Страница 3 из 7
– Не указывайте мне, как жить, вы мне не отец!
Алексаша старался быть терпеливым, но после того, как молодой император на неделю ушёл в запой, Меньшиков велел убрать все алкогольные напитки из усадьбы. На время конфликт затих…
… Но уже неделю Алексаша не мог встать: он сильно заболел, Пётр второй переехал в Петергоф. Когда жар утих, Алексаша попросил жену принести портрет своего названого брата, Петра первого. Усопший друг смотрел с холста на Меньшикова печальными глазами…
– Братик мой, если бы ты был жив! Я так скучаю по тебе, я совсем растерялся и не знаю, что делать: когда ты был жив, мы трудились на благо Родине, всё было просто. А теперь я старею, твой внук пьёт, никому не нужны наши реформы и свершения, мы с тобой никому не нужны, а мне так обидно: я ведь очень любил тебя, самой чистой братской, родственной любовью, кажется мне, что до сих пор люблю…
Алексаша, больной, холодный и уставший, откинулся в кровати и опять уснул, и снился ему день, когда он побратался с Петром первым. Снова Алексаша во сне предстал юным и красивым, а его названный брат – с неповторимым шармом молодости и со счастливым взглядом чёрных бездонных глаз, которые, казалось, затмевают алмазы и жемчуга.
А потом Пётр первый и сам Алексаша привиделись на корабле в жуткий шторм, Пётр падал за борт, а Алексаша пытался удержать его.
– Я тебя не брошу! – кричал Алексаша, пытаясь удержать Петра, но всё оказалось тщетным: Пётр с возгласом «Прости меня!» вырвал руки и исчез в пучине разгулявшейся непогоды…
А тем временем в Петергофе Пётр второй сидел у зеркала и примерял перстни.
– Скучно мне, тоскливо… – жаловался молодой император.
– Ваше величество, не хотели бы вы подружиться с кем-нибудь из сверстников? Например, с моим сыном, Иваном… – с притворной заботой спросил Долгорукий.
– Это было бы хорошо… – ответил мальчик с улыбкой.
– Тогда, ваше величество, приезжайте к нам в усадьбу завтра, мы с Иваном будем охотиться, потом будут девицы и вино… – предложил, пряча ухмылку, Долгорукий.
Пётр второй обрадовался: выпить ему хотелось, да и охоты он никогда не видел. Так что Долгорукий ушёл довольный: он считал, что Пётр второй у него, как кукла, в кармане. И вот колокольчик царских саней известил своим резким звоном, что Пётр приехал в усадьбу Долгоруких.
– Здравствуйте, меня зовут Иван! Пойдёмте, охота уже началась! – сказал, подсев к Петру второму, юноша лет пятнадцати.
Охота была весёлой и азартной, Пётр второй остался доволен.
– А теперь выпьем? – спросил Пётр второй.
– Конечно! Подать императору и мне по кубку за наше счастливое знакомство! Я пью за вас, Пётр Алексеевич! – воскликнул Иван Долгорукий, размахивая кубком с вином.
« А я пью за нового фаворита! Всё-таки удача улыбается мне…» —подумал про себя отец Ивана Долгорукова.
Тут появилась грациозная девушка лет семнадцати. Она улыбнулась младому императору, и у Пётра второго закружилась хмельная голова от счастья.
– Скажи, Иван, кто эта девушка, что так удивительно роскошно смотрится на коне? – спросил мальчик.
– Пётр Алексеевич, это ваша тётя, Елизавета Петровна. Вам она понравилась? – ответил Иван.
– У меня просто нет слов, один восторг! – тихо прошептал Пётр второй.
– Хорошо, я буду её приглашать к нам, когда вы будете приезжать…
– Спасибо! У вас так весело, я буду чаще у вас бывать… – смущаясь, сказал Пётр.
– Рад угодить вам. Пойдёмте, я вас познакомлю с ней… – со вздохом сказал Иван.
Пётр второй стал пропадать в усадьбе Долгоруких и очень быстро привык к выпивке, охотам и другим увеселениям, часто случалось так, что иноземные послы неделями дожидались встречи с императором, это грозило международным скандалом.
Когда Алексаша выздоровел, то в первую очередь поехал в Петергоф, чтобы забрать непутёвого воспитанника, но Петра второго во дворце не было.
– Ваша светлость, государь наш младой уехал к Долгоруким неделю назад и не приезжал… – сказала служанка.
Алексаша сел в карету и отправился к Долгоруким. Встретил его сам хозяин дома.
– Долгорукий, ты скажи, зачем мне мальчишку портишь? – нахмурившись, спросил Меньшиков.
Долгорукий только рассмеялся:
– Князь, ваш подопечный так испорчен, что больше уже некуда, а я просто использую его недостатки в своих целях. Так что ваш век прошёл, дайте дорогу новому фавориту! Вы достаточно уже прикарманили денег из казны!
– Что ты сказал?!! – закричал Алексаша и обнажил шпагу – Я вызываю тебя на дуэль!
– Глядите-ка, какой герой! Я тоже достать шпагу могу!– посмеялся Долгорукий.
– Не смейся! В своё время я был лучшим фехтовальщиком Европы! – оскорбился Меньшиков.
– Вот именно, что были, а сейчас вы просто старик!
Началась дуэль, оба соперника были ловки и сильны, шпаги только успевали звенеть и порхать в руках своих владельцев. Вдруг Долгорукий подмигнул сыну Ивану, чтобы тот помог ему. Иван подошёл к Алексаше и, выждав удобный момент, подставил подножку. Алексаша растянулся на земле, недоумевая, почему он споткнулся на ровном месте.
– Давайте шпагу, князь! – лукаво сказал Долгорукий.
– Ни за что! – гневно отказал Алексаша, зная, какой позор сдаться на дуэли, а отдать шпагу сопернику – значит сдаться.
– Давайте, давайте! Вы думаете, я вас жалеть буду?
Алексаша отдал шпагу, Долгорукий с радостью её сломал, и казалось Меньшикову в этот момент, что сердце замерло и готово разбиться на осколки.
– Всё равно Петру второму будет лучше со мной! – только и смог ответить Алексаша.
– Ну, это надо спросить его, с кем ему будет лучше! – оспорил Долгорукий.
Алексаша и Долгорукий негодующе переглянулись и, стиснув кулаки, заскочили в роскошный дом Долгоруких, и замерли от представшего зрелища, только Меньшиков – в ужасе, а Долгорукий – в радостном торжестве. Всё очень просто: Пётр второй целовал Елизавету.
– Мальчик мой, ты совсем отбился от рук, не соблюдаешь никаких правил и приличий! Это же твоя родная тётя! Хватит этого безобразия! Садись в карету, поехали домой, там поговорим! – взяв юношу за руку, изрёк Алексаша.
– Нет! Мне хорошо здесь: у меня есть друзья, развлечения, вино, моя любовь, наконец! – отдёрнув руку, ответил Пётр второй.
Меньшиков опустил взгляд в растерянности, он не знал, что сказать, Долгорукий не без удовольствия понял это и, гордясь собой, зло посмеялся:
– Ну, что, князь, вкусили всю горечь поражения?
Скоро Алексаша вернулся с Петром вторым в свою усадьбу и стоял, опираясь на трость и заложив руку за спину по-офицерски, в картинной галерее.
Пётр второй, чувствуя свою вину, тихо подошёл к наставнику, прокашлялся и промолвил, опустив взгляд в пол:
– Извините, мне, право, жаль, что так получилось…
Алексаша вздохнул:
– Не извиняйся…
– А кто это изображён на портрете рядом с дедушкой, такой изысканный, пригожий, стройный, со светлыми волосами?
– Это я в день побратания с твоим дедушкой, – начал вспоминать Алексаша, – Мы были такими молодыми и счастливыми! Я до сих пор тоскую, но, видно, ничего уже не изменишь, так что я подаю в отставку, ищи себе другого регента… – закончил речь Меньшиков.
Скоро семья Меньшиковых была сослана в Сибирь, а Пётр второй назначил регентом Долгорукова.
– Да, как-то нечестно получилось… – задумчиво протянул Иван Долгорукий.
– Молчи, сын! Всё можно, коли осторожно! Мы ещё твою сестру выдадим за императора замуж! – прикрикнул недовольно отец Долгорукий.
– Ну, и как, отец, ты это представляешь? Он же без ума от Елизаветы…
– Без тебя, умник, знаю!
Но случай помог Долгорукому. После очередной охоты Иван Долгорукий и молодой император опустошали винную бочку, когда Долгорукий старший представил Елизавете молоденького симпатичного поручика.
Елизавета улыбнулась, взяла поручика под руку во время беседы. Пётр второй побагровел, поджал губы…
Иван испугался и только протараторил:
– Вы закусывайте икрой, а то опьянеете…