Страница 10 из 12
– Не беда, – ответил спокойно Крылов. – Ведь все знают, что я пишу басни.
За обеденным столом рядом с Крыловым оказался любитель рыбной ловли. Он рассказывал истории о своих успехах, в частности, о том, какую гигантскую стерлядь поймал. Указывая ее размеры, он развел руки так широко, что задел баснописца. Иван Андреевич поспешил отодвинуться со словами:
– Позвольте мне подвинуться, чтобы пропустить вашу стерлядь.
Крылов неряшливо одевался, волосы его всегда были растрепаны, рубашки зачастую залиты кофе или каким-нибудь соусом.
Художник В. Г. Солнцев вспоминал о том, как однажды Крылов собирался на маскарад и спрашивал совета у жены и дочерей А. Н. Оленина (российский государственный деятель, историк, художник), какой наряд выбрать.
– Иван Андреевич, помойтесь, смените платье и причешитесь. Тогда вас точно никто не узнает, – ответили дамы.
По рассказам нежинских соучеников, Гоголь еще в школьные годы никогда не мог пройти мимо нищего, чтобы не подать ему, и если нечего было дать, то всегда говорил: «Извините».
Однажды ему даже случилось остаться в долгу у одной нищенки. Проходя мимо, он услышал традиционное:
– Подайте Христа ради.
– Сочтите за мной, – ответил смущенный школьник.
И в следующий раз, когда та обратилась к нему с той же просьбой, он подал ей вдвойне, добавив при этом:
– Тут и долг мой.
На литературных вечерах у поэта Николая Языкова обычно царила атмосфера английского клуба: вялые беседы и скука. Гости молча сидели, курили, и лишь изредка обменивались короткими фразами.
Однажды Гоголь не выдержал, встал после очередного мощного зевка и громко произнес:
– Господа! Пора нам заканчивать нашу шумную беседу!
Однажды некий офицер по фамилии Кандыба потребовал у Александра Сергеевича Пушкина немедленно сочинить рифму к словам «рыба» и «рак». Пушкин тут же ответил:
– Кандыба дурак.
Не смутившись, офицер попросил подобрать рифму к словам «рак» и «рыба». И получил:
– Дурак Кандыба.
В бытность свою еще камер-юнкером Пушкин явился как-то перед высокопоставленным лицом, которое валялось на диване и зевало от скуки. При появлении молодого поэта высокопоставленное лицо даже не подумало сменить позу.
Пушкин передал хозяину дома все, что было нужно, и хотел удалиться, но получил приказание произнести экспромт.
Пушкин выдавил сквозь зубы:
– Дети на полу – умный на диване.
Особа была разочарована экспромтом:
– Ну, что же тут остроумного – дети на полу, умный на диване? Понять не могу… Ждал от тебя большего.
Пушкин молчал, а высокопоставленное лицо, повторяя фразу и перемещая слоги, пришло, наконец, к такому результату: «Детина полуумный на диване». После того, как до хозяина дошел смысл экспромта, Пушкин немедленно и с негодованием был выставлен за дверь.
Хорошо известен случай, когда в 1825 году Александр Сергеевич Пушкин, окончив трагедию «Борис Годунов», написал в письме своему другу и поэту князю Петру Андреевичу Вяземскому:
«Трагедия моя кончена; я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал: ай да Пушкин, ай да сукин сын!».
Однажды дом родителей Александра Пушкина посетил русский писатель Иван Дмитриев. Александр был тогда еще ребенком. Дмитриев решил подшутить над оригинальной внешностью мальчика и сказал:
– Какой арабчик!
Но десятилетний внук Ганнибала не растерялся и вмиг выдал ответ:
– Зато не рябчик!
Присутствующие взрослые были удивлены и жутко смущены, потому что лицо писателя Дмитриева было безобразно рябое!
Пушкину никак не давалась математика.
Как-то в математическом классе вывали его к доске и задали алгебраическую задачу. Он долго переминался с ноги на ногу и писал какие-то формулы.
– Что же вышло? Чему равняется икс? – спросил наконец преподаватель.
– Нулю, – улыбаясь, ответил Пушкин.
– У вас, Пушкин, в моем классе все кончается нулем. Садитесь на свое место и пишите стихи.
Как-то несколько молодых людей хотели подшутить над Пушкиным, поднять его на смех. Однажды на балу, когда поэт входил в зал, один из шутников громко, чтобы все слышали, крикнул:
– Дарю поэта я ослиной головою.
– А сам останешься с какою? – тут же парировал Пушкин.
– А я останусь со своею… – растерянно произнес шутник.
– Так вы сейчас дарили ею, – заключил поэт.
Пушкина отправили в Одессу по служебной надобности «на саранчу», так как было огромное ее нашествие. Впрочем, скорее поэта сплавили с глаз долой от большого света за всякие хулиганские выходки и за слишком живой интерес к графине Воронцовой.
Естественно, строптивый Пушкин никуда не поехал, кутил в Одессе, а когда его попросили дать отчет об исполнении поручения, написал: «Саранча летела, летела и села. Села, все съела и опять улетела!»
Однажды Александр Дюма поссорился с неким офицером, который вызвал его на дуэль и выдвинул очень жесткие условия: один пистолет на двоих, и выстрелить в себя должен тот, кому по жребию достанется записка со словом «смерть». Зловещую записку вытащил романист.
Простившись с друзьями, Дюма направился в соседнюю комнату. Раздался выстрел. Распахнув двери в комнату, очевидцы увидели живого и невредимого Дюма.
– Простите, господа, промахнулся, – объяснил писатель.
Александр Дюма как-то обедал у известного французского врача Гисталя. Хозяин попросил гостя написать что-нибудь в его книге отзывов.
Дюма написал: «С того времени, как доктор Гисталь лечит целые семьи, нужно закрыть больницу».
– Вы мне льстите! – воскликнул растроганный Гисталь.
Тогда Дюма дописал: «И построить два кладбища».
Курьезный случай произошел с Александром Дюма в Тбилиси. Один владелец большой книжной лавки пригласил знаменитого француза зайти посмотреть товар. Чтобы услужить прославленному иностранному визитеру, книготорговец велел все полки заполнить исключительно произведениями Дюма, а остальные издания спрятать подальше. Зашел писатель в ту лавку, огляделся по сторонам, восхитился, и удивленно воскликнул:
– Где же книги других писателей?
Владелец магазина растерялся.
– Все проданы… – «обрадовал» он гостя.
Александр Дюма-сын в детстве был очень сообразительным и находчивым ребенком. Когда ему было всего семь лет, один старый дворянин сказал Дюма-отцу:
– Обычно такие умные дети с возрастом глупеют.
Дюма-сын при этом разговоре присутствовал, фразу аристократа услышал и «невинно» заметил:
– Вы, сударь, по всей видимости, были необычайно умным ребенком.
Оноре де Бальзак считал, что эякуляция – растрата творческой энергии, так как семя есть мозговая субстанция. Однажды, беседуя с приятельницей после удачного общения, писатель с горечью воскликнул:
– Сегодня утром я лишился романа!
Однажды к Бальзаку пришел мастер, который занимался ремонтом и благоустройством его квартиры, и стал требовать деньги за проделанную работу. Бальзак ответил, что сейчас у него нет ни сантима, и попросил мастера зайти в другой раз. Тот возмутился и начал кричать:
– Всякий раз, как я прихожу к вам за деньгами, то вас или нет дома, или у вас нет денег.
На это Бальзак сказал:
– Ну, это же вполне понятно! Если бы у меня были деньги, то, наверное, теперь меня не было бы дома.