Пепел прошлого

— Привет, это Корф.

— Максим, я только с операции… — ее голос задрожал, а потом сорвался на крик. Я зажмурился, представляя ее румянец ярости.

— Ты когда-нибудь дослушиваешь до конца? Заткнись, Лиза, просто помолчи, — прикрикнул я, наблюдая, как Варя складывается в очередном приступе. — Мы стоим на трассе на подъезде к роддому уже полчаса. Варю постоянно тошнит. Она бледнее снега! И… И я не знаю, что делать…

— Напои ее водой, чтобы в желудке было, хоть что-то. Я скоро, — коротко ответила она и отключилась.

— Варюх, посмотри на меня, — шептал я, поднимая абсолютно обессиленную девчушку. Под глазами расплылись огромные синяки, руки тряслись мелкой дрожью. Она, как тряпочка растекалась по моим рукам. — Варя, она сейчас приедет, слышишь?

— Ты специально не называешь ее по имени? Да? Что, черт побери, у вас произошло? — Варя попыталась улыбнуться, но спасительный спазм, как наказание свыше, за ее дерзость и попытку вмешаться в чужую жизнь, заставило ее вновь отвернуться.

— Я убью его… — руками стал отбрасывать грязный снег, в сугробе которого стояла на коленях Варя. Она наклоняла голову, впитывая освежающую прохладу. — Подожди. Вот, здесь чище.

— Макс-и-и-и-им… — простонала она, роняя голову.

— Что? Чего уставились? — заорал я на зевак-водителей, не сводящих взгляда с нас.

Я оказался здесь по вине друга. Андрей попросил отвезти жену к врачу, пока завис в Питере из-за погодных условий. Наш город сковало плотным кольцом тумана, мешая гребаным "железным птицам" прилетать по расписанию.

Молочная дымка, разрезаемая автомобилями, сонными пешеходами и неспешными автобусами, медленно плыла над землей. Пелена ласково укрывала дома частного сектора, вдоль трассы, сливалась с сугробами и коварно сгущалась, как только ее касались фары автомобилей. Высокие ели прятались где-то высоко, постепенно растворяясь, укрываемые белоснежной дымкой.

Я, как мог, торопился, ориентируясь исключительно по обочине, но движение было просто парализовано. Дальнобойщики, не решавшиеся продолжить движение, уютно расположились на обочинах, ослепляя яркими вспышками авариек. По-зимнему поздний рассвет усугублял положение еще больше, делая "природный занавес" практически непробиваемым. Вслед за дальнобойщиками, объездную трассу стали покидать и легковушки, останавливаясь у обочины, чтобы переждать туман.

В этот предрассветный час мир был похож на отрывок из сказки. Молочные струйки переливались в ласковых лучах рассвета, даже ветер отказывался притрагиваться к подобной красоте, боясь потревожить. Ручейки тумана растекались по-утреннему лениво и медленно, скользя по автомобилям, ласково покрывая стекла испариной, вмиг превращающейся в тонкий ледяной покров. Можно было бы сидеть и любоваться несвойственным, для нашего региона, погодным явлением, но общее состояние тревожности щекотало нервы изнутри, сгущаясь в районе груди подобно туману.

Нам пришлось остановиться, потому что Варюхе стало совсем плохо, хотя до больницы было совсем близко. Как только я вклинился между струсившими автомобилистами, Варя выпала на снег, распугав зевак.

— Давай, просто посиди, — я приподнял ее и усадил на заднее сидение. Варя даже не думала сопротивляться. Тёмные локоны, выбившиеся из толстой косы, прилипли к лицу. На лбу выступали мелкие капли пота, грязь растаявшего снега была размазана по абсолютно бледным щекам уродливыми разводами. Было страшно наблюдать за ее отрешенным взглядом из-под опущенных ресниц. Прижимал обессилевшее тело к себе, поглаживая по растрепавшимся волосам. — Она скоро приедет. Она все сделает.

— Ты…Ты стал другой, — хрипела она, тяжело дыша мне в плечо. — Глаза… Максим, у тебя такие красивые глаза, когда ты рядом, в реальности. А иногда ты просто улетаешь, оставляя наскучивший мир. Не отгораживайся, не вычеркивай нас из жизни. Праздники перестают быть веселыми, когда тебя нет. Словно пропадает что-то важное. Ты можешь ничего не говорить, просто приходи в гости? Уже бесполезно убегать от прошлого. Уже поздно…

— Вы уж определитесь, дорогие мои, нравится ли вам то, что я прихожу в гости?

— Только если это не три утра, и если ты не в предсмертном алкогольном угаре. Черт, как мне плохо…

— Для чего это все? — Я замер, не понимая, вслух ли сказал очередную глупость. Хотелось рассмеяться и перевести все в шутку.

— Потому что я хочу дать жизнь маленькому человеку, — прошептала Варя, повиснув на мне почти полностью. Силы ее покидали, но она все равно отчаянно прижимала грязную ладошку к еще плоскому животу. — Я хочу, чтобы он был похож на Андрея…

— Я был бы поаккуратней со своими желаниями. Если уж и рожать, то пусть он будет похож на тебя. А если родится девчонка? К чему ей борода и волосатая грудь?

Резкий звук сирены заставил покрутить головой. Пелена не пропускала даже яркие вспышки сирены скорой помощи. Только по звуку можно было определить, что они очень близко. Я взял Варю на руки и пошел навстречу, переступая по рыхлому снегу, как можно аккуратней.

— Терпеть, Варюха. Держаться, а я помогу.

Машина остановилась в метре от нас, откуда сразу выскочила Лиза. Она была совершенно раздета. Тонкий хлопковый медицинский костюм, белые тапочки и цветная шапочка, сдерживающая волосы.

— Варя, смотри на меня — строго сказала она, и махнула мед братьям, вытащившим носилки. Как только носилки зафиксировали в скорой, Лиза безжалостно быстро сделала Варе укол и поставила капельницу. Тишина пугала до ужаса. Меня трясло, а Варя поглаживала мою ладонь кончиками пальцев. Она не плакала, не смотрела на Лизу, а следила за мной, словно читала каждую гребаную мысль, что кружились в потрескивающей голове.

— Поспи, девочка моя… Поспи… — после этих слов веки Вари стали подрагивать, а потом и вовсе закрылись. — Ты можешь ехать, я о ней позабочусь. Валерьянки капнуть?

— Нет, — вдруг выпалил я прямо ей в лицо. Видел, что она была уверена, что смоюсь тут же, как только скину девочку на нее. Меня бесила ее уверенность и наигранное спокойствие в голосе. — Поеду сзади. Я обещал…

Топил следом за скорой, боясь упустить их из виду в этом непробиваемом тумане, всячески проклиная себя. Кто дернул меня язык? Зачем я поперся за ними? Только, чтобы насолить. Только кому хреновее? Ей, играющей спокойную невозмутимость или мне, чьи эмоции кипят внутри, сжигая чувство такта дотла. В пепел…

Нужно было уехать, ведь знал, что Лиза сделает невозможное, но поможет Варе. Да что говорить, я готов был жизнь свою ей доверить, зная, насколько она предана медицине. Ее волшебные руки творили чудеса еще в университете. Будучи студенткой, она работала в госпитале, стажируясь в отделении патологии. Работала сутками, забывая поесть, не говоря уже о сне. И только дома… Там, в маленькой двухэтажной квартирке, она скатывалась по запотевшему кафелю ванной и жалостно скулила после смены, вспоминая о потерянных жизнях, которые не смогла спасти, жалела оставленных грудничков, чьи родители струсили перед трудностями. Но утром все равно возвращалась на работу, потому что была готова снова и снова пытаться осчастливить матерей, чьи беременности с самого начала пошли не так.

Как только в тумане показалось невысокое здание больницы, на душе стало как-то спокойно. Сердце перестало биться, как заведенное, а челюсть, сомкнутая до боли, разжалась. Я был напряжен ничуть не меньше Лизы, которая с нескрываемой надеждой осмотрела парковку приемного покоя, желая не обнаружить мою машину. Но молча выдохнула, обнаружив, что я уже стою у распахнутых створок скорой, и просто махнула в сторону служебной двери.

— Я оставлю ее в больнице на несколько дней. Нужно привезти вещи, — проговорила она заученную фразу. — Лучше я позвоню Кире. Она привезет все, что необходимо. Оставьте пока в коридоре, ребят. — Махнула санитарам в сторону противоположной от окна стене. — Варя должна побыть под присмотром сестер, пока спит, а у меня обход.

— Ты же найдешь для нее отдельную палату?

— Да, конечно. Я что-нибудь придумаю. Но если не получится, то не сломается. Полежит с одной из мамочек. Не принцесса, ты же знаешь, я не люблю этого, — Лиза ткнула пальцем в стопку карточек за спиной у медсестры.