Страница 219 из 243
А мне хотелось забраться с ногами на стул, вымакивать желток кусочком хлеба, так намного всё вкуснее.
Выпив сладкий чай с булочкой, внутри которой было масло с сыром, я поблагодарил и побежал одеваться.
Татьяна Витальевна проводила меня. Обняв на прощанье:
- Приходи почаще!
- Приду, тётя Таня! У меня ещё много работы! – и побежал в гараж, за великом.
Чуда не случилось, никто меня здесь не ждал, даже Вера с Алиной.
Позабыт, позаброшен, шмыгнул я носом.
Не нужен мне никто! У меня есть мама и тётя Таня! Возьму сегодня денег и отдам Мишкиной маме, за электричество и содержание меня, бестолкового. Буду у неё, вернее, за работой, бороться с хандрой.
Приехал, на автомате, к школе, а на работу идёт Евгения Львовна. Увидела меня. Такого красивого, в комбике и на велике.
- Здравствуйте, Евгения Львовна! – радостно поздоровался я.
- Саша! Ты теперь так будешь в школу ходить?! – воскликнула наша классная руководительница.
Между тем ученики уже собирались, стайками и по одному.
Только сейчас я заметил, что не заехал домой, не переоделся. А вчера мне Евгения Львовна ещё велела кнопки вынуть, когда отправила домой.
- Я ехал домой, а приехал в школу! – с притворным удивлением огляделся я.
- Домой? Откуда?
- Ночевал у знакомых. А я успею переодеться? Что лучше, пропустить урок и одеться в форму, или посидеть на уроке без формы? Я учил в субботу полдня математику и физику, жалко пропускать.
- И всё-таки, Саша, сбегай, переоденься, а то на самом деле, на девочку похож! Особенно, в этой кепочке! Кажется, под кепочкой у тебя косички! – я даже слегка покраснел, вспомнив, что на самом деле, так и катался, с косичками и в этом наряде.
Дома уже никого не было, быстро скинул прогулочную одёжку, вместе с трусами, оделся в школьную, прихватил ранец, в который мы позавчера сложили школьные принадлежности с Сашенькой, поминутно целуясь. Стало грустно. Куда я спешу? Зачем?
Решил взглянуть на происшедшее с другой стороны.
Вот, вырасту я, женюсь на Сашеньке, и на каждый мой косяк она будет закатывать истерики и убегать к Косте?! В лучшем случае, к маме, но я-то буду думать, что к Косте! Даже если его не будет в городе.
А если женюсь на Анке?
И будем отдыхать в санатории, в соседних палатах?
Соглашусь я на обмен жёнами? Или заберу обеих??
Какие-то дикие мысли приходят в голову, когда тоскуешь по любимой! Но из головы никак не выходила картинка, как весело развлекается Сашенька с Костиком.
Может, ради этого закатила скандал? Если бы любила, ни за что не стала бы меня огорчать, зная о моём депрессивном состоянии.
Чёрные мысли, как чёрные коты, путались под ногами.
Когда пришёл в школу, меня не хотели пускать на занятия. Мне стало всё равно, сел на подоконник, стал смотреть на улицу.
Скоро осень, полетят листья, будем подметать дорожки, ветер опять будет их наметать, и так, пока не пойдёт снег. Потом будем снег убирать, а он будет падать…
- Дымченко! – я очнулся.
- Почему не на уроке? – завуч.
- Не пускают, Зинаида Васильевна, - ответил я, сползая с подоконника.
- А он опоздал, вы же не велели пускать опоздавших, - сказала техничка, а я смотрел в глаза Зинаиды Васильевны, но не видел её.
- Что случилось, Саша? – поняла она, и вдруг из моих глаз потекли ручьями слёзы.
- Ох ты, горе моё! Зайдём сюда! – завела она меня к себе в кабинет, дала салфетку, подвинула ещё упаковку. Я молча плакал и не мог остановиться.
- Так что случилось, Сашенька?
- С сестрой поссорился…
- Не может быть! Мы думали, вы помрёте друг за друга, но не поссоритесь!
- Я тоже так думал! Я её очень люблю.
- Так пойди и помирись с ней! Вы же близнецы, вам нельзя ссориться! Сейчас твоя сестра, наверное, тоже вся в слезах. Ты сейчас успокоишься, потом пойдёшь на уроки, я провожу, а потом сходишь к ней, и попросишь прощения.
- Но я всё делал ради неё!
- Ты мальчик или девочка?
- Мальчик.
— Значит, изначально виноват. Если не послушаешь моего совета, рассоритесь надолго.
Я подумал, что Зинаида Васильевна права, и, если бы Саша пошла домой, к маме, то я переломил свою дурацкую гордость, и пошёл бы просить прощения.
Но папа искал Сашу у меня, значит, дома её нет. А где она? Правильно, в постели с Костей! У меня в глазах почернело, но я на этот раз не стал позориться, удержался на краю.
*
Так и не попал на урок математики. Получил, наверное, прогул, ещё стыдно было перед завучем, которая своей рукой умывала меня и вытирала мордашку своим полотенцем.
Потом, за ручку, отвела в кабинет физики, что-то шепнула на ушко Льву Абрамовичу. Тот печально кивнул и разрешил сесть на своё место.
В классе ребята сочувствующе смотрели на меня, будто у меня кто-то умер, и я весь в горе.
Стало немного стыдно за то, что моё личное временное несчастье испортило многим людям настроение.
Славка не приставал с расспросами, а я даже забыл у него спросить, как дела, эгоист несчастный!
Правильно мама говорит, что люблю только себя одного. Если разобраться, Сашенька часть меня, значит и люблю я себя, а не её.
А что? Ненавидеть себя? Те, кто себя ненавидит, переносит ненависть на весь род людской, потому что они, по сути, ничем не лучше его, только потому что они люди, со своими заморочками, физиологическими отправлениями и немытыми руками. От них неприятно пахнет, изо рта и от одежды, они поедают и уничтожают всё, до чего могут дотянуться!
- Кто поможет Оболенской? – услышал я вопрос физика. Я посмотрел на доску, сразу увидел ошибку в расчётах Ленки и поднял руку.
- Саша? – заметил Лев Абрамович. – Пойдёшь отвечать? – я поднялся, указал на ошибку Лены, даже улыбнулся ей, подбадривая:
- Остальное Лена сама может сделать, здесь только надо было исправить.
- Отлично, отлично! Если вы ещё одну задачу вдвоём решите, поставлю по пятёрке! – и написал условие задачи о напряжённости поля, которая решается формулой, похожей на формулу Ньютона о гравитации.
Я написал эту формулу, предложил дальше решать Леночке. Лена быстро ухватила суть и довела решение до конца.
- Умницы! – похвалил учитель, не спеша отправлять нас на место, откровенно любуясь нами.
- Замечательно выглядите! – улыбнулся он. – Все мальчики ходили бы в тёплое время в шортах, было бы просто замечательно! Просто получаю эстетическое удовольствие!
- Сашка просто девочка, у неё ножки ровные, мне тоже нравится! – съязвил Витька. Точно, неравнодушен он ко мне, - А у меня кривые, какое удовольствие? – в классе просто грохнули от смеха, разрядили обстановку. Я даже с благодарностью посмотрел на Витьку, а он подмигнул мне.
Лев Абрамович, прихрамывая, прошёл к своему столу, поставил оценки нам с Леной и отправил на место, велев приготовить тетради и ручки, для новой темы.
На перемене вместо того, чтобы толкаться, я подошёл к окну, достал учебник истории и начал повторять то, что задавали на прошлом уроке. Ко мне подошёл Славка, посопел, чтобы я обратил на него внимание, сказал:
- Привет, Серёжка!
- Привет, Славик! – улыбнулся я ему. На самом деле, был благодарен, что он ко мне подошёл.
- У тебя что-то случилось? – заботливо спросил он.
- Личные неприятности, прости, Слава, не хочется говорить об этом.
- Да понимаю, у меня дома тоже были неприятности, мама ругала, из-за милиции: «Тебе что, больше всех надо?!», а мне надо, Серёжка, надо! Особенно после того случая, когда ты не побоялся бандитов!
- Ну и что произошло в милиции? – спросил я, не особенно интересуясь.