Страница 91 из 243
Взрослые не думают, что дети тоже волнуются, думают, и нам всё по барабану.
Даже купание в холодной воде, скачки на берегу, где мы повторяли свои роли, не смогли ослабить наше возбуждение. Мы нервно смеялись, не могли усидеть на месте. Тогда Ника дала нам по таблетке валерьянки.
После освежающей прогулки поехали ко мне, всё-таки решили сделать из меня девочку.
- Папа обязательно зайдёт в раздевалку, поздравить с успехом, потерпи денёк. Тебе не очень тяжело?
- Привыкаешь быстро, - ответил я, - сначала давит в животе, на яички, потом забываешь.
- Их и так почти не видно, - заметила Вера, посмотрев на меня. На самом деле, от волнения и холодной воды, и без заморозки всё почти втянулось внутрь.
Дома меня тщательно одели, подождали, когда всё выровняется.
- Смотрите, какая замечательная девочка получилась! – гордилась мной Ника перед девочками. – Сашка, неужели не хочешь с Мишкой встретиться и ничего не бояться?
- Хочу, конечно, - согласился я, - а если полезет под юбку, пусть убедится, что перед ним девочка. И попрощаюсь, с обидой на его бестактность, - ответил я или уже ответила, потому что в зеркале мальчика уже не было.
- А сколько это можно носить? – спросил я Нику.
- Честно говоря, не знаю, - ответила девочка, - читала. Что яички нельзя перегревать, так что, часто и долго не рекомендую.
- А почему нельзя? – спросила Алина, с удовольствием за мной наблюдая.
- В медицинской энциклопедии написано, надо обязательно выводить яички из живота. Иногда рождаются дети, у которых е выходят яички наружу, это может привести к бесплодию, потому что температура яичек должна быть на два градуса ниже температуры тела.
- Да ну! – не поверили девчонки. – Пацаны постоянно летом в длинных штанах ходят!
- А я слышала, раньше детям вообще запрещалось штаны носить! В рубашках бегали! – сказала Вера.
- Наверное, поэтому заставляют в шортах ходить, - согласилась Алина.
- Мальчишкам не объясняют, почему так надо, - сказала Ника, - вообще ничего не рассказывают, ни в школе, ни дома! Нам хоть рассказывают, о месячных. Как себя вести при этом, не пугаться, а мальчишкам – ни-че-го!
Я не спорил. Конечно, я не знал о таинственных месячных, в последнее время узнал, и то, немного, о строении девчонок и себя. В школе однажды медсестра рассказывала о вреде онанизма, а я не знал, что это означает. Спросить стеснялся даже близких друзей, подумают, тупица, такого не знает.
Спросил у девчонок, они меня подняли на смех, и подтвердили, что самому этим заниматься очень вредно, надо попросить их, и они всё сделают мне сами.
Потом оказалось, они давно мне это делают…
Налюбовавшись мной, предложили сходить в туалет, чтобы в театре не проводить испытания.
А что? По утрам я садился на унитаз, а не стоял. Всё получилось, только надо было всегда с собой салфетки носить. А ещё, под общее хихиканье, в плавки мне поставили тонкую импортную прокладку.
— Это защита то пота, - пояснила Ника, - ты постоянно жалуешься, что плавки у тебя плавают в поту, а с этой штучкой и пот будет впитываться, и запах от тебя приятный. Возьмёшь ещё пару с собой.
- Ника, я не расплачусь с тобой! – воскликнул я.
- Расплатишься! – пообещала девочка, решив одеть меня сегодня в коротенькую юбку и майку, не закрывающую пупок.
- Жарко сегодня опять будет, - пояснила она, - теперь тебе не страшно будет на велике ездить.
- Подвигайся, вертикальный шпагат изобрази. Ничего не мешает?
- Нет, как будто, так и надо! – сказал я.
- Тогда поехали!
- Ника, а нет такого, чтобы… - бу-бу-бу-бу…
- Может и есть, - ответила Ника, - только нам от этого что хорошего?
- Ну… бу-бу-бу!
- Как вариант, но я не стала бы.
- А… бу-бубу!!!
- Для него, наверное, прошло бы хорошо! – и девицы заржали, как лошади.
- Ника! – понял я, что надо мной смеются, - Будете у меня за спиной меня обсуждать, не буду с вами играть!
- Ну, вот, малыш надулся! – с улыбкой сказала Алина. – Мы тут думаем, как тебе помочь, а ты дуешься!
- Ника, а у тебя как дела? – серьёзно спросила Вера.
- Не знаю, - пожала плечами Ника.
- Не проверяла ещё? – Ника отрицательно покачала головой.
- Там делов то! Оторвал упаковку, пописал на полоску, и всё!
- Не поверите, девочки, страшно! – глаза у девочки набухли слезами.
- Смотри, как бы поздно не было! Или думаешь, само рассосётся?
- Девочки, я сделаю, после спектакля…
- Какого?
- Этого… Ромео и Джульетта… Потом Сашка начнёт репетицию Принца, тогда, наверное.
- Ну, Ника! Я бы сразу!.. – сказала Алина.
- Дура, что ли? Не вздумай! – почему-то прикрикнула на неё Ника.
- А я бы замутила с Сашкой! – расгоготалась Вера.
- С Сашкой ты ничего не сможешь замутить! – жёстко сказала Ника. – Запомни, Саша девочка!
- Ну, тогда…
- Забудь!
- А больше я никого не люблю, - развела руками Вера.
- Саша, надеюсь, ты ничего не поняла! – обратилась ко мне Ника, глядя в глаза. – Дуры, девки, обязательно прямо при Сашке такие разговоры заводить!
- Девочки, мне обидно, что вы постоянно что-то от меня скрываете, - обиженно сказал я.
- Мы тебе всё расскажем, в своё время, - погладила меня по голове Ника, - как только решусь, сразу расскажу тебе! Кстати, а какую причёску ты хочешь?
Причёску мне делала стилист. Сначала хотела сделать гриву, потом поняла, что у пантер гривы нет, оставила хвост. Косичек у пантер тоже не наблюдалось. Хвост на голове, на плавочках.
Когда нас гримировали, предложили новую одёжку для зверей: узенькие плавочки, закрывающие только перед, сзади хвосты. Спереди в обтяжку, красиво получилось.
Нас быстро раскрасили стойкой растительной краской, пообещав в следующий раз сшить костюмы из трико, без складок.
Балу получился сильно похудевшим, но всё же крупней нас. Волчата и бандерлоги носились за кулисами, благо, занавес был опущен. Шум производили, но сегодня на них никто не кричал, понимали, что дети волнуются, а зрители ещё не вошли в зал.
И вот, началось…
Поднялся занавес, ночь, только костёр горит. У костра мама с сынишкой. Сынишка голенький, сидит возле мамы. Вдруг рык! Прыгнул тигр, попав лапой в костёр, люди разбежались. Потом снова ночь и тишина. Малыш пробирается в логово, где его встречает мама-волчица и волчата. Волчица кладёт Малыша себе под живот, говорит:
- Как хорошо сосёт, Малыш, лучше волчат. Потом начинает резвиться с волчатами, и мама- волчица называет приёмного сына Маугли, что значит, лягушонок.
Маму играла девушка Егора, а Шер-Хана он сам. Ещё он играл Акелу.
Дальше всё понеслось по нарастающей, визг, шум, мелькание раскрашенных голых тел, едва прикрытых плавками или повязками. Когда кончился второй акт, и Маугли сказал:
- Пошёл прочь, палёная кошка! – занавес опустился. И зал разразился бурными аплодисментами.
Присутствовали только взрослые представительные дяди и тёти, аплодировали стоя, вызвали всех на бис.
Мы вышли все, поклонились, и пошли в гримёрную.
Туда к нам зашёл папа Ники, принёс нам всем, и мне отдельно, цветы, прижал меня к себе, поцеловал:
- Приходи после того, как переоденетесь, к нам, надо отметить ваш грандиозный успех! Там же первая узнаешь результат.
Честно говоря, я не думал, что для широкой публики разрешат наш спектакль так, как мы играли здесь.
Как я понял, в зале собрались зрители, вроде Николая Петровича, которые любили посмотреть на детей в натуральном виде. Надеюсь, им понравилось, и на сегодня впечатлений хватит, не будет меня заставлять сцены из спектакля у себя дома. Хотя, если надеть чёрные колготки и полупрозрачную футболку в обтяжку, не отказался бы! Адреналин зашкаливал, руки и ноги тряслись. Ребята расшалились, с трудом их успокоил Егор с подругой. Ребята всё нападали на Шер-Хана.