Страница 36 из 89
В финале меня ждёт… Конечно же, Чернышёв. Тот по очкам одолел Васюшкина. Бой получился непростой, только благодаря активно проведённой концовке оренбуржец сумел добиться победы. Всё-таки круг претендентов на медали в эти годы достаточно узок, и неудивительно, что боксёры то и дело встречаются с уже знакомыми соперниками.
Пока же осмотр у врача турнира, который даёт заключение, что можно обойтись без поездки в травматологию.
— Старайтесь не улыбаться и вообще пореже открывать рот, — советует он, покрывая губу мазью и стягивая её лейкопластырем. — И особенно лицо в финале под удары не подставляйте,
Следуя его рекомендациям, я улыбаюсь только про себя, чтобы не потревожить губу. Легко сказать — не подставляйте… Боюсь, уже в первом раунде трещина откроется, и моя майка украсится каплями крови. Впрочем, что на красной, что на синей это не должно быть так заметно. Главное, чтобы разбитая губа не доставляла дискомфорта на ринге и уж тем более не привела к остановке боя досрочно.
На выходе из спорткомплекса меня поджидал Антипов.
— Классно ты его! — широко улыбнулся он, пожимая мне руку, и тут же нахмурился. —Эх, губу-то тебе разбили…
— Ерунда, — отмахнулся я. — Главное — поменьше рот открывать и не улыбаться, может, к финалу подживёт.
Так что почти двое суток я воздерживался от улыбок и почти не открывал рта, разве что для приёма пищи или воды, да и то ровно настолько, чтобы пролезла ложка или край стакана. Говорил с Казаковым как чревовещатель, почти не размыкая губ. Уж лучше бы Иняткин мне зуб выбил, и то неудобств было бы меньше. С Полиной говорил так же, она сначала даже и не поняла, что это я звоню. Пожалела меня, и попросила беречь губу, мол, как же мы будем целоваться? Мне большого труда стоило не улыбнуться.
Но перед боем так или иначе приходится разогревать мышцы нижней челюсти, делая соответствующие движения, что я и проделал с большим опасением, предварительно покрыв губу выданной доктором мазью, которая не только заживляла, но и делала кожу более эластичной. Вроде ничего не лопнуло, кровь не потекла… Ну и ладненько, надеюсь, в бою как-нибудь губа продержится. Хотя бы один раунд.
— В красном углу ринга боксёр, представляющий…
Это про меня. Ну да, действующий чемпион СССР, и у меня уже есть в Казани свои поклонники. В частности, киевский кинодокументалист Андрей Кочур, который, стоя рядом с кинокамерой, за которой уже занял своё место оператор, улыбнулся и ободряюще мне кивнул. Ну и Сергей Антипов, тот вновь отметился на трибуне поддерживающим меня криком, и я снова махнул ему рукой, даже чуть раздвинув губы в улыбке.
Сегодня наш финал снова судит Дан Позняк. В прошлый раз он мне понравился своим судейством, посмотрим, что будет сегодня.
Владимир Чернышёв демонстрирует уверенность в своих силах, подглядывает на меня без пиетета. Всячески делает вид, что прошлогоднее поражение — не более чем случайность. А может, это я уже себе додумываю, всё-таки чемпионами СССР, пройдя не такой уж и простой путь к финалу, на дурочку не становятся.
Мы начали без раскачки. Да и чего изучать друг друга, всего несколько месяцев назад бились. В драку не лезли, работали пока больше на средней и дальней дистанциях. По истечении двух третей раунда я услышал команду от Казакова и, как мы и договаривались, сменил стойку на правостороннюю. Это дало мне некоторое преимущество в последнюю минуту, в течение которой я провёл хорошую атаку через руку Чернышёва с попаданием в нос. Тут же пошла юшка, но не очень сильно, и рефери не стал останавливать бой. Но в перерыве всё же подошёл в угол, чтобы, как я догадался, поинтересоваться состоянием моего соперника. Туда же подошёл и врач турнира. О чём-то переговорили, Позняк кивнул и вернулся в свой нейтральный угол, дожидаясь, когда закончится перерыв.
Второй раунд начался с попадания перчатки Чернышёва в мою многострадальную губу. По подбородку потекла тёплая струйка. Твою ж мать! Ну почему не в конце боя?! Ещё и майку отстирывать замучаешься… Хотя вроде дома был пятновыводитель. Не знаю, отстирает он кровь или нет, но сейчас думать нужно о другом. О сопернике, который явно взбодрился, увидев кровь на моём лице, пусть даже и у самого нос припух и, я уверен, при удачном моём попадании снова откроется кровотечение.
Но пока оно открылось у меня, и мой противник имел повод для оптимизма. Что и выразилось в его атакующих действиях и направленных в мою голову ударах. Дабы избежать новых попаданий, пришлось побегать, поуклоняться, понырять… Так и прошёл второй раунд в сплошной беготне одного за другим, вызвав на трибунах гул недовольства.
В этом перерыве Позняк и врач уже направились в мой угол. Эскулап смоченной в перекиси водорода ваткой прижёг рану — я от боли невольно зашипел — осмотрел её и покачал головой.
— Глубокое рассечение, швы в любом случае придётся накладывать, и я даже не знаю, разрешить ли продолжать вам бой, — задумчиво заключил он.
— Разрешите, товарищ врач, — скорчил я страдальчески-просительную гримасу.
— Финал всё-таки, обидно из-за какого-то рассечения упускать шанс выиграть «золото», — поддержал меня Лукич.
— Что будем делать, Виктор Петрович? — спросил у врача Позняк.
— Даже не знаю, — вздохнул тот. — А если рассечение усугубится?
— Больше швов наложат, да и всё, — самоуверенно заявил я. — Всего раунд! Я буду беречь лицо!
Врач вновь вздохнул:
— Шут с вами, бейтесь дальше. Но если ситуация выйдет из-под контроля, Дан Иванович — сразу останавливайте бой.
— Договорились, Виктор Петрович.
Выйдет из-под контроля — это, значит, рассечение, как сказал врач, усугубится. А если я буду прятать лицо за перчатками и бегать от соперника, забыв об атаке, то победы мне не видать, как своих ушей. И как поступить? Ну уж нет, либо пан — либо пропал. Если у боксёров есть свой бог, то попрошу его уберечь мою несчастную губу, а сам буду работать в ринге так, как считаю нужным.
— По-кров-ский! По-кров-ский!
Это Антипов всё никак не угомонится. Но вообще-то молодец, приятно чувствовать поддержку, да ещё и соседей заводит, те вон тоже меня начали поддерживать.
Чернышёв явно не ожидал, что я попру на него с первых секунд раунда. Он-то однозначно надеялся, что я продолжу избегать драки, как это было во втором раунде после рассечения. Извини, Володя, я немного тебя удивлю, хотя и сам не знаю, чем закончится моя афера.