Страница 9 из 11
…но рады быть вместе.
В этот свет орка явилась на работу почти вовремя. Как всегда, этот факт прошёл мимо внимания начальства незамеченным. Почему-то, когда она опаздывала, то на глаза попадалась почти всегда. Занятно. Орри не была главной бездельницей стройки, но она была самой заметной. Просто потому, что была… заметной сама по себе и привлекающей разное, иногда и недоброе внимание.
Переодевшись и вооружившись ведром, работяга в развалочку вышла из раздевалки, мысленно настраиваясь на новую порцию рабочего света. Начитанная Орри была знакома с принципами позитивного мышления, но ей как-то не удавалось применить их здесь, на стройке. То ли место не подходящее, то ли таланта ей не хватало… То ли энергетика была экстремально низкой оттого, что орка всю жизнь прозанималась не своим делом. Подумав об этом, она сардонически хмыкнула.
– Эй ты! – вывел её из размышлений зычный бригадирский оклик. – Бросай ведро, хватай вон те бруски и тащи на третий этаж к Люсси!
– Бросаю. Тащу. – коротко отозвалась строительница, направляясь к лежащей в углу кипе брусков.
– Стой. Ты не беременная? – строгим тоном осведомилась бригадирша.
– Нет. – ответила Орри, поднимая связанную охапку брусков.
За много лет ей надоело придумывать остроумные ответы. Тем более что репродуктивные и экономические темы были обычными для оркских бесед, все возможные вопросы и ответы, ход бесед и их направление были созданы и закреплены задолго до рождения Орри, бригадирши и даже их бабок. Регламент их не менялся эонами. Поддерживать подобные беседы было удобно и полагалось, чувствуя пустоту и лёгкость в голове. Диалог вёлся, коммуникация поддерживалась, но при этом ни одна извилина не напрягалась. Весьма комфортно. В общем… Головой перегреешься здесь каждый раз креативить.
– Тогда тащи… Стой. А… почему? – с традиционно оркским изяществом и остроумием невинно "пошутила" старшая бригадирша.
Ага, продолжаем. «Да, опять тунеядствую и отлыниваю и здесь тоже.» А как же.
– Так получилось. – вслух лениво ответствовала Орри, вскидывая бруски на плечо и не спеша, чтобы не вызывать в начальнице хищнический инстинкт преследовательницы, но все же, поторапливаясь, чтобы прекратить нежелательную сейсвет для и без того усталой Орри беседу, кораблём строительной площадки вальяжно "поплыла" по направлению к монтажнице.
– Смотри, ты же старая уже! – крикнула регламентированную фразу вслед собеседница, не желая отступать от традиций. – Скоро и не сможешь! Если вообще можешь ещё… Пожалеешь потом!
– Точно. Старая. – эхом согласилась орчиха. – Не смогу. И слава небу…
«Не моя вина в том, что у меня голова вперёд инстинктов работает.»
Орка в рамках общих просветительских бесед часто слышала о том, что забота о ком-то позволяет отвлечься от собственных проблем. Не обращать на них такого пристального внимания. Чаще всего это преподносилось как средство от орриной «мрачности» или как ответ на типичное для молодой Орри нытьё и ворчание.
Но ведь «отвлечься от себя» можно на что угодно. На книги, на прогулки, на красоту природы, на чудной вид статуэтки в лавке. На ту же статуэтку, уже стоящую на полке в твоей комнате. На пятно на подоконнике. На сумасшедший бег вдоль поля и мечты о путешествиях. Да, это не так заметно, как крупный кусок ухода за недееспособными, но этого мелкого добра у Орри хватало с лихвой на наполнение её жизненной корзины. И сил это отнимало ровно столько, сколько у неё в данный момент было в наличии. Пустота неисполненной социальной роли давила на неё меньше, чем давило бы непосильное бремя. Ей было незачем наносить себе глубокую рану, чтобы заглушить зуд от комариных укусов.
Однако, бригадирша, выбирая для разговора стандартную тему, явно хотела не пообщаться.. То ли будучи не в настроении по семейным обстоятельствам, то ли получив пинка от высшего руководства. И ей срочно нужно было слить куда-то этот непосильный груз подавленности. Попытавшись поддеть безразличную Орри там, где у неё самой было больное место.
Завершение репродуктивного возраста было крайне неприятной темой для большинства орчих, видевших в фертильности и обслуживании чужих нужд свою единственную ценность. Возможность быть нужными, полезными, а значит, хоть как-то интересными.
Однако, желая уязвить Орри, начальница отвесила той огромный комплимент, подняв настроение.
«Ну хоть что-то в моей навозной жизни идёт именно так, как мне нравится.»
И это было прекрасно. Старую орку уже не бесили и вызывали усмешку огульные поздравления на день матери, праздновать который полагалось всем орчихам, не зависимо от статуса и возраста. Как не вызывали и большого количества отрицательных эмоций и подобные беседы, которые теперь воспринимались просто как потеря ценного времени. Которого не так уж много и осталось и которое неумолимо уходило, даже в этот самый момент, пока она тащит брусья к Люсси…
Умри до того, как умрёшь – так было написано в одной из минотаврских мотивационных книг. Как. Если Орри никогда и не рождалась.
Трудяга поднималась с брусками этаж за этажом и по мере набора высоты и удаления от земли ей становилось как будто бы легче. Спокойные пейзажи простирались перед ней, прекрасные в своей простоте, величии и безмятежность. Вот уж кто умели «просто быть» с шиком.
Отсюда был великолепный вид на поле. Прекрасное. Жёлто-зелёное. На котором скоро появятся совершенно чудесные кругляки… Поле тянется до самого леса. За которым небольшая, но шустрая переливчато журчащая речка, за желание полюбоваться которой в тёплые сезоны приходилось платить местным насекомым кровью.
Все эти большие и маленькие объекты и события имели своё место под бесконечным фиолетовым небом, которое переживёт всё и всех. Идеально.
"Провались они все под землю вместе со стройками и бараками." – философски подытожила для себя орчиха, добравшись наконец с брусками на третий этаж и любуясь окрестностями уже оттуда.
"И зарасти всё бурьяном. Кроме поля."
Добавила она, сгружая бруски на свободном месте на площадке.
– Эй! Орри! – раздался голос сзади.
"Да, снова здорово… Такая востребованная. Всем нужна, всем нужна, куда деваться. Знать бы, куда – уже делась бы.»
Орчиха повернулась к вопрошающей.
– Бруски мне? – уточняюще осведомилась коллега.
– Да, Люсинда, тебе.
Орри кивнула и, не особо спеша, отправилась за следующим муторным заданием. Определённо, работа не заслуживала такого отношения. Ни она не заслужила Орри, ни Орри её. Так получилось.
На теории орка знала, что в самих заданиях нет ничего плохого, и что всё дело в её отношении к ним, что если нет иного выхода, то для экономии сил и нервов следует сосредоточиться на том, чтобы выполнять любую нуднятину качественно и со всем смирением. Без лишних стенаний и ропота. Знала, что жалобы не помогают ничему и лишь портят её собственное настроение, помогая скатываться в ещё большую яму тоски и безысходности. С теорией у неё было всё хорошо. А вот с практикой были явные проблемы. Всё это по прежнему удручающе не работало здесь, на стройке. Она не могла ни изменить ситуацию, ни смириться с ней. Видимо, потому её невесёлая, а местами и вовсе утомительная «практика» продолжалась.
Однако, если задуматься… Ну, в чём польза от её ропота? Сопротивления? Бесполезно. Или же…
Она надеется что-то изменить? Нет. Если уже ни на что не надеется здесь… почему ничего не предпримет? Почему не предприняла ни до того, как накопилась усталость и вырос горб, ни сеймомент, когда её прижимает уже не только внутренними, но и внешними обстоятельствами? Какое бы бессилие она не чувствовала до этого в поисках приемлемых способов, в её нынешней ситуации вполне уже можно применять и неприемлимые… Уплыть на плоту от этого всего. Куда угодно, хоть в открытое море, на верную смерть. Прекратить весь этот неудавшийся фарс любым другим доступным способом…
– Эй, Орри! – услышала она бодрый оклик главного над их тремя бригадами. – После работы ворон и дома племях считать будешь… Давай живо дуй к бетономешалке, подмени там Стефа! Потом приберитесь там.