Беспечные мотыльки

– В смысле? Как это «играем»?

– Ну, как будто он меня насилует, но только не по-настоящему, что ты, как маленький, – Нэнси снова слегка толкнул его в плечо, посмеиваясь, – у нас с ним уговор: он не должен меня бить. Потому что синяки останутся, а мне же к другим еще клиентам потом… Я делаю вид, что мне не нравится, прошу его меня отпустить, не делать то, что он собирается делать. Он, естественно, не слушает. Потом, когда заканчивает, отпускает и отвозит обратно, куда я его попрошу. И платит всегда очень, Очень много!.. Иногда мороженое покупает.

– Это… это отвратительно, Натан, – помолчав, выговорил Тони. Они все еще двигались вдоль громады горы. Восхищения она уже не вызывала. Это был скорее ужас.

– Тони, какой ты!.. – Нэнси фыркнул, – если бы не я, он бы действительно однажды сорвался и начал ловить каких-нибудь мальчиков. Он не может по-другому кончить, понимаешь? У него сдвиг какой-то там в мозгах. Ему чтобы кончить, надо обязательно меня поймать, притащить, приковать, выслушать мои мольбы. Ты представляешь, что было бы с тобой, если бы ты просто так не мог кончить? Вот никогда, ни с одним из партнеров?

У Тони вспотели руки на руле. Он потер каждую из ладоней о джинсы.

– Да, мне, наверное, было бы несладко, – признал он, – а его лечение в психушке? Не помогает?

– Ой, да когда там вообще что-то помогало, – Нэнси скривил губы. Достал пачку сигарет, – можно?

– Конечно. Тут внизу пепельница есть. На панели.

– Мне нравится работать с Мэнни, – твердо сказал Нэнси, выдувая дым в окно, – потому что он очень искренний. Всегда так долго целует руки, ноги целует, когда мы с ним возвращаемся обратно. Благодарит, говорит, что с ума сходит от желания и невозможности нормально потрахаться. Я его спасаю.

– Да, но ты разве не боишься, что однажды у него окончательно сорвет крышу, и он сделает что-то с тобой?

Нэнси закивал.

– Да, было однажды такое, – он засмеялся. Очень жутко было слышать его смех в прелюдии к такой истории, – он, в общем, новые колеса начал принимать, и немного дозу не рассчитал. Приковал, значит, но, видимо, пока бегал за мной, запыхался. Да еще и тащил ведь на себе, сукин сын!.. В общем, отключился, прикинь? И проспал, сука, до следующего дня! А я висел все это время, представляешь? – Нэнси снова засмеялся, – меня люди Сэмми нашли на следующий день, потому что я не вернулся на точку. Как они его отметелили, ты бы видел!.. Он потом еще неделю ездил в мотель, извинялся, цветы мне привозил, шоколадки всякие, деньги.

Тони посмотрел на веселящегося Нэнси. Тот потрепал его по волосам.

– Боже, не смотри на меня так. Обычное дело.

Наконец, мрачная гора закончилась. Дальше снова пошла пустыня, но на ней уже начали появляться редкие деревья. Они проехали еще. Ближе к Сакраменто ландшафт преобразился: земля покрылась травой, сбились в группки зеленые бока пушистых кустов. Вид стал более жизнерадостным.

Они решили сделать остановку возле одного из кафе: перекусить и заодно отдохнуть. У Тони вся спина была мокрая. Они прошлись по стоянке вместе, разминая ноги и разговаривая о ерунде. Затем сидели в кафе, ели тосты и пили кофе.

– Зачем ты этим занимаешься? – Спросил Тони, когда они собрались обратно в машину. – Неужели тебе правда нравится?

Нэнси пожал плечами.

– Почему может не нравиться?

– Не всегда же получается, как тогда… с Митчем?

Нэнси рассмеялся.

– Запомнил-таки? Я знал, что тебе понравится, – он пристегнулся. – Конечно, все далеко не так. Просто мы с Митчем давно знакомы, успели узнать друг друга как следует.

– А как обычно смена проходит?

– Как-то так, – Нэнси ударил пару раз ладонью по кулаку. – Подъезжают, спрашивают, сколько беру. Сажусь. Беру деньги. Едем куда-нибудь в темное место. Реже в мотель или в Спаркс. Иногда угощают. Я обслуживаю. Меня тут же высаживают. Иду до точки, отмечаюсь там, и поехали дальше.

– Нет, как ты… – Тони выехал на трассу. – Не знаю, как объяснить. Как ты эмоционально все это переносишь? Ведь многие же даже не видят тебя. Им главное – присунуть, разве нет?

– А кому из нас это не главное? – Нэнси иронично посмотрел на Тони. – Когда ты меня увидел, ты разве не захотел того же?

Тони нажал на педаль тормоза, едва не влепившись в чей-то бампер. Посмотрел на Нэнси, который следил за его реакцией, крутя свои волосы.

– Да, но не так, не в машине, не в темном месте, – сказал Тони, пряча от него взгляд. – Я бы хотел сначала тебя узнать, что ты за человек, какой ты, чем ты живешь, о чем думаешь. А не вот так, как ты описал. Это… грязно.

– Грязно или нет, а на деле остается то же, – Нэнси со вздохом вытянул ноги. Подол платья задрался выше колена. Слишком выше колена. – Все идет к этому, – он надавил языком на внутреннюю часть щеки, хитро глядя на Тони. – Остальное – всего лишь прелюдия.

9

В Сан-Франциско они оказались в половину второго дня. Долго крутились по городу, потому что Нэнси не мог вспомнить дорогу к гостинице, которую держала одна его старая знакомая. Тони чертовски устал: ему казалось, ладони стали повторять узор руля, за который он держался, почти не отрываясь, все это время. Нэнси нервничал. Заставил его остановиться прямо на дороге, чтобы высунуться почти по пояс из машины и спросить у водителя в другой машине пусть в Кастро.

– Хотя бы примерное название гостиницы помнишь? – Спросил у Нэнси Тони, когда они оказались в нужном квартале. – Сколько ты уже здесь не был?

– Название меняется каждый год. – Отмахнулся Нэнси, рыская глазами по сторонам. Потом хлопнул себя по коленям. – Ладно, давай припаркуемся где-нибудь и немного пройдемся. Из машины мне сложно сориентироваться.

Прохладный, влажный воздух Сан-Франциско будто подарил Тони второе дыхание. Ему показалось, за время, проведенное в Неваде, его легкие покрылись тонкой коркой пыли и грязи. Теперь же свежесть словно губкой омывала его внутренности. Как просторно и вольно дышать!..

В обе стороны от них расходились невысокие трехэтажные дома. На некоторых можно было увидеть радужные флаги, которые слабо трепетало на ветру. Дорога направо уходила ступенчато вверх – весь Сан-Франциско лежал на холмах, от этого его дороги были такими изменчивыми. Ничего стабильного здесь никогда не бывало. Тони отвлекся, разглядывая пеструю толпу вокруг, поэтому чуть не упустил Нэнси, уверенно зашагавшего вниз по улице. Нагнал возле булочной. Тот напряженно соображал.

– Так, мы сейчас на двадцать первой, а нужно… кажется, нужно оказаться на Герреро. Да, точно. Нам туда, Тони!

– Мы можем снять номер в любой другой гостинице, – сказал Тони, стараясь поспеть за ним. Нэнси оглянулся с видом, как будто услышал оскорбление.

– Исключено! – отрезал он. – Я хочу увидеть мадам Тома. Без нее ничего не получится!

– Чего не получится?

Нэнси притворился, что не услышал. Они свернули в переулок, а затем оказались на другой улице, более широкой и многолюдной.

– Да, вот здесь, за этим парком! – спохватился Нэнси, увидев витые решетки небольшого зеленого садика. – Китайская забегаловка, как же я мог забыть!..

Он бросился туда, не обращая внимания на проезжающие и сигналящие машины. Тони, оглядываясь, побежал за ним. За парком действительно открылась очень тихая улица. Трехэтажные дома стояли рядом скученно, плечом к плечу, словно пташки на ветке. Центральное место занимал дом с треугольной крышей и кирпичными колоннами. Туда-то Нэнси и направился.

– Это нужное место? – спросил у него Тони, задержавшись возле дверей.

– Самая лучшая гостиница! – ответил ему Нэнси. Ударил кончиком пальца ему по носу и, хихикнув, вошел.

Внутри царил приятный полумрак. Подрагивал желтый свет электрических свечей, изменчивые тени отражались в многочисленных зеркалах. Пахло старыми книгами и почему-то еще каплями для сердца. Нэнси тихо взял Тони за руку, когда они прошли по мягкому ковру к стойке ресепшена. Женщина в тяжелом темно-зеленом платье отвлеклась от записей. Посмотрела на гостей взыскательно, строго.