороге уже за полночь. Лошадей оставили конюху. Оплатили дешевый угол в комнатушке, больше похожей на сарай, потому что деньги решено было экономить. Иначе, как назло, не хватит ерундовой суммы, и отзовутся нам мягкие перины костью поперек горла.

Ели то, что осталось с дороги, купили только чайник горячего чаю. Лафат, не теряя времени, уселся с хозяином в уголке и завел беседу про «углы» и про цены на эти самые углы.

Девочки болтали, закутавшись в одеяла на тощих матрасах с соломой, а я думала о том, что могу предложить Гордеро прямо сейчас. У меня были ножницы, нитки и немного ткани, так что, на пару париков хватило бы за глаза, но где взять волосы? Парик из волос Палии я надеялась вернуть ей, даже если у нас нечего будет есть. Парикмахерская? Так ведь они здесь с длинными волосами все. Прически? Это только для элиты, да и сколько ее здесь, этой элиты? Хотя…

Проснулась я оттого, что меня тормошил Лафат. Девушки уже встали, как могли прихорашивались, переплетали волосы, вынимая из них солому.

— Уже пора? – как всегда готовая бежать, ответила я.

— Есть пара домов, Мали. Надо ехать, посмотреть, иначе, останемся здесь надолго. Цены уж больно дороги, но будем пробовать договориться, - ответил Лафат и, махнув рукой, дал понять, что надо ехать.

Девочки ныли, что не против бы хоть попить бы чего, но я поддержала Лафата – сейчас важным было жилье, не аристократы поди какие, по гостиницам жить.

Оба дома были в нескольких минутах езды от постоялого двора. Даже здешний «край географии» был доступен не всем, а, вернее, единицам. Первый я отмела сразу, но если второй окажется неподъемным по цене, придется вернуться сюда. Это был даже не дом, а что-то вроде сарая из досок. Щели замазаны глиной и на две трети стены с улицы засыпаны землей. В общем, больше землянка, чем дом. Пахну́ло безнадегой, но я успокаивала себя тем, что над нами больше не будет Фалеи.