Цитадель

– Ловко вы сработали, – в конце разговора поделился искренними впечатлениями Рейнольдс. – Как штурмовая группа, только вдвоём.

– Мы служили в штурмовой группе, – улыбнулся Мэйнарт, а Исан скривил губы: не любил вспоминать тот эпизод своей жизни.

– Рапорт будет у адмирала Цайе, – холодно сказал он.

– Вы же на «Три-пять» направлялись, сэр? – осторожно поинтересовался майор. – «Гедеон» туда летит. Может подбросить.

В общем, до перевалочной базы добирались на эсминце – Мэйнарт в красках рассказывал офицерскому составу о неожиданном приключении на лайнере, а сидевший рядом Исан почему-то помрачнел, хотя явных причин для недовольства не было.

– Может, на Керию? – уже на яхте спросил он. – Настроения дальше отдыхать что-то нет.

– Уверен? – Мэйнарт тяжело вздохнул.

– Да.

Это стало разочарованием по нескольким причинам. Во-первых, прекратить быть генералом Локли Исан даже в отпуске не мог, и не только потому, что не хотел этого – не позволяли обстоятельства. Словно Исан притягивал к себе происшествия: от скутти, вынудивших их покинуть остров раньше, до несчастных пиратов, решивших захватить именно этот рейс. Во-вторых, Исан действительно не думал об их будущем ребёнке так, как Мэйнарт бы хотел – это превратилось в повинность, которую даже откладывать стало непросто. В-третьих, Исан на самом деле всегда оставался собой – и, увы, представлениям Мэйнарта об идеальном муже он в абсолютной точности не соответствовал. Пора бы уже смириться с этим и не портить нервы себе и ему, но пока не выходило. Эмоции всегда брали верх.

Исан тоже загрустил, не психовал, не язвил, но Мэйнарт чувствовал его подавленное состояние. Обсуждать желания не возникло – вдруг ещё разругаются. Секса до прилёта на Керию тоже не случилось: Исан не предлагал, а Мэйнарт был не в настроении.

Верн удивился раннему возвращению, но расспрашивать не стал, а Теллим поменял планы на следующий день, чтобы уделить всё своё время Исану. Хотел докопаться до причин, по которым у того не выходило забеременеть.

Мэйнарт вызвался лететь с ними в госпиталь – волновался, наверное, даже больше Исана, который к этому желанию отнёсся без особого энтузиазма.

– Оставайся с Миром, чего тебе торчать там целый день, – сказал он.

– Нет, я поеду с тобой, – твёрдо заявил Мэйнарт.

– Что тебе там делать? – закатил глаза Исан. – Следить, чтобы из палаты не сбежал?

– Ты-то можешь, – хмыкнул Мэйнарт и подтолкнул его к аэрокару.

Терапия действительно должна была занять несколько часов; расположившись на диване в комнате для посетителей, Мэйнарт включил планшет: хотел подробнее изучить личные дела новых членов команды «Нептуна» и составить примерный перечень мероприятий на первый квартал. Зачем тратить время впустую?

Не прошло и получаса, как в комнате появился переодетый в больничное Исан и опустился рядом.

– Быстро ты. Передумал? – спросил Мэйнарт, предчувствуя неладное.

– Нет, – Исан мотнул головой. – Я уже беременный.

Эпилог. Сбор

Джейсон, улыбаясь, смотрел на свою семью: пришли все, кто был ему близок. Место встречи перенесли в арийскую резиденцию – Рей считал, что даже дорога до портала может ослабить и без того изношенный организм Джейсона.

Никто и не думал возражать – прилетали на Арикту, собираясь со всей Галактики. Громко сказано, конечно, но Исан с мужем служили в человеческих секторах, а Мая судьба занесла аж на Авар. Даже Верн и Кали сумели подстроить свои планы так, что оказались на Арикте одновременно, что было редкостью для императора и премьер-министра.

Сил готовить пышный ужин у Джейсона не было – на помощь пришли Эриен, Май и Мэйнарт; под чутким руководством хозяина дома сделали все самые любимые блюда. Давать поручение слугам никто не хотел – не тот случай.

Рей просто наблюдал и всегда находился рядом, словно его присутствие могло дать Джейсону энергию. Словно Джейсон не выглядел как древний старец в сравнении со своим всё ещё молодым мужем.

Сердце Джейсона наполнялось радостью от того, что он видел. Кого видел. Пятеро родных детей почти успели вырасти: возмужавший за год разлуки Май несмело на него посматривал и явно что-то чувствовал; добродушный и всё ещё немного неуклюжий Нейт играл с младшими братьями и то и дело оглядывался на старших; Илайн витал в облаках – познакомился с курсантом полицейской академии во время практики и, несмотря на юный возраст, всерьёз думал о создании семьи; Лейс по-прежнему дулся на отца за взбучку – ему, в отличие от кузенов с Нирайди, никто поблажек в учёбе не давал, а потому все мысли были заняты предстоящими пересдачами; Тайлер просто играл со своими племянниками, близкими по возрасту: Веймир был его ровесником, Ноэм и Арен – на несколько циклов старше.

Исана, Верна и Эриена Джейсон тоже считал своими детьми. Сейчас, спустя долгие циклы, осколки воспоминаний притупились, острые края под действием реки времени стали гладкими, и Джейсон видел, что у Исана и Верна сложились счастливые браки, а их дети – окружены любовью и заботой.

Да, Эриен в двадцать три цикла ещё не встретил спутника жизни, но Джейсон в него верил и был рад, что тот поделился с ним своей болью. Оказалось, Эриен гораздо больше переживал не из-за смерти едва знакомого ему Дагона – из-за того, что незаслуженно обидел Верна.

У Джейсона не было сомнений, что всё в итоге разрешится: доброта, доверие и внутренняя сила помогут родным найти путь друг к другу. Как и раньше – всегда находили.

Кали пришёл на ужин в одиночестве – казалось, и не изменился с того момента, как Джейсон увидел его впервые на Нирайди. А может, перемены больше касались внутреннего? В глазах давно не светилась самоуверенность, а между бровями залегли морщины.

Рей сжимал руку Джейсона, семейный ужин затягивался – от такой нагрузки тот уже отвык. Но и прощаться не хотелось, откладывал последние слова как мог, хотя видел хмурый взгляд Исана и проницательный – Мая. Привычно эмоциональный Верн закусывал губу и не подавал виду – научился за время правления, – чтобы не испортить настроение детям.

В действительности Джейсон хотел сказать совершенно другое, но Рей был против. Джейсон редко с ним спорил, а сейчас, когда глаза закрывались от усталости, пришлось повторить лишь то, о чём условились раньше.

Сдержать эмоции гостям было непросто – кто-то и не пытался. Рей остановил, оборвав и скомкав ценные минуты откровения. И Джейсон, проглатывая подступающие слёзы, смотрел, как все уходят. Оглядываясь, иногда плача и беззвучно произнося те слова, произнести которые в привычной обстановке не решились бы.

Рей не торопил, но и не дал процессу затянуться – его волновал только Джейсон и его самочувствие. Джейсон был основой его мира, и Рей не хотел без неё остаться.

Но Джейсон всё же попытался.

– Отпусти меня, – сказал он тихо, когда в большой, освещённой закатными лучами гостиной, кроме них, не осталось ни души.

Рей лишь покачал головой и отвёл взгляд.

Самое страшное – видеть отчаяние в глазах любимого. И Рей на пределе своих возможностей не давал почувствовать Джейсону то, что он испытывает на самом деле.

Последние годы Рей метался раненым зверем, не мог думать ни о чём другом, но и остановить стремительное старение Джейсона был не в силах.

Наверстать целую эпоху запрета генной инженерии за несколько циклов оказалось невозможно, да и ремийский способ вернуть первоначальное долголетие Джейсону не подходил. Учёные из Конфедерации не могли превысить отмеренный генетикой предел – и после вмешательства ремийцы жили столько же, сколько и керийцы. Не больше.

Пределом Джейсона был возраст человека. Благодаря переходу он всё равно прожил гораздо дольше, но обмануть природу не удалось – Джейсон доживал последние дни, наблюдая агонию Рея.

Рей не верил. Не хотел верить. И не соглашался с неизбежным. Не мог отпустить.

Джейсон и понимал его и нет: после стольких лет счастья был готов уйти. Время Джейсона ушло, и он ни о чём не сожалел. Сегодняшний вечер только подтвердил – жизнь прожита не зря.