Место под солнцем

— Мейсон! — нахмурилась она, недовольно покачав головой. — Объясни же мне, откуда такой самоотверженный фанатизм?

Огненный марсианин закинул в рот несколько изюминок и усмехнулся.

— Я-азизи очаровательна, когда сердится, — хищно проворковал он, поедая ее свойским взглядом. — Но она многого не знает.

— Так поделись со мной! — настойчиво попросила девушка, заправляя за ухо мешающую прядь волос. — Расскажи!

Ей показалось, что по мохнатому терракотовому лицу Мейса проскользнула горечь, которую ему удалось подавить прежде, чем она стала слишком очевидна. Он протянул руку к Никки и взял ее за подбородок, медленно проводя жесткими пальцами по ее гладкой коже. А потом скользнул по скуле и высвободил из-за уха заправленную прядь, слегка растрепав ее и на удивление тепло улыбнувшись.

— Не стоит, я-азизи. Не все нужно ворошить. Ты должна знать лишь одно: сейчас я могу делать то, чего был лишен долгие годы. И я хочу это делать. Не ради денег, ты права. А ради того… чтобы освободиться от прошлого. И если ты действительно беспокоишься обо мне, не забывай добавлять в свой ризотто этот чертов тмин! Поздней ночью после рабочего дня я хочу есть мой ужин именно так. И никогда не считай часы моего сна. Потому что сейчас мы спать точно не будем.

И рывком потянул девушку себе на колени, обхватывая ее жадно и настойчиво и пробираясь ладонями под ее домашнюю футболку. Никки расслабленно улыбнулась и позволила стянуть ее с себя под его довольный тихий рык. Пожалуй, и правда, к черту весь этот сон! Завтра выходной! И если Мейсу так важна его работа, значит, он ее заслужил.

***

Западный фронт, 64-я база сопротивления, Марс, пять лет назад

— Мейс, ты закончил?

Хриплый голос начальника ремонтного отдела Чаро как всегда прогремел за спиной в самый неподходящий момент. И так-то шум в ангаре стоял знатный, хоть наушники надевай, да только не положено. Сосредоточиться не получалось. А тут еще как назло электроды подходили к концу, а дырища в кузове военного мобиля еще была будь здоров. Черт! Ну сам что ли не видит, что не закончил? Зачем дергает?

Мейс устало сорвал с лица защитную сварочную маску, инстинктивно щурясь от света электрических ламп большой военной мастерской после полутьмы, в которой он проработал последние… Кажется, с рассвета. Ногой вырубая кнопку трансформатора, он разогнулся, пытаясь восстановить эластичность затекших мышц, и повернулся к Чаро. Спорить с ним не хотелось. Тот не спал уже двое суток, руководя экстренными работами по восстановлению техники, которую пригоняли к базе нескончаемой вереницей. Что у них там, на передовой, очередная мясорубка?

— Я не доделал еще, — кивнул на кузов Мейс, отвечая на вопрос начальника, стоявшего перед ним в перепачканном и изодранном рабочем комбезе и сверявшегося с планшетом, куда сыпались задачи на весь ангар.

— Вижу, — с досадой произнес Чаро, бросив короткий взгляд на залатанный мобиль. — Делай стандартный перерыв и дуй в соседний отсек. Ты мне там нужен для более срочных дел.

И начальник, не дожидаясь кивка, решительно шагнул в сторону другой группы ремонтников, отмечая в планшете очередную сводку работ.

Мейс бросил на каменный пыльный пол сварочные рукавицы и устало вышел на улицу. Он и забыл, что стояло начало климатической зимы, и холодный пустынный ветер в отдаленном северо-западном тылу пронизывал до костей. Но сейчас он даже был ему рад. Взмокшая от долгих часов работы под маской шерсть на лице моментально покрылась инеем, колко стягивая кожу и посылая по телу рой бодрящих мурашек. Мейс достал из кармана рабочей куртки флягу с водой и опрокинул ее в рот. Еды уже давно не доставало, основные запасы уходили бойцам на фронт, но хвала провидению, жидкости на этой рушащейся планете было хоть отбавляй, знай только насос качай исправно. Но, возможно, плутаркианцы скоро доберутся и до ее недр. И вот тогда всем настанет окончательный швах.

Прошло уже одно полное лето, как началась эта чертова война. Но как знать, где был бы теперь Мейс, если бы патрули не нашли его тогда в далеких восточных пещерах — полуголодного, изодранного, злого и не общавшегося со своими сородичами уже целый марсианский год. Вероятно, он так и остался бы скитаться в пустынных и брошенных краях, перебиваясь дикими суккулентами и водой из придорожных колонок, к которым выходил раз в пару дней пополнить свой баллон. И, скорее всего, рано или поздно сдох бы от нехватки пищи или от холода, зимними ночами не дававшего спать и заставлявшего час за часом искать что-нибудь, что можно было бы разжечь и согреться.

О том, что ближе к экватору развернулись боевые действия, Мейс узнал лишь, когда его привезли на недавно открытую военную базу близ Куноа и поставили на учет. Говорить с ним сразу не стали, дав пару часов на то, чтобы отмыться, согреться и нормально поесть, прежде чем выспросить, что неполнолетний юнец делал один в диких краях так долго. Но Мейсу было нечего рассказывать. Горький урок он усвоил так хорошо, что не поддался бы на откровенность даже под пытками. И ему ничего не оставалось, как подтвердить неоспоримые факты: бросил учебу, бросил сестру, свалил скитаться.

Мейс честно ожидал, что его без дальнейших разговоров запихнут в первый же военный мобиль и отправят на передовую как расходного солдатика, ценности которому было меньше, чем у дохлого жесткокрылого. Но начальник базы на удивление тщательно изучил его учебный файл и долго с прищуром смотрел на рабочие записи из цеха. А потом смерил Мейса пристальным взглядом алых глаз и спросил:

— Хочешь второй шанс, малец?

И после его неуверенного кивка отправил юного марсианина подмастерьем в ремонтный автоотряд техпомощи, который развернули почти сразу после первых нападений плутаркианцев.

Мейс вдохнул полной грудью стылый воздух, пропитанный выхлопами, гарью, химией, но все равно более чистый, чем там, внутри ангаров, где работа кипела в несколько смен без перерывов. В последнее время начальник Чаро все чаще прислушивался к мнению Мейса и поручал ему поставить на колеса особенно искореженные машины и мотоциклы, не контролируя каждый его шаг и решение. Огненному марсианину до сих пор было странно, что после всего, что он наворотил, его вообще куда-то взяли, доучили и доверили сложную работу. О том, из-за чего ему пришлось бежать из Куноа, Мейс предпочитал вообще не вспоминать и не задумываться. Тем более, что за прошедшие два марсианских лета женщин он не видел даже издалека. Да и бес с ними!

— Эй, это ты Мейсон? — окликнул его кто-то на мотоцикле со стороны подъездной дороги.

— Ну я, — нехотя ответил тот, пристально разглядывая невзрачного марсианина в потрепанном экипе и глухом темном шлеме, хотя планету уже давно окутывала зимняя ночь, и было ни черта не видать — фонари горели лишь внутри ангаров.

— Тебе просили передать, — коротко ответил незнакомец и протянул ему какой-то небольшой предмет. — Вся информация внутри. Это личное.

Мейс подошел ближе и с недоверием взял из его рук обычный смартфон и вопросительно уставился на мужчину, но тот не собирался что-либо объяснять и, круто развернувшись, умчал прочь от базы, поднимая за собой столбы кирпичной пыли. Что за странные передачки? Марсианин осмотрелся по сторонам и, больше не найдя ничего подозрительного, отошел подальше от шума работающей техники и присел на холодный валун.

Экран засветился, и на нем прямо по центру обнаружился видео файл с названием «Тебе, Мейсон». Это что, игры теперь такие? Вместо простых сообщений присылают гонца с телефоном и фильмом? Там, на фронте, совсем что ли все сдурели? Мейс сплюнул и запустил файл. Но то, что он увидел, заставило его вмиг похолодеть и моментально потерять всякую связь с реальностью.

Он увидел ее. Ниоби. Мелкую. Уже давно не мелкую, а вполне юную девушку, отпустившую длинные огненные косы, что так контрастировали с ее серебристой шерстью. Его сестру, которую он бросил и с началом войны так и не повидал. Ту, которой он лишь однажды передал из тыла сообщение, когда подошла его очередь связываться с родными по выделенным для этого каналам центрального штаба северного фронта. Жив-здоров, был идиотом. Нечего сестре знать лишнего. От нее он тогда получил не менее краткий ответ: «Ты и сейчас идиот. Но у меня все хорошо». Ничего иного он от нее и не ожидал после всего, что случилось в его жизни. Но все то время, что Мейс, не поднимая головы, на износ пахал в ремонтных ангарах, он знал, что сестра находится в относительной безопасности. Хоть Куноа и был стерт с лица Марса, его жители надежно были спрятаны в горных укрытиях.