Искусство ведьмовства. Обучение

– Вот тут у нас общий зал, – расписывала матушка Евдора, ведя меня по красивому большому залу с картинами. – Здесь мы принимаем посторонних и гостей. Там, – махнула она на цветастую лесенку, – у нас комнаты для обучения. А здесь столовая, – и повела она меня к большой двери под лестницей. – Завтрак в восемь утра, обед в два, ужин в восемь вечера. Но, если что, покормить могут в любое время. В комнаты еду старайся не таскать, домовые этого не любят. А если берёшь что, съедай побыстрее.

– Домовые?! – выпучила я глаза.

– А то ты в своей слободе про них не слышала, – усмехнулась Евдора.

– Слыхать-то слышала, да то ж байки, – заулыбалась я.

Думаешь, бабушка, ежели я из слободы дальней, так совсем дурочка? Домовыми попугать решила? Ага, бреши больше!

– Привыкнешь со временем, – покачала головой матушка.

– Ну-ну, скажите ещё, что у вас тут и духи усопших водятся, – хмыкнула я.

– Ох, сколько раз я говорила магистру, что пора уже по всему княжеству науку магическую нести, а всё без толку. Так и бродит наш люде в неведении. От того и отец твой жизни тебе не давала, Весения, что не знаете вы многого, – принялась вздыхать матушка Евдора.

– Что, и духи водятся? – напугалась я.

– Они безобидные, – успокоила меня старушка. – Мы им разрешаем в полночь пошалить немного в коридорах, а в основном их и не видно, и не слышно.

– А на что они вам сдались? Вы же ведьмы, угомонили бы, – с опаской озираясь по сторонам, испросила я.

Только духов мёртвых мне и не хватало! Это ж страх-то какой!

– Духи нас охраняют, берегут покой замка, следят за тем, чтобы лишняя сила не выходила за его пределы. Мы же ведьмы, а у необученных ведьм случаются иногда неконтролируемые выбросы силы, вот духи её и впитывают. Не будь их, сила уйдёт вовне, и тогда жди переполоха в городе, – пояснила Евдора. – Неужто у вас в слободе ничего такого не случалось?

– Не, у нас всё тихо и спокойно. Слободка маленькая, последняя ведьма как раз моя прабабка и была, да она, говорят, плохо кончила, – пожала я плечами.

– Весения, а ты вообще историю знаешь? – спросила бабушка, указывая мне на стул.

Столовая здесь была красивая, светлая, большая, много столов дубовых, стулья – нечета нашим скамьям, со спинками резными, и цветы кругом в горшках пузатых стоят. А пахло-то тут как! Почти как дома, пирогами и курами, запечёными в печи.

– Какую историю? – испросила, глазея по сторонам.

– Историю Семиречного княжества и мира, – уточнила матушка Евдора.

– Про княжество мне мама рассказывала, – глотая слюни, ответила я. – А про мир чего говорить, до него вон как далеко.

– И куда только наш князь смотрит? Вся Морена уже на пути просвещения, а у нас так образованием и не занимается никто толком, – покачала головой Евдора.

И как у неё шея не болит всё время головой-то качать? Ну не знаю я какую-то там историю, так расскажи и дело с концом.

– Трудно тебе будет здесь, Весения, – улыбнулась матушка. – Редко к нам из дальних сёл кого-то привозят. Но тебе ещё повезло. Страшно представить, как обходятся с ведьмами более жестокие и упрямые родители из глубинки.

И тут я призадумалась. А ведь и правда – не одна я такая. Сколько ведьм в слободах так же маются, травят их, да заставляют силу морить. Неправильно это!

– Вот и я говорю, что неправильно, – улыбнулась Евдора. – Но мой век уже подходит к концу, а просвета не видно. Возьму тебя в обучение, может и успею чему научить. А ты уже и будешь отстаивать наших сестёр. Я же тоже из дальней слободки, как и ты. Если бы меня магистр Матфий в своё время не отбил, так и забили бы камнями девчонку неумелую, за то, что на пожарище выжила, да из огня нетронутой вышла.

– Ух ты! – прошептала я, и мощью матушки восхищаясь, и тем, что нам на завтрак принесли.

– Ешь давай, – рассмеялась она, приметив мой голодный взгляд.

Наелась я от пуза, даже поплохело, но последний кусок пирога всё равно в себя запихала. Если у них тут всегда так кормят, то я согласна учиться на ведьму вечно!

– Ну а теперь пошли искать тебе место, – посмеиваясь, проговорила матушка, когда я откинулась на спинку стула и застонала.

– А может потом? Мне и здесь хорошо, – пробурчала, не желая шевелиться.

– А переедание для ведьмы вредно, – покачала головой Евдора. – Сытая ведьма слабее голодной.

– Да я ни с кем силой мериться и не собираюсь, – заявила я, блаженно щурясь.

– Подожди, это ты ещё за умывальню и кровать у окна не билась, – рассмеялась бабушка.

Я открыла глаза и сощурилась.

– А чего, и драться придётся?

– Вот этого не надо! – тут же сдвинула брови матушка Евдора. – У нас драки не приветствуются.

– Ну я терпеть не буду. Ежели чего, могу и в глаз зарядить, – предупредила я.

– Ох, ошиблась я, кажется. Не тебе здесь трудно будет, а нам с тобой, – вздохнула Евдора.

Я прикусила язык свой долгий и опустила голову. И правда, разошлась, как в родной слободе, а отсюда и выгнать ведь могут. Куда я тогда денусь? Батюшка назад не примет, к маминым родичам без грамоты соваться тоже нет толку, а побираться я и не умею.

– Пошли уже, горе ты моё, – проговорила матушка Евдора.

***

Ох, если бы старушка знала, как она права в этом утверждении, ни за что не приняла бы бедную слободскую девушку под своё крыло.

Глава третья: Летают тут всякие!

Матушка Евдора провела меня по длинному проходу с цветастыми окнами до красивой такой резной лесенки, мы поднялись по ней на второй этаж, где по одной стороне шли частые узкие оконца, а по другой дверки. Она пропустила первые три, заглянула в следующие две и остановилась у третьей.

– Вот здесь есть лишняя кровать. Тут тебе и жить, значит, – поведала мне старушка. – Это спаленка послушниц силы целительства. С их наставницей я договорюсь. А ты веди себя хорошо. Ни с кем не ссорься, не груби. Целительницы они по природе своей девочки добрые, без повода не обидят. Если что нужно будет, обращайся прямо ко мне. Про обучение после сговоримся.

– А узлы мои? – спохватилась я.

– Будут тебе узлы, – улыбнулась матушка. – Но многого здесь и не нужно. Одежду для учёбы школа даст, а остальное вряд ли подойдёт для выхода в город. Да и не стоит тебе пока никуда выходить. Сначала с силой твоей определиться надо.

И Евдора ушла, а я села на указанную кровать, сложила ручки на коленках и призадумалась. Не попёрли меня и то ладно. А ежели не соврала матушка, то и не попрут. Сила у меня больно страшная, да неведомая, кто ж меня отпустит? А с другого ряду, здесь девок много, и каждая со своей силой и со своим интересом. Не зазря же Евдора про бойню за умывальню сказанула. А значит, буду биться. Я себя в обиду не дам. А выгонят, так тому и быть. Уж лучше сгинуть где-то, чем попустить и стать девкой для битья. У нас в слободе есть такие, кому сразу не вышло себя показать, а потом и клюют все, как петухи оголтелые. И поди покажи чего ты можешь, коли уже затоптали. Ставить себя нужно сразу высоко, потом поздно будет, не подымешься.

Вот с такими думами я и встретила послушниц, пришедших с обучения. Пока их не было, я посчитала кровати, всего их было – четыре и моя пятая. Получается, жить мне с четырьмя послушницами. Они-то и пришли, все разом.

– Ой, а ты кто? – спросила низенькая худенькая, прям совсем заморенная девочка с реденькой сивой косицей.

Она первая вбежала в комнатку. В след за ней вошли три девицы, одна другой краше. У первой была толстенная воронёная коса считай до пола, румяные щёки и круглые бока, выпирающие из чёрного платья, как перестоявшая квашня. У второй коса была покороче да пожиже, но глаза янтарные блестели, как блюдца начищенные на солнце, а третья оказалась совсем уж неказистой – ручки-ножки коротки, сама как бочонок, глаза тусклые навыкате, губы синие и тонкие, носа и того совсем не видать считай, но вид такой, будто только давеча у князя столовалась.

– И кто это тут у нас? – пропищала кубышка коротконогая тоненьким голоском.