Грани миров

========== Пролог ==========

Габриэль проснулся в отвратительном настроении.

Впрочем, таким он просыпался последние пять с лишним лет — со дня смерти Эмили. До этой проклятой даты недовольной по утрам обычно была жена.

Он откинул одеяло и устало потёр лицо. Не высыпаться стало привычкой. Головная боль стала привычкой. Боль и зуд стали привычкой.

Подняться с кровати тоже стало привычным, каждодневным подвигом.

Он медленно, как столетний старик, добрался до ванной. Свет включать не стал. Он не помнил, когда в последний раз лампочки вообще горели в его комнатах, слишком были чувствительными его глаза. Непослушные ноги едва двигались. Как всегда.

Порция ледяной воды в лицо немного отрезвила. Организм, только осознав, что он больше не спит, начал гонять кровь по телу. Потеплели ладони и стопы, стрельнула привычной болью поясница, заслезились сухие глаза.

В раковину упало несколько красных капель, затем Габриэль закашлялся. Крови стало больше: она стекала в слив, окрашивая белый фаянс тёмными разводами.

Во рту у Габриэля что-то зашевелилось.

Конечно, он знал, что это.

Он выпрямился, продолжая держаться за раковину, — просто чтобы не упасть на слабых ногах, — и уставился на собственное отражение.

Бледный. Больной. Старый не по возрасту. С окровавленными губами и блестящими от слёз глазами. С верным, беспокоящимся Нурру за плечом.

Бледность можно замаскировать косметикой. Болезненность пройдёт после завтрака, — обязательно с мёдом и свежевыжатым соком, чтобы Нурру тоже поел, — или к обеду. Слёзы высохнут. Кровь…

Тоже пройдёт.

Габриэль Агрест открыл рот. С языка у него вспорхнула белая бабочка — такая крошечная, что даже не задела крыльями зубов.

— Лети, маленькая бабочка, — хрипло рассмеялся Габриэль, наблюдая за тем, как светлые крылья темнеют и пропитываются злобой. — Лети… только не убей никого. Пожалуйста…

========== Глава 1 ==========

— Леди, вниз!

Маринетт послушалась без промедления и пригнулась. Над головой просвистело что-то большое — то ли кусок мусора, то ли шматок грязи, непонятно. Важно было только то, что эта дрянь вполне могла бы снести Ледибаг голову так, что обратно не пришьёшь

Кот оказался рядом в следующее мгновение и схватил напарницу за шкирку, как котёнка. Затем он отпрыгнул, — Маринетт захлебнулась от потока воздуха и надрывно закашлялась, — чтобы не попасть под новый снаряд.

Это был третий шматок мусора, так что у героев образовалась небольшая передышка, минут на пять. Как ни прискорбно было признавать, эта пауза оказалась им практически жизненно необходима: Кот заметно прихрамывал на левую ногу, морщился при каждом прыжке и не мог нормально поднять левую руку, сама Маринетт берегла рёбра и кривилась от стреляющих уколов в пояснице.

Мусоралочка, — как русалочка, только с мусором, — скалила совсем не сказочные острые клыки и по-звериному шипела. Её хвост, который больше подошёл бы какой-нибудь змеевидной акуме, гремел костяными наростами на кончиках. От этого звука болела голова и к носу подкатывала тошнота, но ни мигрени, ни блевания Маринетт позволить себе не могла.

Кот оттащил её в укрытие и устало сел рядом. Мусоралочка гремела и шипела, разносила хвостом близлежащие постройки, но с места не отходила — берегла парижский океанариум, который хотели закрыть на ремонт.

Так себе причина для акуманизации, если честно, но Маринетт уже устала удивляться тому, какие события провоцируют преобразование. Чего только не было на её карьере супергероя, в самом деле: уборщики, модели, ведущие прогнозов погоды, Хлоя, опять же.

При каждом вздохе болели рёбра. Из живота у Маринетт торчала какая-то палка, но крови не было, как и всегда. У Кота, несмотря на практически разорванную икру, тоже ничего не кровило.

Она выдернула палку из живота и откинула её подальше. Секунды тикали у Ледибаг в голове вместе с грохотом русалочьего хвоста.

— Сколько осталось?

— Три минуты тридцать, — бесцветно отозвался Кот. — Ты, кстати, молодец. Рыбкой нырнула, моя Леди. Коты любят рыбку, знаешь?

Маринетт бросила на Кота косой взгляд, но промолчала. От усталости не хотелось даже комментировать каламбур, хотя он был, признаться, достаточно неплох.

Она проверила леску йо-йо, — талисману досталось от зубов акуманизированного, — потом быстро использовала Супер-Шанс. Выпала какая-то непонятная штуковина, вроде большого интимного тампона, но без верёвочки. На ощупь, по крайней мере, было очень похоже.

— Две тридцать, — снова подал голос Кот. — Куда будем это ей запихивать?

Он устало поиграл бровями, больше для того, чтобы хоть как-то отвлечь Леди от мрачных мыслей.

— Аквариум сзади. С рыбами.

Перед собственно зданием океанариума был огромный аквариум с разнообразными рыбками. Мусоралочка защищала его похлеще, чем курица свои яйца. Видимо, акуманизированная очень любила этот аквариум до того, как превратиться в чёртово чудовище.

Когда Маринетт соглашалась на просьбу Тикки стать Ледибаг, она не думала, что всё обернётся так. Не думала про опасные сражения и что-то подобное. Не думала, что ей будет каждый раз до дрожи в коленях страшно сталкиваться с изменёнными людьми. Что придётся на самом деле сражаться, с ранами, синяками, болью и кучей опасных ситуаций.

Она, похоже, вообще тогда ни о чём не думала.

— Минута тридцать.

— Ты знаешь, где акума?

Кот повёл плечами и заметно поморщился. Ну, немудрено: Нуара Мусоралочка так швыряла по всей площади перед океанариумом, что от несчастного Кота не должно было остаться даже мокрого места. К сожалению, сейчас у них не было возможности заняться собственными ранами или взять отпуск больше, чем на полторы минуты.

— Билеты в одной из рук. Два, вроде. От них явно пасёт тёмной энергией. Пятьдесят секунд, кстати.

— Отлично. Держи тампон, я её отвлеку.

— Акума на тебе?

— Да. Просто закинь впитывалку в аквариум.

Нуар взял из рук Маринетт тампон и коротко кивнул. Пригибаясь, встал сначала на четвереньки, затем пересел на корточки. Помотал головой, после чего качнулся вперёд и коротко поцеловал Ледибаг в щёку.

— На удачу, — мигнул он усталыми, мутными глазами. — Двадцать секунд.

— Иди.

Она вскочила шустрее Кота, — но ей и досталось намного меньше, если говорить честно, — и, раскрутив йо-йо, швырнула талисман в Мусоралочку. Кот, как тень, метнулся обходной дорогой, пока внимание акумы было сконцентрировано на Ледибаг и её игрушке.

Хвост с гремучкой громил всё вокруг, но не трогал аквариум. Маринетт пришлось, забыв о трясущихся коленях, подобраться совсем близко к недорусалке, чтобы отвести всё внимание на себя. Акуманизированная бросилась на неё, как монстр в фильме ужасов, и оставила свой пост около аквариума.

Бульк.

Мусоралочка дёрнулась и испустила пронзительный вопль. Нуар бежал от аквариума так быстро, что Маринетт не видела движения его ног; в стеклянной ёмкости с каждой секундой становилось всё меньше воды, и несчастные рыбки собирались на дне монструозного аквариума, чтобы не оказаться на воздухе.

Маринетт сделала несколько огромных прыжков, чтобы обойти акуму со стороны и выхватить билеты у неё из рук. Мусоралочка уставилась на Ледибаг налитыми кровью, совершенно бешеными глазами и почти было набросилась на неё…

На лице у русалки монстра вспыхнула голография бабочки. Не зная, благодарить или проклинать Бражника за несколько лишних секунд, Ледибаг выбила билеты при помощи йо-йо и с огромным, ни с чем непередаваемым наслаждением разорвала их на много-много маленьких кусочков.

Очищение бабочки прошло незаметно. Как всегда: поймать акуму, снять проклятие, отпустить насекомое. И обязательное:

— Лети, маленькая бабочка.

Однажды она не сказала этих завершающих слов, и несчастная бывшая акума просто вилась вокруг Маринетт весь школьный день — очищение пришлось на предрассветное время. Было странно ловить на себе непонимающие взгляды одноклассников и мучительно считать минуты до конца уроков. Хорошо ещё, что Адриана в тот день не было в школе. Фотосессия её любимого парня спасла мадемуазель Дюпэн-Чэн от настоящего позора и кучи неловких ситуаций.