Место под солнцем

Знал до вот этого самого момента, пока не включил видео.

Зрачки невольно расширились, затапливая синие радужки, а в антенны хлынула стылая кровь, болезненно проталкиваясь по заледеневшим венам. Какого дьявола вселенной происходит???

В коротком и перевернувшем весь мир ролике Ниоби он увидел за прочной решеткой тесной каморки, где та едва могла бы лечь в полный рост на голый гладкий пол, отливающий инопланетной сталью. Она была истощена, неоднократно избита и с трудом смотрела в камеру своими дерзкими сапфировыми глазами под грубые окрики тюремщика. Уродливое лицо какого-то жирдяя с заостренными серыми зубами и плутаркианским разрезом крошечных глаз самодовольно сообщило ему, что отныне жизнь его сестры зависит от его выбора. Точнее, выбора уже ни хрена не было.

«Мой юный друг! Надеюсь, ты уже понял, что твоя дражайшая сестренка, которую ты видишь у меня за спиной, находится в данный момент у меня в гостях на Плутарке. Условия здесь отличные, никто не жалуется. Но срок ее пребывания тут крайне ограничен. За кров и крышу придется платить, в данном случае тебе, Мейсон! Если ты хочешь, чтобы части ее тела всегда оставались в полном наборе и сохранности, а пища и вода поступали в ее камеру систематично и хотя бы раз в пару дней, в твоих интересах сделать все быстро и без лишних проволочек. В противном случае красавица Ниоби будет пущена на биологические опыты, а ты займешь ее место, потому что как тебя достать, я знаю лучше, чем ты можешь вообразить. Следуй инструкциям и не задерживайся в своем ангаре. Тебя ждет великое задание в рядах славного спецподразделения Борцов за свободу под началом опытнейшего командира Тротла. Уверен, тебе там очень понравится! И если ты справишься и сделаешь все в точности по моим указаниям, уже на следующий день я верну тебе сестру. А если нет, я умею сделать жизнь живых адским кошмаром, где смерть — великий дар освобождения, который еще нужно заслужить. И запомни: нет никого более хитрого и гениального, чем великий Лоуренс Лимбургер!»

Сердце бешено колотилось о грудную клетку, грозя разогреть кровь до точки кипения. Мейс не был уверен, что смолчал, и, вероятно, не грохочи ремонтный ангар сотней инструментов и моторов, территория базы наверняка сотряслась бы от его исступленного рыка, что вырвался из глотки, раздирая связки до хрипоты. Глаза едва смогли пробежать по списку инструкций, от которых и так налитые кровью антенны почернели до режущего зуда. Потому что то, что требовал от него враг в обмен на жизнь сестры, перечеркивало его собственную жизнь раз и навсегда. Для остальных и для него самого.

С началом его службы на базе сопротивления ему дали второй шанс — исправить юношеский побег, вновь начать учиться тому, к чему его так тянуло, оправдать доверие к себе качественной и самоотверженной работой. И до этого момента он неплохо справлялся. Теперь же ему предстояло уничтожить все, абсолютно все своими собственными руками. Пойти против сородичей, против планеты, против здравого смысла. Лишить себя всякого будущего, любой надежды, стать гнусным и расчетливым предателем, ведущим на гибель своих же собратьев в угоду ненавистному врагу. Ради одной единственной жизни в сапфировых глазах, обрамленных серебристой шерстью на лице. Ради гребаной мелкой, которую погубить своим отказом он был не в силах. Что же ты не сдохла раньше, Ниоби? Почему же твоя жизнь стоит целого Марса? Да будь она проклята!!!

И вражеский смартфон, прожигающий ладонь адским пламенем, яростно полетел в ближайшие скалы, о которые разбился под протяжный, раздирающий вой, что унесся в беззвездное зимнее небо, бесстрастно взиравшее на неприметного марсианина в изодранной рабочей куртке, упавшего на колени прямо в пропитанную гарью пыль.

========== Глава 3. Боль ==========

Никки поудобнее перехватила объемный бумажный пакет с умопомрачительно пахнущими ванильными пончиками и торопливо отперла входную дверь. Этим воскресным утром она решила ничего не готовить и купить любимых чикагских пончиков, политых белой глазурью, которые время от времени могла себе позволить без ущерба для фигуры. Но вовсе не желание побаловаться калорийными сладостями выгнало ее сегодня из теплой постели и уж тем более не моросящий весенний дождь, пропитавший воздух особенно явственной влагой с Мичигана и обещающий унылый прохладный день под размытым серым небом. А то, что Мейс тоже любил эти пончики.

Стоило ей проснуться, как она поняла, что марсианина накрыла его изводящая мигрень. Всегда спящий раскинувшись на половину кровати, в этот раз Мейс свернулся клубком и натянул одеяло до самой макушки. Она с сожалением оглядела выглядывавшие пряди жесткого огненного загривка и подавила в себе желание прикоснуться к его голове. Лучше выскользнуть из постели по-тихому, чтобы не потревожить, и принести ему приятный завтрак. Боль не утихнет, что ни делай, но хотя бы ей удастся быть полезной и немного порадовать.

Никки осторожно закрыла за собой входную дверь и прислушалась. В квартире стояла все та же сонная тишина, и в распахнутой спальне витал полумрак от так и не раздвинутых штор. Неужели все еще не вставал? Девушка поспешно сбросила с себя плащик и промокшие кроссовки и прошла к Мейсу. Тот действительно обнаружился в кровати лежащим на животе и обхватившим голову обеими широкими ладонями. Уткнувшегося в подушку лица было почти не видно, но ясно, что он уже не спал.

Девушка присела рядом с ним и тепло провела рукой по его мохнатым плечам и спине, привычно ощущая под пальцами жесткие короткие шерстинки его терракотовой шкуры. Но мышцы под ней были слишком напряжены для того, кто должен был недавно проснуться. Сколько он вообще проспал на самом деле за эту ночь? Никки вздохнула и, склонившись, коснулась губами внутренней стороны его большого уха, сейчас нездорово опущенного и подрагивающего.

— Я заварю тебе мелиссовый чай и принесу пару пончиков.

И она уже хотела было подняться с постели, но его рука отлепилась от головы и перехватила ее запястье, останавливая и заставляя придвинуться ближе.

— Я-азизи, ты же помнишь, почему я оказался на Земле? — внезапно серьезно спросил Мейс чуть приглушенным подушкой голосом, так и не поднимая лица.

— Да, Мейсон, помню, — Никки сделала глубокий вдох, понимая, что этим утром его беспокоила не только сильная мигрень, но еще и тот внутренний яд прошлого, что иногда прорывался через спокойную и размеренную жизнь в Чикаго. — Тебя изгнали с Марса за давнее предательство в войне с Плутарком, в котором враг шантажировал тебя жизнью сестры. И не применили к тебе высшую меру наказания, потому что во второй войне ты помог спасти свою планету. Ну, и Ниоби, к счастью, цела и здорова. Хоть ты об этом и узнал лишь полгода назад. Сколько еще раз мне придется отвечать этот урок по истории у твоей доски?

Ладонь Мейса невольно сжалась сильнее, и он перекатился на бок, открывая сейчас такие болезненные и прищуренные синие глаза, чтобы пристально посмотреть на Никки.

— Сколько понадобится, чтобы не забывала, — тихо и настойчиво произнес огненный марсианин, и крылья его темного носа едва заметно вздернулись. — Я предавал и убивал. Помни об этом всегда.

Никки более чем хорошо это помнила. Собирая по крохам оброненных скупых фраз всю его непростую жизнь до их встречи в автомастерской. Она никогда не спрашивала о Мейсе ни у Мадлин, ни у Чарли, ни у остальных марсиан, хотя каждый из них прекрасно знал всю его подноготную. Не спрашивала, потому что несмотря ни на что уважала Мейса и считала, что именно он сам должен ей открыться и поведать о самом трудном и тяжком, что, возможно, будет непросто принять и осознать. Ведь она его узнала уже другим. Уже тем Мейсом, который прошел и через непоправимые ошибки, и через чудовищную расплату, и через свою слабость, и через искупление. Она искренне влюбилась в того Мейса, который научился признавать окружающий его мир, больше не желавший его уничтожить. Научился изредка верить, не ожидая каждую секунду удара в спину. В того, кто все еще был уязвим, но доверился провидению и пытался оправдать свое незаслуженное место под мирным солнцем.