Страница 21 из 27
— Подожди, серьезно? - Он отрывисто кивает. — Почему он до сих
пор работает в NASA?
— Потому что его халатность было трудно доказать, и потому что
члены АМАШЭ подписывают отказ от ответственности. Как и Ты. -
Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Почему ты была
там одна?
— Мне нужно было завезти оборудование. Буря не
прогнозировалась. Но потом неподалеку сошла лавина, я испугалась, что мой мини-вездеход будет поврежден, стала убегать, не глядя, и...
— Нет, почему ты была одна, Ханна? С тобой должен был быть кто-то ещё. Так было сказано в предложении.
— О. - Я сглотнула. — Мерел должен был прийти на подмогу. Но он
неважно себя чувствовал. Я предложила подождать его, но он сказал, что мы потеряем ценные дни данных и что я должна идти одна, и я... -
Я сжимаю пальцами материал футболки Иэна. — Я пошла. А потом, когда я позвала на помощь, он сказал мне, что погода меняется, и...
— Блять, - бормочет он. Его руки сжимаются вокруг меня, почти до
боли. — Блять.
Я вздрогнула. — Я знаю, что ты злишься на меня. И у тебя есть
полное право...
— Я не злюсь на тебя, - говорит он, похоже, злясь на меня. — Я
злюсь на чертового... - Я скептически изучаю его, пока он глубоко
вдыхает. Выдыхает. Снова вдыхает. Он, кажется, проходит через
несколько эмоций, которые я не уверена, что понимаю, и заканчивает:
— Мне жаль. Я прошу прощения. Обычно я не...
— Злишься?
Он кивает. — Обычно у меня лучше получается...
— Меньше волноваться? - Я заканчиваю за него, и он закрывает
глаза и снова кивает.
Хорошо. Это начинает обретать смысл.
— АМАШЭ не посылали тебя, - говорю я. Это не вопрос. Иэн не
признается мне в этом, но в этой койке, рядом с ним, так очевидно, что
произошло. Он приехал в Норвегию, чтобы уберечь меня. На каждом
шагу он только и делал, что оберегал меня. — Как ты узнал, что ты
мне понадобишься?
— Я не знал, Ханна. - Его грудь поднимается и опускается в
глубоком вздохе. Другой мужчина сейчас бы уже злорадствовал. Иэн...
Я думаю, он просто жалеет, что не смог избавить меня от этого. — Я
просто боялся, что с тобой может что-то случиться. И я не доверяю
Мерелу. Не тебя. - Он говорит это тебя так, как будто я замечательная
и важная вещь. Самая ценная точка данных; его любимый город; самый прекрасный, самый яркий марсианский пейзаж. Даже если я
отталкивала его снова и снова, он всё равно приплыл на
раскачивающейся лодке посреди самого холодного океана на планете
Земля, только чтобы согреть меня.
Я пытаюсь поднять голову и посмотреть на него, но он мягко
надавливает на неё и продолжает гладить мои волосы. — Тебе
действительно нужно отдохнуть.
Он прав. Нам обоим нужно. Поэтому я просовываю ногу между его
ногами, и он позволяет мне. Как будто его тело принадлежит мне. —
Мне жаль. За то, что я сказала тебе тогда в Хьюстоне.
— Шшш.
— И что я подвергла тебя опасности...
— Шшш, всё в порядке. - Он целует мой висок. Он мокрый от моих
слез. — Всё в порядке.
— Нет. Ты мог бы работать со своей командой или спать в своей
постели, но ты здесь из-за меня, и...
— Ханна, нет другого места, где бы я хотел быть.
Я смеюсь, водянисто. — Даже... даже буквально нигде больше?
Я слышу, как он хихикает, как раз перед тем, как я засыпаю.
Глава 8
Прежде чем отправиться в Хьюстон, мы проводим одну ночь в отеле в
Лонгиере, главном поселении Шпицбергена. Отель предлагает
бесконечный завтрак "шведский стол" и поддерживает в номерах
температуру на десять градусов выше, чем требуется для комфортного
проживания в помещении - поистине предмет мечтаний Ханны после
крушения. Я не уверена, разделяет ли Иэн моё счастье, поскольку он
исчезает, как только я устраиваюсь. Впрочем, это нормально, потому
что у меня есть дела. В основном, пишу подробный отчет, информирующий NASA о случившемся, в котором не упоминается
Иэн (по его просьбе), но заканчивается официальной жалобой на
Мерела. После этого я натыкаюсь на редкий момент благодати: мне
удается подключиться к мини-вездеходу в поле. Я издаю визг восторга, когда понимаю, что он собирает именно те данные, которые мне
нужны. Я смотрю на входящие данные, вспоминаю слова Иэна на
корабле о том, насколько ценным будет мой проект для будущих
миссий, и чуть не плачу.
Я не знаю. Наверное, я всё ещё в шоке.
Мы уезжаем на следующий день. Я сделала то, ради чего приехала в
АМАШЭ (на удивление успешно), а Иэну нужно быть в ЛРД через три
дня. Первый перелет - со Шпицбергена в Осло, на одном из тех
мизерных самолетов, которые вылетают из мизерных аэропортов с
мизерными креслами и мизерными бесплатными закусками. Мы с
Иэном не сидим рядом друг с другом, как и от Осло до Франкфурта. Я
провожу время, глядя в окно и смотря повторы «JAG»28(прим. пер.
«Военно-юридическая служба») с норвежскими субтитрами. К концу
третьей серии я сильно подозреваю, что "skyldig" означает
"виновный".
— Полагаю, "ikke" означает "не", - говорит мне Иэн, пока везет мою
всё ещё травмированную персону через франкфуртский аэропорт. Я
оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него с недоумением. — Что? Я
тоже смотрел «JAG». Хорошее шоу. Напоминает мне моё детство.
— Правда? Ты смотрел шоу о военных юристах со своим странным
папой-контрабандистом?".
Он бросает на меня овечий взгляд, и я разражаюсь смехом.
— Харм и Мак в конце концов оказываются вместе? - спрашиваю я
его.Он полуулыбается. — Никаких спойлеров.
— Да ладно.
— Тебе придется посмотреть, чтобы узнать.
— Или я могу поискать это в Википедии.
Он продолжает улыбаться, как будто думает, что я этого не сделаю.
Он прав.
Мы вместе на последнем этапе путешествия. Иэн разрешает мне
занять место у окна без моей просьбы и устраивается рядом со мной, убрав наши сумки и подложив подушку мне под плечо. Он широкий и
массивный, его ноги тесные и слишком длинные для того небольшого
пространства, которое он имеет, и когда мы оба пристегнулись, кажется, что он блокирует остальной мир. Стена, ограждающая меня
от шума и действия. С тех пор, как мы приплыли на лодке, я была
беспокойной, и мне не удавалось вздремнуть больше, чем на короткое
время, но через несколько минут после того, как мы взлетели, я
чувствую, что начинаю дремать, истощенная. Последнее, что я делаю
перед тем, как заснуть, - прислоняю голову к плечу Иэна. Последнее, что я помню, как он делает, это сдвигается чуть ниже, чтобы
убедиться, что мне удобно настолько, насколько это возможно.
Я просыпаюсь где-то над Атлантикой и в течение нескольких минут
остаюсь на месте, прижавшись виском к его руке, в ноздри ударяет
чистый запах его одежды и кожи. Он смотрит на свой планшет, читая
статью о плазменном двигателе. Я пропускаю несколько строк в
разделе о методах, прежде чем сказать: — Обычно я не такая.
Он не кажется удивленным тем, что я проснулась. — Какая?
Я думаю об этом. — Нуждающаяся. - Я думаю ещё немного. —
Приставучая.
— Я знаю. - Я не вижу его лица, но его голос низкий и добрый.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю тебя.
Мой первый инстинкт - огрызнуться и оттолкнуть. Что-то внутри
меня отвергает чтобы меня знали, потому что знание означает быть
отвергнутой. Разве не так? — Ты не знаешь. По-настоящему не знаешь
меня. Мы ведь даже не трахались.
— Правда. - Он кивает, и его челюсть задевает мои волосы. — Ты
бы позволила мне узнать тебя, если бы мы трахались?