Страница 162 из 243
— Вот, полстакана пока! Тебе хватит, рот смочить, а так, капельницу капаем, кровопотерю восполняем, не волнуйся, обезвоживания не будет!
«Зачем она мне лекцию читает? – удивился я. – Студентка, что ли? И у кого кровопотеря?»
- Ты помнишь что-нибудь? – спросила меня девушка. Я отрицательно покачал головой.
- Где я? – спросил только.
- В санатории, - улыбнулась сестра, - не волнуйся, скоро тебя выпишут! Через недельку. – я плохо соображал, спросонья, в голове муть.
- Там, в коридоре к тебе посетитель. Какать хочешь?
- Что, прямо здесь? – нашёл сразу я силы.
- А где ещё? Впрочем, на горшок могу посадить, но это, когда капельницу уберут. Всё, я пошла, если что, нажимай красную кнопку, - показала она на панель у меня над головой. Ничего умнее не могли придумать?
- Чем я буду нажимать? – поинтересовался я. Рук не чувствовал. Потом начали болеть, причём, обе сразу.
- Скоро капельницу уберут, ранена левая рука, если не заметил. Пока! – помахала она пальчиками, и вышла. Следом за ней зашёл… Кир! С букетом. Они что, двинулись все?
- Кир! – не заметил, как улыбка расползлась на всё лицо, попытался протянуть к нему руки, но не смог.
- Лежи! – засмеялся Кир. Было странно видеть его доброе лицо. – Что, понравилось на ручках?
- Ага! – весело улыбался я, хотя не помнил, как меня носил кто-то на руках.
- Лучше тебе? Я заехал, как раз, и мне сказали, что ты проснулся! – вид у Кира был слегка помятый, а глаза красные.
- Врёшь? – спросил я его. – У двери ждал?
- Ну, вру, - улыбнулся он, - было у кого научиться! Зато видишь, цветы свежие? Значит, ездил куда-то!
- Или с клумбы нарвал? – не поверил я.
- Ну, Сашок! Прямо следователь! – рассмеялся мужчина, расправив плечи. Только тут увидел у него наплечную кобуру и рукоятку пистолета.
- Дашь пострелять? – спросил я его, а совсем не о том, зачем ему в больнице оружие.
- Постреляешь, Сашка, но лучше не надо, - вздохнул он, глядя куда-то поверх меня.
- Не хочешь мне ничего рассказать, Кир? – спросил я.
- Не хочу! – мрачно ответил мужчина, между тем ласково глядя на меня. – Тебе не полезно знать такое.
- Хочешь, чтобы я умер от любопытства? – сделал я недовольную гримасу.
- Ты же обидишься на меня. Не сразу ты мне пришёлся по душе. Это сейчас я за тебя глотку перегрызу, а в начале смотрел на тебя, как на расходный материал… - у меня опять всё внизу втянулось в живот.
— Вот видишь! – он сразу увидел у меня в глазах отчаяние.
- Кир! – спросил я. – А где мама?
- В порядке твои мамы, папы, сёстры и братья.
- Какие… я серьёзно, Кир!
- Ты в закрытом военном санатории, посторонним вход запрещён.
- Мама посторонняя? – возмутился я.
- К сожалению, да. Выпишут, отвезу тебя к маме. А мне ты не рад? – мне показалось, что мужчина обиделся.
- Очень рад! – я снова попробовал протянуть руки.
- Хотел бы тебя обнять, поцеловать! – признался Кир, улыбаясь. – В другой раз, извини. Третий день не моюсь, не переодеваюсь, воняю, наверное, нечищеными зубами!
- Я что, девочка, что ли? – всё же обиделся я.
- А я так и не разобрался, кто ты! – засмеялся он, и заглянул под одеяло.
- Ну и где?.. – изменился он в лице. Я только вздохнул: сам напугал меня, думал, сейчас возьмёт пистолет, и выстрелит, чтобы не задавал глупых вопросов, настолько страшным стало его лицо, ещё спрашивает, где мальчишечье. И цветы нарвал, хорошо, запах приятный.
- Не скажу! – слезинка скатилась на подушку.
- Сашка! – строго сказал Кир. – Вот этого не надо! – оглянулся в растерянности:
- Сестра! – крикнул он. Вбежала девушка:
- Зачем расстраиваете? Доктор же сказал, никаких разговоров о грустном!
- К маме хочу! – решил я отвести грозу от Кира. Тот удивлённо посмотрел на меня. Потом подмигнул, улыбнулся, и вышел.
- А мы на клизму скоро пойдём. Да, Сашок? – ворковала сестра. – Ты же не хочешь здесь…
На клизму меня в этот день только вечером отвели. К моему удивлению, в санатории лежали дети, мальчики и девочки. Ещё более удивило бы, если сам был бы здоров, что клизму делали и мальчикам, и девочкам, раздевая до гола. Старшим только приспускали пижамы, и клали на лавку, а нас ставили голышом в ванну, заставляли наклониться, и заполняли водой. Потом требовали подождать пять минут.
У меня чуть глаза не вылезли, пока стоял и ждал, когда в кишках всё разжижится. Потом пулей побежал на унитаз, забыв про больную руку. Потом опять поставили в ванну, помыли и подмыли.
С одной стороны, хорошо, что всех вместе, а то меня бы долго мурыжили, с кем идти, с мальчиками или с девочками. Опять начал думать о сказке про омежку.
Скучно! Я понял Нику, как она скучает. Но мне даже книжку не разрешили почитать!
На другой день опять пришёл Кир!
Я был так рад ему, что не было слов! Мы обнялись, он даже пожевал краешек моего ушка.
— Вот твой рюкзачок, с которым ты не расставалась…
- Кир! – надул я губы.
- Ладно, не буду! – улыбнулся мужчина. – Доставай то, что тебе нужно, и давай, заменим серёжки, сдавать надо…
- Так это не подарок? – с сожалением стал снимать бриллиантовые кнопки.
- Нет, это реквизит. Но брюлики натуральные! – улыбнулся он. – Злодеи почти все пойманы, так что, операция прошла успешно, непричастные поощрены, участники засекречены. Не обидно? – я пожал плечами:
- Не знаю. А что за операция?
- Тебе бы лучше Николай Петрович рассказал, но он сам пока под подпиской. Тебе тоже надо будет подписать бумагу о неразглашении. Мало, что знаешь, но и догадки никому, понял?
- Не понял, но не буду рассказывать! – вздохнул я. – И сестре?
- Никому!
- А рука?
- Поскользнулся, упал, очнулся, гипс!
- Но у меня…
- Если хочешь, наложим!
- Не надо! Кир!.. – я снова потянулся к нему. Он обнял:
- Понимаю, скучно, к маме хочешь. Потерпи недельку, уляжется всё в городе, выпустим.
- За Сашенькой приглядываете?
- В первую очередь! – хмыкнул он. – Она же копия твоя. Хотя я уже сомневаюсь, что вы не две сестры!
- Кир, - пропустил я шутку, - а как она там, ну…
- Я что, стукач, по-твоему? – сердито спросил он.
— Значит… - я опять расстроился.
- Выйдешь, сам разберёшься, не маленький.
- Зато слабый! – с трудом поднял забинтованную руку.
- Научу всему, что сам знаю, всех недругов побьёшь! Только не раскисай! Всё у твоей сестры нормально, ей сказали, что ты заразный, в больницу к тебе нельзя.
- О, боже! Только вы так можете работать! – возмутился я. – Вставь мне «глазки» лучше.
- А говоришь, не девочка! – Кир с удовольствием занялся моими ушками.
- Просто привык, - бормотнул я, - без них холодно. – Кир ласково застегнул замочки, с удивлением я заметил, как он своими сильными пальцами справляется с таким крохотным устройством.
- А как ты думал? – усмехнулся он. – Когда обезвреживаешь мину, надо иметь очень чуткие пальцы.
- Кир, ты воевал? – удивился я.
- Ну, у нас это так не называют, но был, да, на Ближнем и Дальнем Востоке.
- А семья? – задал я трудный вопрос. Кир помолчал.
- Давай не касаться этой темы, братишка. Теперь ты моя семья. Впрочем, наверное, в твоём возрасте у меня сын был бы… - Кир замолчал, наверное, я задел его за живое или не зажившее.
- Прости, - коснулся я его руки.
- От прошлого никуда не уйдёшь, Сашка, но ковыряться не стоит. Выздоравливай! – и ушёл. А я посмотрел, что там у меня в рюкзаке? Может, заначка есть? Жрать хочу, а то не кормят здесь совсем!
Деньги нашёл, четвертак. Может, буфет есть? Злодеи, одежду спрятали, одну ночнушку оставили, чуть ниже яйков. Приходится придерживать, чтобы не вывалились. Не могли мне отдельный туалет сделать!