Страница 218 из 243
Представлял, что Сашенька где-то недалеко, думает обо мне, скучает и считает часы, когда встретимся.
Тут же по сердцу резанула боль, когда представил, что она сейчас проводит время с Костей, смеётся и целуется с ним.
Вздохнув, достал ещё таблетку «Триокасазина». Прописали для спокойствия, принимать можно 4-6 штук в день, только не сразу, а то возникнет сонливость, опять кого-нибудь напугаю.
В следующий пятиминутный отдых достал портрет, то ли мой, то ли Сашенькин, приколол его к стенду, чтобы видно было. Подумал взять с собой, домой, скопировать в нормальных условиях, под стекло и в рамку. Пусть домашние гадают, о ком я тоскую, о себе, любимом, или о Сашеньке.
Где -то глубоко подсознание, или второе моё я пыталось достучаться до меня, что надо разлюбить сестру, как любимую девочку, а начинать любить её, как любимую сестрёнку, но разум жестоко подавлялся внезапно появившимися гормонами, или как называется влечение к любимому человеку?
Когда я был влюблён в Мишку, я был влюблён просто в человека, с которым хотел дружить. Нет его рядом, я был спокоен, увижу, хочу к нему приласкаться.
Здесь же что-то меня разъедало изнутри, не давало успокоиться чувство потери, будто утратил часть себя, в то же время такое чувство, будто эта часть предала тебя.
Наверное, такое чувство испытывал герой повести «Нос». «Вы мой нос!». «Позвольте, сударь, но это же какое-то недоразумение!»
Вот и я теперь: «Сашенька, ты же часть меня, мы одно целое!»
«Неправда твоя, Сашка, я совершенно свободный человек, я личность, позволь мне жить своей жизнью!»
Так я и занимался своей творческой деятельностью, пока не пришла мама Мишки и не позвала ужинать.
- Татьяна Витальевна, я не хочу есть.
- Надо, Саша, пойдём!
- Я лучше закончу работу, а то опять придётся переодеваться, мыться… Не хочу.
- Что-то случилось? – спросила Татьяна Витальевна, но я снова надел очки и респиратор.
- Ладно, принесу сюда, тут покушаешь, за верстаком. Миша тоже часто здесь задерживался, и я ему носила ужин…, – мама замолчала, увидев мой портрет, нарисованный Мишкой.
- Всё-таки он тебя очень сильно любил, - покачала головой мама, - а ты повесил портрет не себя, а сестры? Саша, ты очень сильно любишь собственную сестру-близнеца и страдаешь от этого? – я кивнул, и снова перед глазами всё расплылось.
Ну почему у меня любовь всегда запретная?!
Кого бы ни полюбил, сразу нельзя!
Аня не пишет, забыла.
Вита уезжает.
Ника любит, но ей запрещают со мной видеться, я тоже к ней неравнодушен, но инстинкты кричат, что нельзя с ней связываться.
Вера и Алина выбрали себе других ребят, хотя любят меня.
Коля думает, что я девочка.
Мишка мальчик, и уехал.
Сашенька родная сестра, близнец.
Кого я ещё люблю? Маму.
Кир мне, как отец, но рядом с мамой я его не представляю.
Папа отец только для Сашеньки, мне будто отчим.
Мама Ани и Сашеньки мне нравятся, но это даже не смешно.
Не исключено, что кто-то любит меня, но мне это не интересно.
Я встал, пошёл умыться, пока привёл себя в порядок, пришла мама, принесла тарелку с голубцами и два
свежих пирожка.
- Кушай, Сашенька, долго не засиживайся, к 10-ти приходи, я тебе ванну наполню.
- Хорошо, Татьяна Витальевна, я так и сделаю, только погромче радио сделаю.
- И закройся, ночь уже скоро, - я согласился, проводил маму Мишки и принялся за ужин, не переодеваясь.
О чём мы ещё с Сашенькой говорили?
- Саша, а что, если я замуж за Костю пойду? – я огорчённо вздохнул.
- За тебя же я не могу, детей общих тоже заводить нельзя, зато можем встречаться, Саша? Будем любовниками, - смеётся девочка, - я не могу представить себя с Костей, как с тобой.
- А я? – потерянно спросил я сестричку. – Ты хоть представляешь, как я буду постоянно сходить по тебе с ума? Представляя, что ты сейчас делаешь с другим?
- Ты правда будешь сходить по мне с ума?
- Я уже схожу… - мы слились в долгом поцелуе.
- А ты женишься на Ане, родите хорошенькую Сашеньку…
Я очнулся, придя в себя. Сижу, ничего не делаю и гляжу в потолок. Покачав головой, улыбнулся и вновь принялся за работу.
Когда время приблизилось к 10 вечера, я переоделся. Выключил свет и осторожно выглянул из гаража.
- Саша, это я, - услышал я голос Татьяны Витальевны, - решила тебя встретить, и посуду забрать.
В ванне уже стояла в меру горячая вода, я забрался в неё, и уже хотел там поплакать, когда постучалась мама Мишки:
- Саша, я принесла чистое бельё, Мишино. Оно ещё с тех лет, когда был маленьким. Не успел износить, даже не надевал. Можно войти?
- Входите, не заперто. Я не стесняюсь, тётя Таня, входите, можете убедиться, что я мальчик.
- Я не сомневаюсь уже, увидев, как ты работаешь, хотя, когда испытываешь стресс, без разницы. Девочка ты или мальчик, одинаково больно, - мама Мишки вошла, положила майку и трусы, взглянула на моё унылое лицо, предложила искупать, а то я усну в ванне и утону.
Меня это рассмешило, я сел поудобнее, подставив голову и спину под нежные руки почти родной мамы.
Помыв шампунем, ополоснули чистой водой, помогли вытереться.
- Позволь посмотреть? – мама Мишки взяла в руки пенис, попыталась открыть:
- У вас в поликлинике есть детский уролог? – я пожал плечами:
- Не знаю даже, у гинеколога был, это не одно и тоже?
- Как это, был у гинеколога? – удивилась Татьяна Витальевна.
- Видели, я в девчоночьем комбинезончике? А ещё у меня были длинные волосы и вот эти кнопочки в ушах. Меня силой затащили к врачу, обследовали, нашли позднее развитие, это когда комиссию проходил, - мама Мишки сдержанно засмеялась.
- А ещё меня научили медитировать, и я сам научился делать вот так… - я втянул почти всё в живот, - вот так я защищаю самые важные и уязвимые органы от травмы, - пояснил я удивлённой женщине.
- Так тебя на самом деле можно перепутать с девочкой! – призналась она.
- В холодной воде получается ещё интереснее! – посмеялся я.
- Не сомневаюсь! – улыбнулась мама Мишки, шлёпнув по попе, - одевайся, и спать, - я не стал спорить, что сплю обнажённым. Не разденусь, что ли?
В комнате Мишки было прохладно, пахло свежестью. Я разделся и забрался под одеяло, ощущение такое, что вернулся домой.
Пришла тётя Таня, присела на краешек кровати, поцеловала в лобик, пожелала спокойной ночи и ушла.
Я считал, что не усну, но, после почти целого дня работы заснул, даже не заметив, только увидел, что за окном бархатную темноту ночи начал рассеивать лунный свет.
Утром меня разбудил будильничек на наручных часах. Я открыл глаза, сначала порадовался, что проснулся вовремя. Потом вспомнил о ссоре с Сашенькой и во рту почему-то стало не то горько, не то кисло.
Поднялся, поняв, что не взял с собой ничего, вроде зубной щётки, поплёлся в ванную, прихватив трусы.
В ванной специально для меня лежала маленькая щётка и даже детская зубная паста. Намёк, что для меня?
А также, маленькое полотенце.
По-быстрому умылся и вычистил зубы, помылся в ванной, после туалета.
Когда вышел, меня уже ждала яичница с ветчиной.
- Ты что предпочитаешь на завтрак, Сашенька? – спросила хозяйка, одетая в халат, а я пришёл в чёрных трусах. Хотел уже пойти одеться, но мама Мишки остановила:
- Не стоит, ты чистый и приятный на вид. Садись, не теряй времени. Тебе далеко ехать?
- Минут пятнадцать, - прикинул я, принимаясь за еду, вспомнив, чему меня учили у Самсоновых. Несмотря на полуголый вид, постарался кушать, как аристократ. Татьяна Витальевна оценила, улыбнувшись мне поощрительно.