Цитадель

Хотя он лгал: уходить было страшно.

Предложенная Реем полумера пугала не меньше: криозаморозка давала имперским учёным отсрочку. Без цейтнота они могли найти неожиданные решения и даже организовать предварительные испытания.

Вот только Джейсон хотел ощутить не гладкое нутро криокапсулы – нужен был последний вздох. Последние слова. Нужна была дорога, не имеющая обратного пути.

Но Джейсон верил Рею больше, чем самому себе. И доверился. Ещё и потому, что иначе было бы больнее.

Рею как воздух нужно его согласие. Нужна вера в то, что Джейсон ещё будет жить. И Джейсон дал ему эту веру.

Арийское светило плавно опускалось в медово-оранжевый океан и в самый последний момент полыхнуло зелёным. Джейсон, вздохнув, протянул Рею руку. Пора.

Винты аэрокара низко загудели, и летучая машина, взмыв в воздух, понесла их к зданию Коме-дат-Ари.

Технология заморозки была отработана ещё при Кареме – великого объединителя тоже поместили в криокапсулу из-за серьёзного заболевания мозга. Правда, в его случае медицина оказалась бессильна: помогли рэнделы.

Замораживали ещё одного рэндела – Исана Оберна. Возможно, причиной была попытка самоубийства, второй версией считались неудачные роды; историки не могли прийти к единому мнению по этому вопросу.

Джейсон не причислял себя к великим деятелям Империи, оттого в помпезном зале академии, спрятанном глубоко под землёй, было неуютно. И вновь всё существо опутал страх – за Рея, который вёл его под руку. Как он справится? Сможет ли смириться?

Рей ментальным воздействием остановил панику и кивнул стоявшему возле капсулы медику.

– Всё готово, господин Оберн, – ответил тот.

– Оставьте нас, пожалуйста.

Почтительно поклонившись Джейсону, кериец покинул зал.

Джейсон никогда бы не подумал, что по своей воле ляжет в белоснежный саркофаг, но силы оставляли его – по гулким коридорам академии добирались пешком.

– Прощай, – сказал Джейсон, протянув к Рею руку.

– Мы ещё увидимся, – уверенность в глазах таяла, и Рей поцеловал его в лоб, согрев своим прерывистым дыханием.

Джейсон закрыл глаза; наступила темнота.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Часть 2. Сдвиг

Глава 1. Перемены

– Слушай, а не обнаглел ли Акави? – Грид потянулся на катающемся кресле: дела в академии были закончены, пора отправляться домой.

– Мне кажется, это нормально для учёного его ранга, – пожал плечами Теллим.

– Тел, но ведь основную часть исследования сделал ты, – Грид опять зацепился за любимую тему последних месяцев. – А озвучивать результат на конференции будет Акави.

– Если б не Акави, я бы не сделал и трети, – возразил Теллим.

Память о единственной в жизни всесоюзной конференции до сих пор остро колола за грудиной, потому Теллим не возражал, что вместо него выступит профессор Акави.

Научная работа освещала новейшие методы диагностики патологий на раннем сроке беременности – предполагалось, что с их помощью можно будет снизить риск осложнений на три десятых процента. Примерно такую долю занимали нарушения развития репродуктивной системы, обусловленные генетическими мутациями. Из-за длительного срока беременности плановые скрининги были разбросаны по времени – и не всегда позволяли установить, будут ли проблемы в конкретном случае. Неожиданный разрыв тканей и массивное кровотечение часто приводили к летальному исходу – погибали и отец, и ребёнок.

Теллим под руководством профессора Акави разработал систему маркеров, которые в первые два года с момента зачатия указывали на возможные проблемы. Зная о них, врачи при ведении беременности будут во всеоружии – и смогут своевременно принять решение об операции по коррекции или досрочном родоразрешении.

Изначально разработка применялась только в Императорском госпитале, где Теллим трудился, и в клиниках Нижнего города, что позволило собрать необходимую статистику. После признания эффективности её начали внедрять на всей Керии, остальная Империя – на очереди; создание новых протоколов тоже потребовало времени – и сейчас нужно было донести их до медиков Союза.

Служащих в союзной армии керийцев и к-рутов становилось всё больше, а значит, они нуждались в квалифицированной медицинской помощи. Теллим не понаслышке знал о качестве медицины в Союзе – Исан и Мэйнарт делились, хотя оба особых проблем со здоровьем не имели. Во всяком случае, Мэйнарт даже не прибегал к услугам штатных медиков в родах, всё получилось естественным путём не то что без вмешательства – их позвали в каюту, когда Веймир уже родился: чтобы зафиксировать сам факт и сделать обязательные анализы.

С репродуктивным здоровьем Исана дело обстояло сложнее, но ставить в известность медиков о том, что планирует беременность, он не хотел. Дистанционно помочь оказалось нелегко – Теллим изучал отчёты личного медсканера Исана и Мэйнарта и недоумевал, почему ничего не получается.

Термин «психологическое бесплодие» вслух произносить не хотелось, но Теллим в итоге оказался прав: насильно отправленный в отпуск, Исан забеременел без интенсивной терапии. Да что говорить – назначенное лекарство имело накопительный эффект и начинало действовать через десять дней. А зачатие наступило раньше.

Свои выводы Теллим озвучивать не собирался, но понимал, что с Исаном нужно быть настороже. Судя по предыдущему опыту вынашивания, когда всё закончилось преждевременными родами, причём оперативным путём, адекватную оценку своему состоянию он дать не способен.

Теллим бы боялся за Исана ещё больше, если бы не перерождение: после операции возникли бы новые риски, но, как бы странно это ни звучало, к счастью, для этого тела беременность была первой. Поэтому получивший подробные инструкции Мэйнарт регулярно отчитывался перед Теллимом, не только высылая логи медсканера, но и мониторя эмоционально-физическое состояние Исана – телепатические способности позволяли. А вот союзным медикам о том, что генерал в ближайшие лет семь станет отцом, знать было необязательно – люди до сих пор странно реагировали на этот факт; сказывалась существенная разница репродуктивных систем двух рас.

На данный момент всё шло по плану – два года Исан перенёс без каких-либо серьёзных проблем и, в отличие от первого раза, даже не нуждался в медикаментозной поддержке. Это вселяло надежду на благоприятный исход, хотя Теллим по-прежнему тревожился: их разделяло слишком большое расстояние, чтобы экстренно помочь в случае необходимости.

Возможно, так влиял личный опыт: уделяй Теллим больше внимания Верну, тот смог бы доносить их общего ребёнка. Вопрос с рождением детей императором был закрыт раз и навсегда, только после появления Оделла наконец стало легче – обоим. Но от воспоминаний, связанных с сорванной речью на конференции в том числе, было не скрыться.

По мнению Грида, Теллим к публичным выступлениям относился без должного пиетета, но пояснять он свою позицию не собирался. Забот и без этого хватало, они выходили за рамки научной деятельности и работы в госпитале.

От сборов домой оторвало сообщение отца о необходимости забрать посылку – Свелл, на удивление, легко вписался в картину жизни императорской семьи. Его принял не только родной внук, но и Ноэм, который всерьёз заинтересовался ремеслом механика. Учителя давали отпрыску монарха только общие знания о техническом устройстве звездолётов, которых было достаточно для службы в армии, но, как выяснилось, прикладная наука оказалась куда более привлекательной. Так что Свелл приобретал учебные пособия и проводил небольшие уроки – Оделл чаще баловался, а вот Ноэм слушал внимательно.

Не самые значительные привилегии императорской семьи Свелла скорее пугали, потому очередную порцию материалов придётся получать Теллиму, а не многочисленным слугам или телохранителям.

Когда эмоции улеглись, Свелл начал шутить по поводу мужа своего единственного сына – никогда бы не подумал, что его зятем станет император собственной персоной. Теллим признался: тоже о таком не задумывался, а потом долгое время не мог поверить, что у них с Верном всё сложилось.