Грани миров

— Забери его, — сказал Адриан. — Забери, иначе я его разломаю.

Маринетт поспешила снять Талисман и отойти в сторону. В таком состоянии Адриан действительно мог наделать глупостей, просто из-за того, что не думает о последствиях. Кот вообще был порывистым, из-за чего частенько страдал.

Не для того они столько мучились с акумами, чтобы уничтожить последнюю надежду на нормальную жизнь. Грани просто лопнут без Нурру, как без последнего Стража.

Ледибаг отошла от Кота и достала подарок Супер-Шанса. Крошечный лотерейный билетик с двадцатым номером. Может быть, ей повезёт, если она использует Восстановление? Оно могло воскрешать, Ледибаг убеждалась в этом едва ли не с каждым нападением акумы. Пусть удачи, что осталась у Маринетт, хватит ещё на одно чудо, ну пожалуйста!

Не повезло.

Чудесное Исцеление вернуло всё на свои места: людей, машины, звуки, Париж. Но не вернуло Габриэля и Эмили.

Маринетт сняла синхронизацию с Тикки и прикрепила брошку к лацкану своего пиджака. Возникшему перед её лицом Нурру она слабо улыбнулась.

— Всё закончилось, маленький мотылёк, — сказала она.

Нурру тревожно хмурил надбровные дуги, — бровей у него не было, — и с болью смотрел на Маринетт.

— Не совсем, Хранительница. Мой цикл всё ещё не перезапущен. Я слишком долго его сдерживал, и теперь не могу завершить его сам. Эмили говорила, что Колесо… Ты не могла бы?..

— Конечно.

Она осторожно подошла к Коту и положила руку ему на плечо. Нуар скинул её ладонь и по-животному отполз в сторону, даже не посмотрев на собственную девушку. Маринетт вздохнула и склонилась над юбками Эмили. Где-то у неё ещё были карты…

Да, вот они. Маринетт вытащила оставшиеся два картонных квадратика и отдала один из них Нурру. Мотылёк с благодарностью принял его и сразу же использовал: впитал мягкий золотисто-красный цвет, вышедший с картинки.

— На этом всё? — спросила Маринетт.

Нурру прислушался к собственным ощущениям.

— Думаю, да. Хотя я не чувствую никаких изменений.

— Может, их и не должно быть. Я тоже не замечаю различий, когда у меня день рождения.

Мотылёк робко улыбнулся и подлетел к Эмили. Усевшись на её живот, он принялся гладить его, как маленький ребёнок.

Это было слишком. Маринетт ощутила, как у неё задрожали губы, и отвернулась. Скольких носителей хоронят квами за время своей жизни? И сколько носителей рискуют собой ради своих маленьких помощников?

Кот подполз обратно к родителям, и Маринетт отошла. На крыше было прохладно, ночь выцвела до хмарных серых сумерек. Неуютно поёжившись, Маринетт обняла себя и принялась растирать руки в попытках избавиться от нервной дрожи.

И, естественно, ей не добавило спокойствия, когда кто-то помахал ей с другой крыши.

Маринетт увидела это движение уголком глаза и почему-то решила повернуться. Чтобы посмотреть, кто мог разгадать тайну её личности, как сказала она сама себе. А повернувшись, Маринетт застыла: на крыше стояла она сама.

Нет, стоп. Это была не она. Девушка на крыше была младше на пару лет, да и волосы у неё были чуть длиннее, хотя и такие же тёмно-синие. Голубые глаза, казалось, подсвечивались изнутри. Девушка стояла не так далеко, и Маринетт могла даже разглядеть выражение искренней радости на её лице.

Короткие шорты, розовая рубашка, тёмный пиджак. Маринетт одевалась похоже, но немного не так — она терпеть не могла открытые ноги. Зато племянница матери, с которой Сабина иногда сравнивала дочь, очень любила именно такой стиль. Да и в общем в Азии мода на оголённые ноги и полностью закрытый верх…

С другой крыши, отчаянно пытаясь привлечь внимание Маринетт, махала руками давно мёртвая Бриджит Чэн.

Маринетт подошла ближе к краю, опустив руки. Ну, хватит. Слишком много в её жизни странностей, чтобы ещё и на мёртвую девочку реагировать.

Бриджит тем временем словно пыталась что-то до неё донести. Она прыгала на месте, размахивала руками, даже кричала что-то, приложив ладони ко рту рупором. Бесполезно: с её стороны не доносилось ни единого звука.

Тогда Бриджит покопалась в карманах и достала из одного лотерейный билетик. Тот самый, с крупной двадцаткой. И ткнула этим билетиком в сторону Маринетт, другой рукой при этом указывая пальцем на ладони Дюпэн-Чэн.

— Какого чёрта тебе…

Маринетт посмотрела на свои ладони, и оборвала себя на полуслове. В руке она держала помятую карту Таро, Страшный Суд. Двадцатый аркан. Как двадцатка на лотерейном билетике.

Бриджит, убедившись, что её послание поняли, весело, но беззвучно рассмеялась. Маринетт несмело улыбнулась следом. Кажется, преждевременные похороны откладывались.

Бриджит ещё раз махнула рукой, вновь привлекая внимание. На этот раз выражение лица у неё было неуверенное и даже раскаивающееся. Указав на Адриана, она положила руку себе на грудь и сжала кулак.

Ей было жаль. И, судя по глубокому поклону, она просила прощения за свои действия.

— Я передам, — пообещала Маринетт.

Китаянка улыбнулась в последний раз и помахала Маринетт рукой на прощание. Дюпэн-Чэн даже не успела в ответ поднять руку, как вместо девушки на крыше рядом оказалась крошечная белая бабочка.

— Пока-пока, маленькая бабочка, — прошептала Маринетт. — Ты наконец свободна.

Она посмотрела на Кота, убитого потерей, и решительно подошла к нему. Отодвинув Нуара в сторону, Маринетт села рядом с двумя трупами, надеясь, что ей действительно явился призрак мёртвой девочки.

— Нуар, мне в последнее время по голове не прилетало? — на всякий случай всё-таки спросила она.

Кот сказал, что нет, и Маринетт удовлетворённо кивнула.

— Отлично. Тогда это сработает.

— Что сработает, миледи?

— Увидишь.

Она поудобнее устроилась на коленях перед телами и, крепко зажав карту пальцами, подняла Страшный Суд на уровень глаз. Чуть подумав, Маринетт повернула картинку к родителям Адриана. Их же она собиралась воскрешать, не себя.

Она не знала, как заставить карту работать. Эмили просто делала что-то, и сюжет с картинки переходил в реальность, но Маринетт-то не была ни акумой, ни одержимой. Карта оставалась всего лишь картой, даже когда Маринетт помахала бумажкой над телами, как какой-то древний шаман.

Ничего. Глухо и тихо. И Кот, сидящий рядом, смотрел с болью, словно Маринетт хотела надругаться над телами его родителей.

— Миледи, это…

— Погоди. Должно же работать. Ну же. Давай, чёрт бы тебя побрал, работай!

Карта в руках у Маринетт нагрелась. Не успев обрадоваться, девушка оказалась отброшена назад волной, похожей на взрывную. Если бы не Нуар, поймавший её в полёте, неудачница-Ледибаг просто свернула бы себе шею, упав с крыши.

Над телами разворачивалась настоящая фантасмагория. Небо разверзлось, словно треснуло, и Маринетт могла поклясться, что слышат трубный иерихонский зов. Из разлома реальности был виден свет, такой ослепительный, что смотреть было больно. И перья. Было много перьев, падающих сверху вниз, но не как обычные перья, а как настоящие клинки.

Нуар расчихался, хотя перья, вроде бы, были ненастоящими. Он поудобнее перехватил Маринетт и переместился подальше от разворачивающегося действа на несколько крыш.

— Миледи, синхронизация.

— На мне Талисман Нурру помимо серёжек, — сказала Маринетт. — Я не знаю, как они сработают вместе.

Кот кивнул, принимая ответ. Они смотрели на то, как из разлома появились огромные руки, поднявшие тела Эмили и Габриэля, и как эти самые руки поставили их фигурки, словно кукол. Расслабленные шеи и склонённые головы не давали простора воображению: чета Агрестов всё ещё была мертва.

— Ты думаешь, это сработает? — спросил Кот.

Маринетт пожала плечами. Она понятия не имела, смогут ли последние силы Бриджит оживить родителей Адриана, но очень на это надеялась. Сабина всегда говорила, что нет ничего важнее семьи… а ведь Агресты практически стали для Маринетт семьёй. Как Бражник и Таролог, наверное, но никогда не поздно наладить отношения с Габриэлем и Эмили.