Обезличенные

Человечек, предвидя мою реакцию, тут же всунул мне в руку какой-то прибор и озвучил подробный алгоритм моих дальнейших действий. Эти негласные команды прозвучали прямо у меня в мозгу, не вызвав у меня ни единого вопроса, сомнения и любых других эмоций, неизбежных при подобных ситуациях. Я осторожно надрезал кожу на лице пациента, после чего моя память благоразумно решила избавить меня от остальных подробностей пугающей операции. Спустя неопределенное время, я, совершенно мокрый от пота и едва держащийся на ногах, оказался возле высоких тяжелых дверей питерской подземки. Некоторое время я стоял в полной неподвижности, пугая прохожих своим растерянным видом, пока наконец, ко мне не вернулась способность совершать привычные движения. О возвращении в поликлинику не могло быть и речи — мой непрезентабельный вид в сочетании с совершенной невозможностью здраво оценивать реальность навсегда бы отвратил от меня моих пациентов, а моих руководителей заставил бы расторгнуть со мной все договоры. Добравшись до дома, я стянул с себя провонявшие насквозь шмотки и повалился на диван, не находя в своем организме энергии придать себе более достойный облик. До самого рассвета я провалялся, восстанавливая силы, и стараясь не вспоминать устрашающие эпизоды, к утру показавшиеся мне алкогольным бредом.

«Возможно, всему виной моя невоздержанность в употреблении крепких напитков,» — убеждал я себя, собираясь в поликлинику и готовя текст объяснительной.

Мои литературные способности мне не пригодились, поскольку никто из руководства даже и не обратил внимания на мой спонтанный уход, а мои пациенты увидели в моих движениях некую героическую составляющую.

«Ох, уж эта работа, — сокрушалась моя первая пациентка, не дождавшаяся вчерашнего приема, — прямо рвут на части докторов, ни минуты покоя. Говорят, там авария со жмурами, али нет?»

Я помотал головой, отметая слухи, и тщательно гоня из памяти истинную причину своего побега. За сутки я успел привыкнуть к своей собственной версии с выпивкой и загулами, и она казалась мне милой и правдоподобной.

Мой самообман оставался актуальным до вечера следующего дня, пока на мою карту не свалилась увесистая сумма от неизвестного благодетеля. Сумма включала две моих годовых зарплаты на посту участкового терапевта и вызывала у меня много вопросов.

Я порылся в базе, отыскивая странного пациента, однако не нашел ни единого упоминания о посещении невысокого круглого человечка, обладающего невероятным даром убеждения. Мои, загадочным образом заработанные, деньги не исчезли с первыми лучами зари, моя поликлиника не рассыпалась в прах, и в целом не произошло больше ничего, что бы могло хоть как-то напомнить о моих деловых контактах с представителями темных сил. В том, что за всеми этими полулегальными деяниями скрывается что-то явно криминальное, я не сомневался ни секунды. По-хорошему, как добропорядочный гражданин, я должен был поставить в известность соответствующие структуры, однако мой первый порыв был разрушен весьма прозаическими причинами. Кроме внушительной суммы, мне нечего было предоставить в доказательство незаконной деятельности таинственного типа, а расставаться с баблом мне отчаянно не хотелось. Успокаивая свою совесть, я поклялся себе в следующий раз внимательнее присматриваться к ориентирам и тщательнее запоминать адреса, пароли, явки.

Следующего раза не представлялось очень долго. В течение месяца я прислушивался к шагам в коридоре и с заметным интересом ожидал таинственного посетителя. С каждым днем мой интерес умножался, а вместе с ним росло разочарование от несостоявшихся свиданий. Через три месяца я начал забывать пугающего пациента, а еще через месяц снова увидел его на своем пороге. На этот раз обошлось без предварительных сказок и трогательных историй. Человечек больше не расточал в мой адрес комплименты, не пугал грядущим и не раскланивался, демонстрируя манеры.

«Я рад, что не ошибся в вас, Гурий, — без предисловий начал он, присаживаясь на стул. Теперь в его голосе напрочь отсутствовали чарующие ноты дружелюбия. Их заменила звенящая стальная интонация, от которой позвоночник покрывался инеем. — вам предстоит еще одна работенка. Пойдемте.»

Я послушно поднялся, закинув в стол незаполненные бумаги, и решительно двинулся следом, на этот раз находясь в совершенно здравом уме и твердой памяти. Человечек, решивший остаться безымянным, вел меня теми же тропами, что и в первую встречу, и наш дальнейший путь все так же пролегал через питерскую подземку. Однако все мое природное внимание и довольно крепкая память оказались бессильны в деле понимания нашего маршрута. Единственно знакомой для меня точкой оставалась станция, на которой мы запрыгнули в вагон. Из хриплых динамиков не доносилось ни одного членораздельного звука, а окружающие пассажиры покинули вагон задолго до нашей конечной остановки. На протяжении нашего пути мне не встретилось ни одной надписи, ни одного указателя, который говорил бы мне о направлении и финальной точке нашего путешествия. Так ничего и не выяснив, я снова оказался в знакомых стенах просторного здания. В этот раз моей пациенткой оказалась молодая женщина приблизительно моих лет, к сожалению, тоже умершая. В мою задачу входила странная процедура, отдаленно напоминающая пластическую операцию, только в данном случае, целью хирургического вмешательства становилась не коррекция, а категоричное удаление всего, что некогда служило барышне лицом. Какую практическую цель ставил круглый господин, приглашая постороннего меня на подобного рода мероприятия и выплачивая мне за это солидные гонорары, по-прежнему оставалось для меня загадкой. Впрочем, в моей голове возникали некоторые соображения относительно криминального происхождения трупов, но куда проще, в таком случае, было попросту растворить несчастных в кислоте и не растрачивать бюджет на заведомо ненужные движения. Завершив операцию, я вопросительно уставился на человечка, ожидая разумных объяснений. Тот, не отводя от меня внимательно-настороженных глаз, только покачал головой и в моих мозгах отчетливо прозвучало: «Не спешите, Гурий, еще не время»

Я мог бы поклясться, что на круглой роже непонятного господина не дрогнул ни один мускул, пока он доносил до меня эту не до конца понятную истину. Моя миссия была выполнена, меня больше ничего не удерживало в странном здании, и я собрался распрощаться с круглым типом, чтобы больше никогда не исполнять его противоправные услуги.

«Мне пора, — как можно непринужденнее заявил я, медленно, но уверенно продвигаясь к выходу. — и прошу вас впредь не обращаться ко мне с подобными просьбами.»

Добавив в голос решительности, завершил я наше недолгое знакомство. Круглый человечек коротко фыркнул, вероятно выражая таким образом какую-то эмоцию, и телепортировал мне в голову мысль о моей всецелой свободе. Я выскочил на залитую солнцем улицу и не сдержал рвотный рефлекс, прощаясь со своим обедом навсегда. Отдышавшись, я со всех ног рванул к метро, клятвенно заверяя самого себя, что как только достигну цивилизации, то моментально настучу властям на чудовищного типа с его опытами. Я хорошо помнил, что от станции до жуткого заведения нас отделяло всего несколько перекрестков, расположенных один за другим. Однако, сколько бы я не присматривался к окружающим пейзажам, ничего похожего на внушительные двери метро найти мне не удавалось. На свои бесплодные блуждания я потратил больше пяти часов, но ни на шаг не приблизился к цели. Самым пугающим в моем бесконечном путешествии, на мой взгляд, было совершенное отсутствие людей на аккуратных улицах. Я кружился по местности, начиная ощущать в себе знакомые симптомы подступающей паники. «Как мне выбраться из этого чертового места?» — толкалась в голове одинокая суетливая мысль.

«Вы готовы сотрудничать, молодой человек? — внезапно прозвучало в мозгу, — спрашиваю из чистого любопытства. Так да или нет?»

От неожиданности я резко затормозил и грохнулся на асфальт, понимая, что скорей всего, моя нежная душа все же не выдержала эмоциональных потрясений и столкнула мозги с орбиты.